Читать книгу "Хтон - Пирс Энтони"

Она привела его в хижину на окраине и покорно отступила в сторону, пропуская первым. Она восприняла перемену без малейшего сопротивления и удивления. У нее был мужчина, который ее любил; теперь мужчина, который ее не любит. Вот и все.

Темное пространство пахло свежим сеном. Глаза привыкли к мраку, и оказалось, что комната просторнее, чем можно было подумать — очень чистая и уютно обставленная. У задней стены располагалась лежанка из мягкой травы, по ширине годная для двоих. Рядом, на низком столике, лежали взбитые подушки, свеча и плеть.

— Я голоден, — властно прожестикулировал Атон, и женщина принесла ему хлеб и воду. Он сердито отшвырнул еду, и она вышла, чтобы заменить ее. — Я устал, — пожаловался он, и она нежно раздела его и повела к лежанке. Положила его и умело поправила подушки.

Миньонетка покорна, миньонетка сильна.

Разум Атона с ужасом припомнил сходную сцену. Он не хотел ее вспоминать, но ничего не мог с собой поделать. Когда-то давно он оказался наедине с женщиной, с миньонеткой. Но тогда он раздевался сам.

— Скажи свое имя, — ему нужно уничтожить воспоминание.

— Невзгода, — просигналила она в ответ.

Ему показалось: «Злоба». Он опять увидел замкнутый пузырь жилища на астероиде — космотель. Они вдвоем пришвартовали челнок, перешли из корабельного шлюза во входной и дальше в роскошные покои. Он тотчас же снял плотно облегающий защитный костюм, обнажившись перед ней в полумраке. Злоба была спокойна и флегматична — и едва ли напоминала то искрящееся существо, что он похитил недавно с заставы Ксеста. Раздеваться она не стала.

— Хочешь знать мое имя? — «Бессмысленный разговор, едва видимый в наступавшей ночи. Как убить это жуткое воспоминание?»

Невзгода ответила:

— Если хозяину это доставит удовольствие.

— Черт! — взорвался он, бросив взгляд на вуаль и обнаружив пустую маску космокостюма, скрывавшего ее красоту. — Раболепная пустышка! У тебя есть хоть одно собственное желание?

Он говорил вслух, забывая сигналить; он знал, что никто из местных его не поймет. Но Невзгода отреагировала блаженной улыбкой, заметной даже сквозь темную вуаль.

Сердитый и встревоженный, он сорвал вуаль. Попался ли он…

Волосы у нее были тусклые, глаза — серые. Невзгода напоминала скорее Капитана, чем нимфу. Она продолжала улыбаться, но уже безучастно.

«Я глупец, — подумал он. — Если бы она поняла мои слова, то она бы не улыбалась. Это и впрямь местная девушка, воспитанная отвечать на грубость виноватой улыбкой.

Однако мужчину, любившего ее, замучали до смерти».

— Можешь звать меня «Каменное Сердце», — сказал он, подлаживаясь под очевидный обычай планеты. Он все еще сердился, как, вероятно, сердились все местные мужчины… на женщину, на общество, которое она представляла, на его мерзкую и угрюмую тайну. Эта ситуация всплывет в жутких воспоминаниях, будучи несправедливо похожей.

— Почему ты некрасива? — теперь он был намеренно зол, и его раздражение обернулось на самого себя. — «Гнев порождает гнев?»

Невзгода лишь улыбалась.

— Сними одежду, — приказал он. Он едва различал ее в темноте. — Сначала зажги свечу. Я хочу тебя видеть.

Она вяло повиновалась.

Ее тело было великолепно. Длинные волосы ниспадали на плечи и прекрасно вылепленные груди, а его взгляд следовал за складкой космокостюма, когда тот соскользнул с узкой талии и широких бедер. Наедине с ней, совершенно наедине, впервые…

«Но это же воспоминание! — подумал он. — Я смотрю на Невзгоду, а не на Злобу! Не на Злобу. Не...»

Нет, не подданный какой-либо планеты, но здесь, в непреложной уединенности космотеля — платного временного жилища новобрачных и богатых космических путешественников. Роскошное место, роскошное тело, наконец-то оковы сняты.

«Невзгода!»

«Я люблю тебя, Злоба, и ты — моя».

«Невзгода!»

«Почему ты не отвечаешь, Злоба?»

«Воспоминание…»

«Почему молчишь?»

«Злоба…»

«Почему отодвигаешься? Ты больна? Злоба, Злоба…»

Но она была лучезарно здорова, волосы ее все горели и горели, глаза никогда не были так глубоки; естественная, нормальная, не считая того, что она, казалось, знать его не знает.

«Поговори со мной!»

Она молчала. Что за невидимая рука наложила на нее чары, лишила дара речи в час торжества? Что это — постгипнотическое состояние или приказа отданный неведомым врагом ради его уничтожениям Не его ли долг вырвать сейчас ее, спящую красавицу, из этого состояния одним-единственным жарким поцелуем?

Атон поцеловал ее, но она не пробудилась. Ее губы были мягки, безответны.

Или требуется большее усилие? Должен ли он овладеть ею?

А ведь он еще не подарил ей хвею!

Он поднял миньонетку — одна рука под ее плечом, другая под мышкой — и перенес безвольное тело на диван.

«Невзгода!» С жутким потрясением Атон вернулся в настоящее.

Невзгода лежала на соломенном тюфяке, нагая и прекрасная, открытая его

ласкам. Он думал, что Злоба — единственная в своем роде, но вот перед ним

ее копия, одна из десятков только в этой деревне, и сотен, тысяч на

планете. Он ошибочно принял стандартные признаки вида за красоту, всю

жизнь обманывая свои чувства.

Невзгода вновь улыбнулась, изогнувшись от удовольствия. Как странно, что эта женщина, которую он в общем-то не желает, так чутко реагирует на его небрежное прикосновение, тогда как Злоба…

«Злоба… — это амнезия?» Она не выказывала ни беспокойства, ни тревоги, ни смущения. Видела его, признавала — но как мебель, а не как мужчину. Она не пребывала в ступоре, но и не прикоснулась к нему, когда подвинулась.

Могла ли любовь миньонетки ослабнуть? Или ее вообще не было? Ее пламенные волосы и бездонные глаза отрицали и то, и другое. Ее любовь сильна. Она предназначалась ему; миньонетка никогда бы не пошла с ним без любви.

В космосе она была невероятно способным капитаном. Без веской причины она не сделала бы ничего. Должен быть мотив. Знала ли она что-то, чего не знал он? Что-то, чего не могла ему сказать?

Перед Атоном промелькнуло видение простенькой драмы. В чулане скрывается преступник с пистолетом в руке, готовый вот-вот похитить и обесчестить героиню. В дверях — ее любимый: сильный, красивый, умный. Но если она даст знать о своем предпочтении, любимый умрет первым. Она вынуждена молчать и как-то знаками передать ему, что скрывающийся незваный гость не остановится ни перед чем. Если она сумеет тайком передать это известие, задача решена.

Злоба лежала неприкрытая — руки вниз, ноги слегка раздвинуты — изумительно прекрасная. Дышала она ровно, глаза были закрыты.