Читать книгу "Долина драконов. Книга третья. Магическая сделка - Елена Звездная"

— Хорошо, пойдем от противного — золотом тебя не купишь. Ничего, переживу! Привилегиями… — Он оглядел меня, не прикрытую ничем, кроме совершенно прозрачной воды, и хрипло произнес: — Ладно, честно признаем — привилегии твоего положения сомнительны, и, пожалуй, лучше вовсе их не касаться. Но есть один непреложный факт о человечестве, как, впрочем, и обо всех иных разумных существах — все продается и покупается. Цена есть у каждого. Кто-то пойдет на все ради своего народа, кто-то горло перегрызет за детей, кто-то… рвет в клочья собственную гордость ради никчемной девчонки… Не важно! Я хочу знать твою цену. И либо ты ее назовешь, либо я вернусь к начатому!

Я не знаю почему, но из всего им сказанного, из слов, от каждого из которых я невольно вздрагивала, сознание зацепилось всего за одно:

— Никчемной девчонки? — чувствуя, как в груди становится пусто, едва слышно переспросила я.

Ирэнарн мгновенно выпрямился, одним этим жестом продемонстрировав всю силу и гордость драконьего народа, затем сложил руки на могучей груди и холодно вопросил:

— Я действительно должен все объяснять?

— Нет, — прошептала я, обнимая колени и прикрываясь от его взгляда, — вы не должны ничего объяснять. Вы вообще ничего не должны… Должна я… Должна оценить и восхититься теми привилегиями, которые вы сами назвали сомнительными. Должна радоваться своему новому положению. Должна быть исключительно счастлива от того, что у вас появились чувства и желания к такому ничтожеству, как я, и делать вид, что не понимаю, не замечаю и в целом не осознаю, как вам самому мерзко, отвратительно и противно от того, что эти чувства у вас есть, а также по причине того, что вы вынуждены их испытывать!

Я выпалила последнее слово, все так же глядя перед собой и не смотря на дракона. Мне и не надо было смотреть, чтобы ощутить его ярость. Ярость, которая уже была здесь, уничтожая стены скалы изнутри, беснуясь вокруг нас невидимым пламенем, превращая в крошево, казалось, устойчивый ко всему гранит.

Но ярость дракона затихла столь же быстро, как и появилась, и в шорохе осыпающейся каменной крошки, прозвучало злое:

— Ты понимаешь, что, если бы не мое вмешательство, твоя жизнь была бы уже закончена?!

Вскинув голову, я посмотрела на дракона и звенящим от едва сдерживаемых эмоций голосом с трудом, но выговорила:

— А вы понимаете, что всю свою жизнь я отчаянно боролась за то, чтобы закончить университет и стать уважаемым магом. Уважаемым! Не отребьем, не безродной сиротой, не деревенщиной, не грязью под ногами почитаемых и благородных, а человеком, Достойным уважения!

Не знаю, какой реакции я ожидала, высказав все это. Чего я точно не ждала, так это вопроса, заданного ледяным тоном:

— Это твоя цена?

Я снова ощутила это жуткое чувство опустошения внутри, пустоту с привкусом горечи и тупую боль там, где должно биться сердце.

— У меня нет цены. Это надежда, мечта и цель, но не цена.

И, глядя в воду перед собой, тихо добавила:

— Вообще, вопрос о цене странный. Какая цена может быть у никчемной безродной сироты? Никакой. Она же не драконица, на защиту которой поднимется весь род…

И мне вспомнился наш утренний разговор. С трудом заставив себя взглянуть на Ирэнарна, я тихо спросила:

— А женщины, те, которых драконы не едят… а используют для совсем иных целей, как… они к этому относятся?

Главнокомандующий вновь оперся руками о бортик ванны, и зло глядя на меня, холодно ответил:

— Они совершают разумный выбор между участью быть съеденной и временной передачей собственного тела в пользование дракону.

— И вы считаете это… нормальным? — Мой голос дрогнул.

— Я считаю это разумным, — жестко ответил Ирэнарн.

И, не дав мне сказать что-либо против, резко спросил:

— Вам доводилось испытывать голод, госпожа Радович?

Нервно сглотнув, тихо ответила:

— Да. И вы уже спрашивали об этом.

— Решил уточнить, — парировал Ирэнарн. А затем, подавшись ко мне и вцепившись в край ванны с такой силой, что камень под его пальцами пошел трещинами, выдохнул: — Мое желание к тебе — голод. Дикий, нестерпимый, изматывающий голод. Стыжусь ли я этого чувства? Безмерно! Я — Правящий дракон, я — Главнокомандующий Долины драконов, я правлю самыми мудрыми, сдержанными и великими созданиями этого мира, и я же не в состоянии сдержать собственное безумное влечение к человеческой девчонке настолько, что мои чувства, вырвавшись из-под контроля, уничтожают горы и сносят дома, включая Крепость, которой было более семисот лет. Полагаешь, мне есть чем гордиться?

Несколько секунд я сидела в воде, все так же обнимая колени.

Затем медленно встала, уже не пытаясь ничего прикрывать, подошла к краю ванны, переступила через бортик, спустилась по ступеням и молча подошла к дракону, глядя куда угодно, только не на него.

— И как это понимать? — выпрямившись, вопросил Ирэнарн.

Все так же глядя в сторону на стену… точнее, то, что от нее осталось, безразлично ответила:

— Ну, у вас голод и город, подвергающийся разрушению, а у меня, как мы ранее выяснили, цены нет, так что, по факту, вы просто делаете разумный выбор.

Ирэнарн постоял молча, затем, потянувшись, взял полотенце, молча закутал меня, развернулся и вышел. Тоже молча.

Когда за ним закрылась дверь, я, придерживая полотенце руками, медленно прошла и села на ступени, меня не то чтобы даже потряхивало, просто было как-то пусто. Пусто внутри.

Не знаю, в какой момент вернулся Черный дракон, я не услышала ни то, как открывалась дверь, ни даже его шагов, просто в тишине купальни вдруг раздалось:

— Знаешь, сначала хотел спросить, за кого ты меня принимаешь, потом вспомнил утренний разговор, и собственно факт восприятия меня как людоеда, по сравнению с которым то, что ты считаешь меня подонком, уже как-то меркнет.

Повернув голову, увидела, что он сидит на ступеньках у раскрытой двери, все так же оставаясь всего в одном полотенце. Прикрылась собственным, как могла.

— А смысл? — мрачно вопросил дракон. — Я там уже все видел. Я даже больше скажу — мне все понравилось. Говоря откровенно — твой имитирующий пособие для изучения человеческого скелета вид мне, как ни странно, понравился тоже, хотя это вряд ли можно назвать нормальным. А если пойти в своей откровенности до конца, единственное, что мне не нравится, — вид твоих слез, и это наталкивает на совершенно печальные мысли.

Подняла вопросительный взгляд на дракона. Ирэнарн, глядя в мои глаза, хрипло произнес:

— Я люблю тебя.

От этих слов я замерла, непонимающе и потрясенно глядя на дракона. Главнокомандующий, криво усмехнувшись, совершенно безрадостно пояснил:

— До последнего не хотел в это верить.