Читать книгу "История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей - Дмитрий Шерих"

Широкая река, такая спокойная в своей темной гранитной раме. Вся она как жидкое белое молоко. Только редкие ленивые морщинки на ней отливают в изломах синим цветом. Все – и небо и вода – похоже на игру перламутра, с его неуловимыми розовыми и голубыми оттенками».

Купринскому тексту не уступает картина, нарисованная уже после революции Исааком Эммануиловичем Бабелем, певцом Конармии: «Гранитные улицы стояли в молочном тумане призрачной ночи и были пустынны. Темные фигуры женщин смутно чернелись у высоких свободных перекрестков. Могучий Исаакий высказывал единую непроходящую, легкую, каменную мысль. В синем сумрачном сиянии видно было, сколь чист гранитный и мелкий узор мостовой. Нева, заключенная в недвижимые берега, холодно ласкала мерцание огней в темной и гладкой своей воде.

Молчали мосты, дворцы и памятники, спутанные красными лентами и изъязвленные лестницами, приготовленными для разрушения. Людей не было. Шумы умерли. Из редеющей тьмы стремительно наплывало яростное пламя автомобиля и исчезало бесследно.

Вокруг золотистых шпилей вилось бесплотное покрывало ночи. Безмолвие пустоты таило мысль – легчайшую и беспощадную».

А разве можно перечесть все упоминания о белых ночах в поэзии? Иннокентий Федорович Анненский, Борис Леонидович Пастернак, Михаил Алексеевич Кузмин, Николай Яковлевич Агнивцев, Иосиф Александрович Бродский. Или вот Александр Александрович Блок со своим классическим: «Май жестокий с белыми ночами!» И Анна Андреевна Ахматова с не менее классическим: «Там шепчутся белые ночи мои / О чьей-то высокой и тайной любви».

Так что же: уникальный петербургский бренд?

Увы, нет. Вовсе даже не уникальный.

Что такое вообще белые ночи, если подходить к этому явлению с точки зрения географии? Это такие ночи, когда естественная освещенность не становится низкой. Случается такое в местностях, которые расположены достаточно близко к полюсу. В одной только России десятки городов и более тысячи поселений могут похвастаться белыми ночами. Вот только краткая выжимка из списка: Вологда, Магадан, Ханты-Мансийск, Сыктывкар, Петрозаводск, Якутск, Ухта, Архангельск, Северодвинск, Мурманск. Не стоит, кстати, путать белые ночи с полярным днем: если в первом случае солнце заходит за горизонт, то во втором не заходит вовсе.

Конечно, далеко не все перечисленные города поддерживают и развивают бренд «белые ночи». Но вот Архангельск, например, действует весьма настойчиво. В этом городе есть немало заведений, названных в честь белых ночей, регулярно проводится фестиваль современного искусства «Белые ночи», и мало того: масштабная милицейская операция по выявлению гуляющих в ночное время подростков, устроенная летом 2009 года, была также названа «Белые ночи». Веское свидетельство того, что архангелогородцы считают бренд своим собственным.

А в городе Нижневартовске Тюменской области с 1970-х годов ежегодно устраиваются городские праздники, приуроченные к белым ночам. Еще один претендент на бренд, пусть и не столь могучий.

Свои претенденты на бренд «белые ночи» есть и за рубежом. Сумерки до утра наблюдаются на территории Финляндии, Исландии, Швеции, Норвегии, Канаде – и поэтому, например, норвежская столица Осло считает белые ночи исконно своими (по словам журнала «Русский репортер», «главные достопримечательности этого города – белые ночи, чайки и гуляющий в парке король»). Норвежский же город Тромсё подверстал к июньским белым ночам ежегодный ночной марафонский забег под романтическим названием «Полуночное солнце» (Midnight Sun Marathon).

Один из главных соперников Петербурга в борьбе за бренд «белые ночи» – Стокгольм, еще одна бывшая имперская столица Балтийского региона. Кстати сказать, главный город Швеции нередко называют еще и Северной Венецией, поскольку стоит Стокгольм на 14 островах, соединенных множеством мостов. В продвижение бренда «Стокгольм – Северная Венеция» власти этого города вложили изрядные суммы. А мы-то привыкли, что Северная Венеция – это строго про наш Санкт-Петербург!

Так что же с белыми ночами?

Конечно, это петербургский бренд. Но не исключительный. Наш город делит его с множеством других северных городов, крупных и не очень. Что ж поделаешь, белые ночи впечатляют везде!

Вместо послесловия

Пестрая это штука – наша история. И самая непредсказуемая на свете, как еще в советское время подметили шутники. Верно подметили, стоило измениться генеральной линии партии, как следом менялись и оценки далекого прошлого, появлялись на авансцене новые исторические герои и уходили глубоко в тень старые.

Подобное, впрочем, случалось и в те времена, когда никаких партий в помине не было. Ну вот стоит великая имперская столица – Санкт-Петербург. Город, во многом небывалый, в самом деле, ставший для России окном в Европу, местом разнообразнейших ярких свершений. И как понимать тот факт, что реальные обстоятельства закладки этой столицы – тайна, что не сохранилось документов, позволяющих доподлинно узнать, как же все это было?

А ведь было же наверняка что-то необычайное. Не могло не быть.

Документов нет? А вот вам документы!

Так и рождались – иногда волей энтузиастов-мечтателей, иногда по заказу начальствующих лиц – красивые истории, способные украсить собою летопись любой европейской столицы.

Орел, оглядывающий с небес закладку новой крепости, а много лет спустя в тех же самых небесах парящий, как птица, Александр Федорович Можайский.

Мифотворчество.

Многие эти мифы, легенды и даже фантазии уже въелись в плоть и кровь нашей истории – и автор, надо признаться, далек от мысли, что его книжка радикальным образом изменит ситуацию. Кому охота верить в красивое и (прошу прощения за это слово) судьбоносное – тот верить будет и впредь. Да и создатели многих современных сочинений о петербургской старине слишком уж пренебрегают критическим взглядом на вещи, слишком часто забывают непредвзято взглянуть на прошлое и настоящее.

Такова реальность.

Впрочем, и сильно грустить по этому поводу автор не намерен. Почему? Да потому, что миф и легенда – это тоже интересно, это занимательно, это ярко и образно. Это краски, которых иногда недостает строгим достоверным фактам, и они по-своему хороши.

Иногда, даже очень хороши.

Важно только не забывать, что основная единица строения истории – это все-таки факт.

Источники

Алексеев Д.А., Пискарев Б.А. Тайны гибели Пушкина и Лермонтова. М., 1991.

Андреева Е.А. Начало строительства Петербурга: Обеспечение работными и мастеровыми людьми в 1703–1712 г. СПб., 2006.

Антонов В.В., Кобак А.В. Святыни Санкт-Петербурга. Христианская историко-церковная энциклопедия. СПб., 2003.

Башуцкий А.П. Панорама Санкт-Петербурга. СПб., 1834.

Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991.

Богданов А.И. Описание Санктпетербурга. СПб., 1997.