Читать книгу "Маска любви - Барбара Картленд"

— Вы передадите моей кузине, что мы отплываем послезавтра? Благодаря службам гроссмейстера все, что мне требовалось, поставлено в рекордный срок.

— Вы не дождетесь возвращения Катерины? — спросила графиня. — Мне бы хотелось, чтобы вы сами ее увидели.

— Сожалею, но не могу, — ответил герцог, — потому что обедаю в Зале.

Зал Святого Михаила и Святого Георгия в Судебном дворце был одним из самых впечатляющих зданий, что герцогу доводилось видеть.

Хотя рыцари Святого Иоанна на Мальте имели отдельные auberges[12]для каждой национальности в разных частях Балетты, они были вынуждены обедать в Зале не меньше четырех раз в неделю.

Присоединившись к ним, герцог подумал, что более красочного собрания нигде в мире не найти.

Великолепие стен, увешанных красным дамастом и превосходными зеркалами, фриз, расписанный учеником Микеланджело, длинные столы, ломящиеся от золотых и серебряных сосудов, которые рыцари собирали в течение столетий, были совершенно уникальными.

Гроссмейстер — Эмануэль-Мари де Роан-Полдюк — председательствовал за обедом, а позже герцог, по личному приглашению рыцарей Кастиля и Леона, отправился в их красивый барочный замок, чтобы побеседовать с одними из самых выдающихся умов ордена.

Обсуждались политические вопросы, которые, герцог знал, будут особенно интересны мистеру Питту. Рыцари путешествовали по всей Европе и знали сокровенные тайны большинства государств лучше, чем любой посол или министр иностранных дел.

Фактически эта беседа оказалась более яркой и содержательной, чем все, что герцог слышал в палате лордов.

Уже светало, когда он попрощался с хозяевами и вышел на бледно-золотистый свет, в котором великолепные дворцы с их изящной резьбой и историческими скульптурами казались дворцами из волшебной сказки.

Идя по узким улочкам, часто представлявшим собой просто длинные лестницы, под балконами с яркими цветами, герцог подумал, что Мальта — одно из самых романтических мест, где ему доводилось бывать.

В этот утренний час вокруг было мало людей, и тени лежали еще густые и темные. В тишине спящего города слышалось только пение птиц да одинокий звон церковных колоколов, зовущих к ранней мессе.

Герцог как раз проходил мимо знаменитой церкви Святого Иоанна с ее двойными Западными Башнями — самой необычной и одной из самых впечатляющих церквей в христианском мире, — когда узнал хрупкую фигурку, поднимающуюся по ступеням.

Он остановился в тени какого-то здания, наблюдая, как Катерина проходит между колонн и исчезает внутри храма.

Ее голову закрывал черный кружевной шарф, но герцог был уверен, что никакая другая женщина не может идти с такой грацией.

Он подождал несколько минут, затем вошел в темноту церкви, едва нарушаемую мерцанием лампадок и свечек, горящих перед статуями святых.

Ее изящно расписанный потолок всегда вызывал у него восхищение, но сейчас герцог посмотрел по сторонам, спрашивая себя, где же девушка.

В церкви было очень тихо, и герцог терпеливо выжидал. А когда уже начал думать, что ошибся и на ступеньках была не Катерина, то увидел ее выходящей из бокового нефа.

Девушка медленно шла по проходу, и герцог отступил в тень, чтобы Катерина его не заметила.

Ее голова была опущена, и когда девушка приблизилась, герцог увидел, что она плачет. У выхода Катерина повернулась к алтарю преклонить колени, и большая входная дверь тихо закрылась за ней.

Герцог решительно зашагал по проходу в глубь церкви.

Из исповедальни вышел священник, старик с добрым лицом.

— Могу я отнять у вас минуту, отец? — спросил герцог.

— Ну конечно, сын мой, — ответил священник.

Он посмотрел на исповедальню, которую только что оставил.

—Я не католик, — сказал герцог, — но мне нужна ваша помощь.

— Мы всегда готовы помочь тем, кто нуждается, — ответил священник.

Он указал на резную скамью. Герцог сел, и священник опустился рядом с ним.

— Я хочу, чтобы вы сказали мне, — попросил герцог, — какое существует положение, когда католик, женившийся на протестантке, пожелает расторгнуть брак?

Герцогу показалось, что священник быстро взглянул на него, прежде чем ответить:

— Если обряд был совершен католическим священником, союз нерасторжим, разве что в очень исключительных обстоятельствах.

— Каких? — спросил герцог.

— Брак может быть аннулирован только Святым отцом в Риме. Требуется много лет и очень убедительные причины, чтобы такая просьба была удовлетворена. Должен также добавить, что это чрезвычайно дорого.

— А если эти двое не живут вместе, — спросил герцог, — может ли католик жениться снова?

— Это было бы смертным грехом, влекущим за собой отлучение от церкви, — ответил священник. — Невозможно поверить, чтобы католик даже помыслил бы о таком!

Герцог встал.

— Спасибо, отец, это все, что я хотел узнать. Позвольте предложить вам в знак моей благодарности пожертвование для бедных Мальты, а также благодарственное пожертвование за избавление от опасности.

Он вручил священнику большую сумму денег и вышел из церкви.

Солнце играло на воде, почти ослепляя своим сиянием, когда «Морской ястреб» вышел из гавани в открытое море.

Катерина стояла на палубе рядом с герцогом и махала друзьям, которые сегодня встали рано, чтобы проводить их.

Впереди яхты шел корабль ордена, каждый из его больших парусов нес восьмиконечный крест.

— Можно не бояться, что нас снова захватят в плен, — сказал герцог. — Гроссмейстер предоставил нам эскорт до Гибралтара.

Катерина повернула голову.

— Гибралтара? — недоверчиво переспросила она.

— Это наш первый порт захода, — ответил герцог.

Катерина молчала, и он добавил:

— Я подумал, что Неаполь — это лишний крюк, а мне надо как можно скорее попасть домой.

Герцог увидел вопрос в глазах девушки, но отвернулся и, глядя вдаль, подумал, как же им повезло, что они идут домой, а не сидят в темнице в тунисском баньо.

Катерина выглядела очень красивой этим утром, но герцог заметил, что за неделю она похудела и под глазами легли маленькие темные тени, которых не было, когда они уходили из Венеции.

Платье девушки было очень простым, почти что пуританским, но оно шло ей.

Из синего муслина, без всякой вышивки и украшений, и с таким же синим кушаком, оно застегивалось спереди на перламутровые пуговки, а низкий вырез лифа закрывало гладкое белое фишю.