Читать книгу "Афган - Родрик Брейтвейт"

* * *

Страна, в которой оказалась 40-я армия, разительно отличалась от европейских равнин, к боям на которых готовили советских солдат. Она как будто создана для партизанской войны: стычек в горах, кишлаках и на окраинах городов, придорожных засад и карательных экспедиций, разовых крупных операций. Афганистан как будто предназначен для разрушения, возмездия и невероятной жестокости.

Горы, покрывающие четыре пятых территории страны, тянутся с востока на запад: от Памира, где сходятся Таджикистан, Индия, Пакистан и Китай, практически до иранской границы, лежащей за Гератом. Горы рассекают Афганистан с севера на юг и делят афганцев на нередко враждебные друг к другу группы, говорящие на разных языках, имеющие разную культуру, а на протяжении большей части своей истории — еще и разные религии. Местность разрезают долины и ущелья, которые под силу преодолеть только пешим: крестьянам и пастухам, торговцам, контрабандистам, путешественникам, туристам, хиппи и партизанам со своими караванами оружия. Дороги здесь — роскошь. До XX века в стране практически не было транспортных путей — лишь тропы, пригодные для пешеходов и вьючных животных, но не колесного транспорта.

В этих горах сражаться трудно — и это еще мягко сказано. Местные знают все тропы и тропинки, зачастую опоясывающие отвесные горы: на них легко устроить засаду, их легко оборонять и трудно найти. Но это далеко не все. Противники нередко встречались друг с другом на высоте пять тысяч метров, где высотная болезнь могла вывести человека из строя до тех пор, пока он не пройдет акклиматизацию. А чтобы спустить раненого вниз, требовалось до шести его товарищей, которым приходилось делать это под обстрелом.

Здесь даже небольшая группа решительных бойцов может сдержать мощную колонну противника: занимаешь обзорные высоты, блокируешь начало и конец вражеской колонны и не спеша уничтожаешь ее. Именно это случилось с Индской армией по пути из Кабула и Джелалабада к Хайберскому проходу в январе 1842 года. Сто с лишним лет спустя моджахеды действовали так же. Они занимали высоты, удобные для атаки на советские колонны перегруженных машин, танков сопровождения и БМП, подбивали первую и последнюю машину ракетами или подрывали минами, а затем методично уничтожали остальные.

Партизанская тактика была простой, но и ответ был простым, по крайней мере в теории. Британцы освоили «тактический прием, тогда новый для военной науки в Азии, а именно: выставление охраны на горных склонах для защиты колонны, совершавшей марш через ущелья… Африди [пуштуны] еще помнят то время; [генерал] Поллок добился успеха лишь тогда, когда заимствовал… их собственную тактику и применил ее к перемещениям своих войск». Русские, пробиваясь сквозь горные перевалы и по пустынным дорогам, приняли примерно такую же тактику: они отправляли спецназовцев и десантников форсированным маршем или на вертолетах, чтобы захватить высоты прежде моджахедов и перекрыть им пути к отступлению.

Большинство афганцев живут не в горах и не в древних городах, а в кишлаках на длинной полосе низинной земли, которая проходит по северу страны, сворачивает на юг у Герата, идет через пустыню к востоку и упирается в горы в районе Кандагара. На эту полосу приходится около 15% территории страны, но только 6% используется в сельском хозяйстве: животноводство, пшеница и хлопок, фрукты, орехи, дыни, изюм и, конечно, мак[32].

Бесплодная земля перемежается пятнами буйной зелени. «Цветущая плодотворная равнина, — живописал афганский ландшафт Александр Проханов, — где в садах, виноградниках тянулись золотистые гончарные селения, в рукотворных колодцах копилась прохладная влага, на крохотных аккуратных полях зеленел молодой рис, пламенел цветущий мак, горели желтые чаши подсолнечника». Двадцать лет спустя журналист, сопровождавший британские войска в южной провинции Гильменд, изрек: «Узкая полоса плодородных лугов, оросительных канав и глинобитных строений, выстроившихся вдоль реки Гильменд, наводят на мысль о спокойствии, не тронутом временем. Кажется, перед тобой Тоскана».

Сами кишлаки зачастую устроены по схожей схеме: узкие улочки, дома с плоскими крышами, с глухими стенами, обращенными к миру. Глинобитные дома быстро стареют, и часто трудно определить их возраст. Обратившись в пыль под влиянием времени (или бомбы), они сливаются с землей, из которой были построены, будто их вовсе не существовало. И если вы окажетесь там сегодня, то можете и не заметить разрушений.

Вот как Александр Карцев описывал типичное селение по соседству со своим постом: «Кишлак совсем небольшой — с десяток укрепленных зданий да несколько глинобитных построек. Крепости поражают своими размерами. Для жителей кишлака Калашахи это такие же обычные дома, как и любые другие. Но, в отличие от афганских городов с их теснотой и грязью, здесь совсем другая планета… Высокие, до шести метров, глинобитные стены. Толщина их более метра. Даже из танковой пушки пробить такую стену не всегда удается. По углам крепости трех-четырехэтажные сторожевые башни. По внутренней стороне стены одно-двухэтажные жилые постройки из необожженного кирпича. Как правило, расположены буквой “П”. На северной стороне крепости построек нет — северная стена самая холодная. Отапливать зимой постройки с северной стороны невыгодно: с топливом здесь большие проблемы. Только в одной из комнат может быть построено подобие камина из сырцового кирпича. В качестве топлива используют кизяк — прессованный и высушенный коровий или верблюжий навоз. Дровами топят только самые богатые.

На первом этаже обычно располагаются подсобные помещения, кухня и подобие гостиной. Нечто среднее между столовой и залом для приема гостей. Пол в этой комнате устлан циновками, иногда коврами. К гостиной примыкает несколько помещений. В них живут летом, когда глинобитные стены не дают проникнуть в дом изнурительному зною.

На втором этаже — спальни и комнаты для зимнего проживания. Как правило, они расположены прямо над кухней. В кухне — открытая печь для приготовления пищи. Вытяжной трубы нет. Вместо нее множество небольших дымоходов. Ими пронизаны все внутренние стены крепости. Они распределяют теплый воздух по комнатам и одновременно являются мощным теплоносителем. Дом похож на большой организм. Ничего удивительного в том, что афганцы к нему так и относятся. В дальнем углу крепости расположен загон для скота. Недалеко от кухни — большой колодец. Он называется кяризом… Общая площадь крепости не менее четырехсот квадратных метров. Живет в ней, как правило, одна семья».

Советские солдаты (и после них британские) называли возделанную землю вокруг кишлаков «зеленкой». Несмотря на обманчивую внешность, «зеленка» была еще менее удобна для боя, чем горы. Вдоль дороги слонялись вооруженные до зубов мужчины в длинных рубашках и накидках, в чалмах и пакулях, и невозможно было понять, кто это: бойцы местной самообороны, моджахеды, поджидающие лакомую добычу, или те и другие одновременно.