Читать книгу "Легендарная подлодка U-977. Воспоминания командира немецкой субмарины. 1939–1945 - Хайнц Шаффер"

Ночь на 10 мая была черной как чернила. Так как мы не поднимались на поверхность, то не знали точно, где находимся. Плавание в незнакомых водах достаточно трудно и в лучшие времена, а в норвежских водах особенно – из-за бесчисленных прибрежных скал. Нужны были подробные карты, поэтому приходилось рисковать. Старшины приготовились. Упаковав свои вещи в вещевые мешки, они выработали дальнейший план с помощью крупномасштабных карт, имевшихся у нас. Для этих людей, возможно, это последний раз, когда они поднимаются на поверхность на субмарине. Мы находились в нескольких милях от берега. Темная туманная ночь затрудняла возможность взять пеленг, но мы надули две разборные резиновые шлюпки. У каждого на спине имелась также одноместная шлюпка. Все их пожитки лежали на палубе, включая еду, которой им должно хватить на месяц.

Наступила полночь, но рассвет был уже недалеко. Счастье для нас, что стояла не середина лета, иначе бы уже светало. Даже теперь мы располагали очень малым временем, хотя должны были идти медленно, поскольку берег был предательским. Пока все хорошо. Прибор показывал глубину 50 футов, расстояние от берега равнялось пяти милям. Мы прошли дальше. 3 мили… 2 мили… Берег становится ближе, а вода спокойнее. Мы не могли высадить наших друзей так далеко от берега, потому что дул встречный ветер, и они едва ли прошли все расстояние в неспокойных водах и против течения. Вероятнее всего, их просто вынесет в море, и, если это случится, они не спасутся, во всяком случае, не смогут пройти свой путь незаметно. Становилось все мельче. 7 футов, 5 футов… 4 фута… Цифры продолжали меняться. Мы осторожно идем к берегу, используя электромоторы. Один работает на средней скорости вперед, другой готов к полной назад. Удастся ли нам успешно завершить высадку? Несмотря на все страхи, наверное, сможем. Совсем не похоже, что кто-нибудь здесь будет искать немецкую подлодку.

В следующий момент лодка начала цепляться за что-то так легко, как будто кто-то царапал киль. Но мы продолжали двигаться. Мы даже подумать не могли, чтобы высадить людей здесь, когда оставалось еще больше мили, возможно миля с четвертью. Мы шли со скоростью один узел, самая меньшая, какая может быть, и то только благодаря электромоторам, потому что дизели не допускают скорости меньше шести узлов. И тут…

Нос выскочил из воды без всякого шума. Мы даже не почувствовали удара. Прибор еще показывал 2½ фута под рубкой управления. Аварийный полный назад, но было уже слишком поздно. Наша лодка поднялась выше ватерлинии до горизонтальных рулей под острым углом около 30 градусов.

Пять минут моторы работали, развивая полную скорость назад, но лодка не шевелилась. Тогда мы пошли одним вперед, другим назад, но и это не помогло. Наше положение казалось безнадежным.

Я предложил тем людям, которые собирались на берег, высадиться сразу, раньше, чем нас найдут. Нас заметят при первых лучах света, и тогда мы должны решить, взрывать ли нашу лодку или отдать ее целой. Время подумать об этом еще было.

С глубоким чувством мы в последний раз пожали друг другу руки. Пришло время расставаться и для тех, кто оставался на борту, и для тех, кто уходил на берег. Да, подошло время, когда каждый сам и все мы вместе должны сражаться за жизнь, и мы знали, что борьба эта не будет легкой.

Мы спустили резиновые шлюпки. Одна из них, к сожалению, опрокинулась, так как мы спускали ее под слишком острым углом, и два человека упали в море. Их сразу вытащили, но времени на переодевание не оставалось, мы уже отчетливо видели первые проблески зари. В следующий момент шлюпки отплыли. Мы смотрели им вслед. Может быть, им повезет больше, чем нам, сидящим тут на скале. Так или иначе, инженер пробовал то одно, то другое, чтобы как-то освободиться. Мы выкачали воду из уровневых баков, установили дифферент сначала на правый, потом на левый борт, работали двигателями на полной скорости, пока струя от винта не перелетала прямо на корму, но все напрасно. Лодка не сдвинулась ни на дюйм. Каждая минута приближала опасность. Оставалось еще полчаса до рассвета, но тогда с нами определенно будет покончено. Подойдет военный корабль, и мы отправимся маршем в клетки для пленных, и это будет концом мечты о свободе. Оставалась последняя надежда. Цилиндры сжатого воздуха были еще полны. Манометры показывали 205 килограммов. Лодка может подняться над скалой, если мы внезапно откроем продувочные клапаны и пустим сжатый воздух через баки погружения и под килем. Итак, мы открыли клапаны на дне, закрыли наверху, лихорадочно надеясь снова оказаться на плаву. Сжатый воздух зашипел во всех баках. Двигатели заревели на самой пронзительной ноте. Полный назад! Никто не заметил опасных красных стрелок на циферблатах приборов. Те, кто стоял на мостике, понимали, насколько велико напряжение. Вся лодка тряслась. Полный на правый борт! Полный на левый! Наконец она шевельнулась, начала двигаться назад, и, слава богу, нос опустился.

Мы легли на киль. Штурман проложил курс. Он вел прямо назад. Сначала медленно, потом постепенно увеличивая скорость, мы двинулись прочь – как раз в тот момент, когда береговая линия стала выступать из тумана. Мы смогли еще разглядеть, что наши товарищи посылают нам прощальный привет:

– Счастливого пути. Если нас схватят, мы скажем, что подлодка подорвалась на мине и только мы остались в живых.

Затем, к нашему удивлению, раздался короткий залп, как будто стреляла береговая батарея. Аварийное погружение! Мы, преисполненные благодарности, погрузились до самого дна.

Глава 13. ШЕСТЬДЕСЯТ ДНЕЙ ПОД ВОДОЙ

Моральный дух команды был достаточно высок. Среди нас царило полное единство, и наше решение своевременно внесено в вахтенный журнал. Каждое предложение о движении корабля обсуждалось демократическим способом. «Вы все-таки командир», – говорили мне офицеры, да и рядовые были убеждены, что это справедливо. Мы все работали эффективно, даже несмотря на недостаток рабочих рук. Младшие в машинном отделении хорошо знали свою работу и выполняли ее и без руководства старшин. Как бы случайно они переместились в их кубрик, и теперь у нас хватало места, чтобы даже вытянуть ноги.

Поскольку мы решили идти вокруг Британии, нужно были принять меры предосторожности, потому что все проходы наверняка патрулировались. Союзники не хотели позволить ведущим деятелям рейха ускользнуть из страны и хорошо знали дерзость своих врагов. Оказалось, что мы правы. Море вокруг Британии беспрерывно патрулировалось долгое время после окончания войны.

Неделя прошла в том же напряжении и с чувством неуверенности, но была и существенная разница: нами больше никто не командовал, каждый из нас боролся за собственную свободу. Много дней подряд мы плыли на глубине 25 футов днем и на глубине шнорка ночью, чтобы зарядить батареи. Эта процедура без перископа выматывала нервы. Было еще одно, чего мы никогда не делали раньше: мы все ходили в спасательных костюмах. Пока мы шли со шнорком, я даже разрешил курить в машинном отделении, так как это был единственный способ отвлечься в эти дни непрерывного напряжения. В конце концов, когда подлодка идет со шнорком, она хорошо вентилируется, и дым не страшен. Дизели сами выпускали длинные языки пламени, когда мы открывали боковые клапаны, чтобы проверить давление или скорость сгорания. Так почему мы должны лишаться одного из немногих удовольствий, еще доступных нам?