Читать книгу "Второй шанс. Счастливчик - Виктор Мишин"

– Черт, ты сам-то как? – угораздило же попасть на этих долбаных егерей.

– Не дождутся, – зло бросил Зимин.

– Давай и мы уже пойдем, сейчас дым поставлю и валим. Ты точку обговорил?

– Ага.

Я выдернул из разгрузки две дымовые гранаты и, выдернув кольца, швырнул их в разные стороны. Винтовку я уже бросил, опять одну оптику домой принесу, за это мне еще достанется. Подхватив Зимина под руки, поставил его на ноги и, подталкивая, направился в лес. Стрельба оставалась сзади справа, в кого там палят немцы, если им не отвечают, понятия не имею. Отмахав километр, может чуть больше, мы выперлись на небольшую полянку и уперлись в танк. Чуть не обделавшись, упали на землю и поползли. Танкисты тут не кипишили, я уже был готов, что все войска вокруг подняты в ружье, а здесь просто лениво бродили солдаты противника. Пристроившись рядом с одной громадиной, перевязал Зимина и вколол ему наркоты, а то он что-то расклеиваться начал. Уходили мы двумя группами, команда рассыпалась по округе, пойди найди нас.

Осложняли нашу скрытность только ранения членов группы. Все-таки это здорово сковывает наше передвижение.

От танков мы отползли только к вечеру. У фрицев тут рембат оказался, охранение два солдата, почти не двигающиеся со своих постов. Один стоял на одном конце опушки, другой на противоположном. По темноте мы довольно легко переползли через их лагерь и углубились в лес. Хотя как я и говорил, что лесов здесь почти нет, все-таки двигались мы спокойно. Подлесок был довольно густым, но совсем уж чепыжей, как у нас в средней полосе, тут нет. Зимину становилось все хуже, он то и дело просил об отдыхе, спотыкался и, в конце концов, в очередной раз подняться не смог.

– Серый, уходи, тебе точно нельзя тут оставаться, у меня уже сил совсем не осталось. Если что, я тут стрельну и отвлеку их, а ты давай двигай к нашим. Еще надо остальных найти.

– Я одного на чужбине уже оставил, второго не будет, – сплюнул я. – Выйдем вместе или останемся тут.

Мы отдыхали еще три часа, замерзли, что звездец. Мороз второй день все крепчает. Нет, такого, как у нас, здесь вроде не бывает, но думаю, что сегодня к двадцати по Цельсию точно и ни фига не со знаком плюс.

Под утро, когда забрезжил рассвет, я кое-как поднял и взвалил на себя друга и потащил, но пройти смог всего десяток шагов. Пришлось опять отдыхать, а от меня уже валил пар. К полудню мы продвинулись на пару километров, не больше. Когда в очередной раз сели отдохнуть, встать нам уже не дали.

– Хальт! – окрик меня совершенно обескуражил. Я просто стоял и смотрел, как мне навстречу выходят немцы. Твою мать, егеря, восемь человек.

Сколько меня пинали, не знаю. Очнулся в темноте, думал глазам амбец, не вижу ни хрена, оказалось просто ночь. Зимин был рядом, нас привязали к дереву и оставили в покое. Немцы не стали нас тащить к себе, лень им было, что ли? Саня признаков жизни не подавал, я три раза пытался его окликнуть, но сделать это шёпотом было сложно. Когда глаза привыкли к темноте, увидел расставленную под деревьями палатку и часового у нее. Как же быть-то, привязали вроде не очень крепко, руки шевелятся, но выбраться, наверное, будет тяжело. Тело саднило и ломило просто все целиком, удивительно, но почти не болела голова, хотя ей тоже досталось. Даже если развяжусь, как мне утащить Саню, сил нет, от слова совсем.

Начал шевелить кистями активнее, часовой вроде не слышит. Дернулся Саня, мы были привязаны одной веревкой к большому дереву. Значит, пока живой, эх, у него наверняка заражение будет, вколоть бы ему еще наркоты, может, и двигаться бы начал, на какое-то время это помогло бы ему.

– Серег? – тихо прошептал Зимин.

– Сань, ты живой?

– Почти. Думаю, ненадолго. Что, это все?

– Да погоди, не хорони пока. Я развязался почти, только оружия нет.

– У меня есть. Ремень они сняли, а под ним не посмотрели, там ножичек мой, маленький помнишь? – это он про свой скальпель говорит. Он там за ремнем нож прятал, скальпель медицинский, только рукоять обрезана, чтобы меньше размером был.

– Подожди чуток, я скоро освобожусь, – прошептал я в ответ и стал активнее раздергивать веревку.

Получалось не очень, но потихоньку дело шло, и через час я смог вызволить сначала одну, а затем и другую руку. Сразу наклонился и попытался дотянуться до Зимина. Вышло почти сразу, Саня собрался и через силу стал наклоняться ко мне. Наконец моя рука нащупала его куртку, и я стал ее задирать. Через пару минут у меня в руках был нож. Часовой сидел у палатки и не мог не видеть моего последнего движения, уж больно активно я шевелился, это позже я понял, почему он не вставал, да он просто дрых на посту. Ну, вот, я же говорил своим, немцы тоже не железные, им тоже хочется отдыхать.

Я подергался для приличия, пытаясь привлечь его внимание, но, не заметив реакции, стал резать веревку на ногах. Я вначале ждал, что часовой подойдет, и я его тут и положу, заберу оружие, а дальше по обстоятельствам. Придется идти самому ко входу в палатку. Саню я отвязал и, уложив на землю за деревом, просил не высовываться. Убежать мы все равно не сможем, сил нет. Никогда не было у вас такого изнеможения, что ноги просто отказываются бежать? Так и вспоминаю, как в школе на физкультуре бежишь пять километров, после третьего решаешь прибавить, чтобы обогнать кого-нибудь бегущего впереди, и с каким-то даже страхом понимаешь, что просто не можешь заставить ноги бежать быстрее. Сейчас я не бегу, но чувства те же.

Подкрасться удалось, не раздумывая как снять часового, просто воткнул ему в горло скальпель и стал ворочать коротким, но острым лезвием в ране, зажимая второй рукой рот. Немец сучил ногами, и казалось, этот звук раздается на весь лес, но из палатки никто так и не вылез, и спустя несколько секунд я, наконец, опустил часового на землю, понимая, что все, не дышит. Расстегнув кобуру и вытащив пистолет, кстати «браунинг», я проверил наличие патрона в патроннике. Взял МП, стоящий рядом прислоненным к дереву, и вытащил у фрица из подсумка пару запасных магазинов. Отползя к Зимину, я передал тому автомат и вернулся к палатке. Чуть сдвинув полог, попытался разглядеть, что там. А там был сюрприз в виде всего троих немцев, вот ведь гадство, а где же остальные? Я ведь точно видел, что их было восемь, перед тем как меня вырубили. Расстрелять трех фрицев особого труда не составило. Точнее двоих, с последним мы еще поговорим. Три выстрела в упор, два трупа и один фашист, готовый разговаривать.

Нужно было быстро сменить одежду, та, что была на мне, превратилась в тряпку. Снял с одного из фрицев подходящую куртку, штаны пока оставил свои. Собрал все оружие, что нашел.

– Санька, ну ты как? – поинтересовался я.

– Чего там, всех перестрелял? – в свою очередь спросил Саня.

– Еще четверо скоро заявятся, я там побеседовал немного с одним ушлепком. Они из поиска топают, по нашим тылам бродили. Присмотрели себе «языка» из штаба какой-то части, сразу взять не смогли и отошли, этих с нами оставили, остальные пошли на дело. Тут, оказывается, до наших совсем близко, пару часов хода.