Читать книгу "Последний самурай - Андрей Воронин"

Бросив дымящийся окурок на асфальт, Мещеряков толкнул облупившуюся дверь и вошел в подъезд. В узком, провонявшем кошками тамбуре он задержался и посмотрел назад через мутное треснувшее стекло, вставленное в верхнюю половину двери. «Конспирация, батенька», — с отвращением подумал он и вынул из кармана плоский латунный ключ, который отпирал дверь подвала.

Вставив ключ в прорезь замка, полковник с легким удивлением обнаружил, что дверь не заперта. Впрочем, волноваться не стоило; помимо бомбоубежища внизу располагались кладовки, где жильцы дома, как водится, хранили разнообразный хлам, для которого не нашлось места в их квартирах. Видимо, кто-то из них был сейчас в подвале, и задача полковника состояла лишь в том, чтобы не столкнуться с этим хозяйственным аборигеном на узкой лестнице. Подобная встреча вызвала бы у последнего массу ненужных вопросов и подозрений, поскольку полковник Мещеряков в своем строгом деловом костюме слишком мало напоминал сантехника или электрика.

Он осторожно открыл дверь и прислушался. Внизу было тихо и почему-то темно. Полковник ожидал увидеть полоску света, пробивавшуюся из коридора, который вел к кладовкам, но света не было. Мещеряков пожал плечами: подумаешь, событие! Кто-то просто забыл запереть дверь подвала, вот и все. И нечего разводить детективщину на пустом месте. Нормальные люди, не обремененные знанием государственных секретов и необходимостью контролировать каждый свой шаг, сплошь и рядом о чем-нибудь забывают, и мир от этого даже не думает рушиться. Нет никого внизу, и слава Богу.

Полковник беззвучно притворил за собой дверь, повернул барашек замка и вынул из внутреннего кармана пиджака цилиндрический фонарик. Бледный луч скользнул по стенам и уперся в выщербленные ступеньки. На ступеньках было полно самого разнообразного мусора, и в этом мусоре Мещеряков насчитал не менее десятка окурков сигарет с необычным темно-шоколадным фильтром. Это была «Новость» — марка сигарет, которую Арбуз по неизвестным причинам предпочитал всем остальным сортам курева. Некоторые окурки выглядели совсем свежими, другие уже успели посереть от пыли: Арбуз разбрасывал их здесь в течение нескольких месяцев, выдавая тем самым свое присутствие вопреки полученным от Мещерякова инструкциям. «Конспирация, блин», — сердито подумал Мещеряков и стал спускаться вниз вслед за пляшущим пятном электрического света, стараясь держаться подальше от стен из опасения выпачкать мелом пиджак.

На лестнице воняло застоявшимся табачным дымом, и с каждым шагом этот запах становился все плотнее и гуще. Мещеряков повел лучом фонарика, пока тот не уперся в массивную стальную дверь бомбоубежища. Дверь была приоткрыта, между нею и стальным косяком чернела узкая щель, толстые рычаги запоров бессильно повисли. Чертов разгильдяй, подумал полковник, имея в виду Арбуза. Нашел время проветривать! Хоть бы верхнюю дверь потрудился запереть…

Он спустился еще на две ступеньки и снова остановился, сообразив, что в бомбоубежище темно. Получалось, что Арбуз сидит в кромешной темноте с открытой дверью, чего за ним, в общем-то, не водилось. Впрочем, кто его знает? Лишившись своего компьютера. Арбуз превратился в калеку, и поди угадай, что могло прийти ему в голову с горя. Может, он вообще напился до бесчувствия и сейчас дрыхнет в своем кресле, уронив лохматую голову на мертвые клавиши… Ведь компьютер был неотъемлемой частью его организма, и то, что произошло сегодня ночью, напоминало грубую ампутацию. Мещерякову трудно было понять чувства Арбуза до конца, но сейчас он испытал острый укол сочувствия и даже, черт подери, вины перед этим косматым хакером, временно утратившим смысл своего существования.

Впрочем, имелся и другой вариант, который полковник Мещеряков, как человек военный, сбрасывать со счетов просто не имел права. Это был крайне неприятный вариант, особенно если учесть, что Мещеряков совершенно не представлял себе, в чем конкретно он может заключаться; тем не менее генерал Федотов наверняка имел в виду что-то определенное, когда просил его на всякий случай постоянно иметь при себе оружие. Возможно, генерал предвидел что-нибудь как раз в этом роде, но не счел нужным посвящать Мещерякова в подробности. Эта неопределенность вызвала у полковника новый приступ глухого раздражения. Переложив фонарик в левую руку, он с большой неохотой залез правой за лацкан пиджака и вынул из наплечной кобуры свою трофейную «беретту», чувствуя себя при этом до невозможности глупо. Несмотря на свой богатый опыт, а возможно, именно благодаря ему, полковник никак не мог представить, что здесь, в центре Москвы, может возникнуть ситуация, в которой ему придется воспользоваться оружием.

Он снова посмотрел на приоткрытую дверь и нахмурился. Все-таки это выглядело очень странно. Каким бы разгильдяем ни был Арбуз, ко всему, что касалось работы, он относился с большой серьезностью. Он привык тщательно заметать следы задолго до того, как на него вышли специалисты Вычислительного центра ГРУ, и просто не мог допустить такой небрежности в обращении с аппаратурой, пускай даже выведенной из строя.

За спиной у полковника гулко бухнула дверь подъезда, задребезжало стекло и простучали чьи-то торопливые шаги. Мещеряков вздрогнул от неожиданности, луч фонарика зигзагом метнулся по неровной стене. «Черт бы вас всех побрал», — с неловкостью пробормотал он и решительно преодолел последние четыре ступеньки лестницы.

Для того чтобы открыть дверь, ему пришлось взять фонарик в зубы. Толстая стальная плита тихо повернулась на петлях, издав привычный глухой скрежет. Запах табачного дыма усилился, и теперь полковнику показалось, что в подвале пахнет еще чем-то. Запах был как будто очень знакомый, но слишком слабый, ускользающий — не запах, собственно, а лишь намек на него. «Тень запаха, — подумал он с кривой улыбкой, — след звука и отпечаток света… Нужно выспаться как следует, а то мерещится черт знает что. Сейчас устрою Арбузу головомойку, заберу отчет, отвезу Федотову и завалюсь в койку минут на шестьсот. И никаких фантазий, никаких политических детективов и банковских счетов. Провались они в тартарары, эти фантазии, из-за которых солидному человеку не дают выспаться.»

Продолжая держать фонарик в зубах, полковник повернулся, нащупал выключатель на стене и повернул его по часовой стрелке, заранее щуря глаза в ожидании яркого света. Раздался привычный щелчок, но свет почему-то не загорелся. Это было чертовски неприятно и, более того, подозрительно. Полковник взял фонарик в руку и немного постоял, чутко вслушиваясь в тишину.

Он стоял в тесном пустом тамбуре между двумя бронированными дверями. Внутренняя дверь бомбоубежища тоже была приоткрыта, и привычный вид этой двери сегодня почему-то вызывал у него острое желание повернуться и уйти. Желание это было совершенно нерациональным и больше приличествовало напуганному ребенку, чем видавшему виды полковнику спецназа. Осознав это, Мещеряков решительно шагнул вперед и сердито потянул на себя тяжелую дверь.

Бледный луч фонарика обежал тесную комнатушку по периметру, выхватывая из темноты знакомые очертания приборов и мебели. Полковник тихо выругался сквозь зубы: оставшись один, Арбуз не терял времени даром. Видимо, с хакером случилось что-то вроде кратковременного приступа буйства: все, что можно было перевернуть и разбить, было разбито и перевернуто, под ногами хрустели осколки стекла и какие-то микросхемы. Переступив через высокий железный порог, Мещеряков первым делом споткнулся о расколотый корпус монитора. На столе, где до недавнего времени стоял этот монитор, он заметил раскрытый ноутбук. Ноутбук был старенький, с давно вышедшими из строя аккумуляторами. Арбуз много раз грозился выкинуть эту рухлядь, но руки у него до этого так и не дошли, что, учитывая теперешние обстоятельства, оказалось весьма кстати.