Читать книгу "Лебединая песня. Любовь покоится в крови - Эдмунд Криспин"

Он постоял, укоризненно качая головой, и удалился.

Отсутствие Адама обнаружили перед самым началом. Но это никого не встревожило. Решили, что он опаздывал и пошел прямо в свою гримерную. Тревогу подняла Джоан.

Получилось это так. Она слегка задремала в кресле у себя в гримерной, и ее разбудил голос мальчика, объявляющего начало первого акта. Джоан поднялась, вышла в коридор, заглянула в гримерную Адама. Там его не было, и она решила, что он ушел раньше, но тут на глаза ей попался его сценический костюм, висевший на вешалке. Она ринулась вниз искать Карла Вольцогена.

— Где Адам?

Вначале тот не сообразил в чем дело.

— Откуда я знаю, где он?

— Вы не поняли… Его нет в театре.

— Что?

— Его нигде нет.

У Карла задрожали губы.

— Lieber Gott. Что же нам делать?

— Мне надо попасть в театр, — твердил Адам. — Как можно скорее.

Фен пожал плечами.

— Как вы сможете простоять на ногах в спектакле, который длится четыре часа, после того, что с вами случилось? Я уже не говорю о пении.

— Да поймите же вы, я должен быть там. Иначе сорвется премьера.

Фен посмотрел через дорогу. Там на углу была аптека.

— Пойдемте. — Он взял Адама под руку. — Я дам вам укрепляющее, которое поможет продержаться.

В небольшой, заставленной шкафами аптеке было пусто. Их встретил провизор, как и положено, немолодой, лысый и с брюшком.

Фен сообщил ему названия ингредиентов, из которых следовало изготовить лекарство. Провизор осведомился насчет рецепта. Его не было.

— В таком случае, сэр, боюсь, что ничем вам помочь не могу.

— Можете, — проговорил профессор, доставая из-за пазухи пистолет. — Если не хотите лежать с простреленными легкими, а это, уверяю вас, очень больно, немедленно идите и готовьте лекарство. У нас мало времени.

Провизор стоял бледный, с поднятыми вверх руками.

— А вот это лишнее, — раздраженно бросил Фен. — Давайте, я жду.

Не упуская провизора из вида и периодически давая ему указания по поводу лекарства, профессор дождался, когда тот протянул небольшой флакон с бесцветной жидкостью.

Он немедленно передал его Адаму:

— Поторопитесь. Сейчас уже половина седьмого.

Адам глубоко вздохнул и проглотил содержимое флакона залпом. Лекарство начало действовать почти немедленно.

— Берите велосипед моей жены, — сказал Фен, — и поезжайте в театр.

Проводив Адама, он убрал пистолет и строго посмотрел на провизора:

— Надеюсь, вы не полный идиот и не станете обращаться в полицию из-за такого пустяка?

Провизор испуганно закивал.

— То-то же. — Фен одобрительно кивнул в ответ и зашагал прочь.

Увертюру оркестр начал исполнять, когда Адам прошел две трети пути до своей гримерной. Значит, ему надлежало быть на сцене через пять минут. Переодетым и загримированным. Он побежал, на ходу снимая пальто. Задержавшаяся хористка едва увернулась от него, иначе он бы сбил ее с ног.

Поскольку пуговицы на брюках уже были расстегнуты, то, чтобы снять их, потребовалось несколько секунд. Еще минута, и он был в костюме. Осталось загримироваться, на что Адам много времени не потратил.

Выскочив в коридор, он ринулся вниз по лестнице и был на своем месте, когда оркестр за занавесом исполнял предпоследний аккорд.

Адам как ни в чем не бывало махнул рукой Джоан, и тут же подняли занавес.

Фен нашел телефонную будку и позвонил Маджу:

— Извините, я не смог приехать. Возникли неожиданные обстоятельства.

— Что за обстоятельства? — спросил инспектор.

— Потом объясню. А сейчас, пожалуйста, немедленно отправьте двоих людей в оперный театр, за кулисы. Я думаю, будет попытка убить Лангли.

— Лангли?

— Да. И приезжайте туда сами как можно скорее. После спектакля нам нужно будет серьезно поговорить. И захватите, пожалуйста, скелет. Не обязательно тот же самый. До встречи.

Повесив трубку, Фен отправился в оперный театр, где прослушал первый акт из-за кулис. Спектакль шел хорошо. Вскоре после него прибыли подчиненные инспектора Маджа, и Фен обсудил с ними некоторые вопросы. Они сказали, что инспектор придет позднее.

В антракте Фен поздравил повеселевших и воодушевленных артистов, затем получил от Адама кое-какую информацию и направился в одну из гримерных. Отыскав там то, что ему было нужно, Фен на такси поехал к себе домой и, не тревожа домашних, прошел в мансарду, где у него была оборудована лаборатория.

Два часа ушло на манипуляции с соляной кислотой, некоторыми другими химикатами, горелкой Бунзена и прочим лабораторным оборудованием. Наконец профессор изучил полученные результаты с помощью микроскопа и остался доволен. Его предположения подтвердились.

Затем он вернулся в театр, как раз к происшествию, повергшему антрепренера Леви в почти предынфарктное состояние и заставившее его ругаться на нескольких малоизвестных языках.

Примерно через двадцать минут после начала действия Адам, исполняя свою великолепную состязательную песнь, взглянул за кулисы и увидел дуло направленного на него револьвера.

Публика же увидела, как молодой франконский рыцарь Вальтер фон Штольцинг, видимо передумав жениться на Еве, как предписывало либретто, оборвал на середине состязательную песнь и исчез со сцены. Затем последовал оглушительный звук, похожий на взрыв, усиленный акустикой зала, из-за кулис послышались крики, после чего занавес опустился.

Публика не успела опомниться, как он снова поднялся, — примерно через пять минут, — и спектакль продолжился с начала состязательной песни Вальтера и до финального аккорда.

Некоторые зрители были в смятении, потому что видели направленный на Адама из-за кулис револьвер, искаженное от ярости лицо Джудит, а также как ее уводили люди инспектора.

Глава 24

Пока артисты переодевались и снимали грим, Фен успел объяснить существо дела сэру Ричарду Фримену и инспектору Маджу.

Примерно в четверть двенадцатого Адам, Джоан, Пикок, Карл, Чарльз Шортхаус, Беатрикс Торн и Элизабет, которая все же пришла на спектакль, собрались в артистической гостиной, переговариваясь приглушенными голосами.

Маэстро подошел к Адаму:

— Лангли, я вас поздравляю. Вы вели себя очень Достойно. Кстати, я хочу, чтобы вы пели Эгисфа в нью-йоркской постановке моей «Орестеи». Вы или Мельхиор[29]. Других в этой партии я не вижу. Вы согласны?