Читать книгу "Чистильщик - Евгений Щепетнов"

Белокопытов прошел в центр зала, встал, повернулся ко мне, дожидаясь, когда я подойду, и негромко, спокойно приказал:

– Бей.

– Что? – не понял, опешил я, не ожидавший такого резкого поворота.

– Ты все-таки глухой, – дернул плечами хозяин дома. – Бей! Меня! Достань! Достанешь – буду тренировать. Нет – пойдешь отсюда на хрен! Бей!

Я принял стойку, неуверенно, стараясь невзначай не покалечить противника, ударил прямой левой, от которого он ушел, чуть качнувшись в сторону. Но я знал, что так будет, и тут же – крюк правой, снизу, в подреберье.

И покатился по полу, совершив в воздухе полный оборот. Больно, обидно, но ладно! Держись теперь, старый пердун!

Пружинисто вскочил, пошел на противника, выбирая место удара. Серия! Прямой! Еще! Снизу! В челюсть! В солнечное сплетение! Еще! Еще удар!

Все мои удары легко блокировались открытой ладонью или просто буравили воздух. Белокопытов даже не отвечал, как в первый раз, – он просто стоял, спокойно и даже как-то лениво, нехотя отражая мои наскоки. Я ни разу не смог коснуться его тела. Ни разу! Только руки – они были такими ловкими и такими длинными – как щупальца гигантского кальмара. И они были везде.

А потом Белокопытов перешел к атаке. Он валял меня по полу, хлестал ладонью, обозначая удар, тыкал пальцами и кулаком в разные точки моего тела так, что перехватывало дыхание от боли и спазма, вызванного непроизвольным сокращением мышц. Другой на моем месте уже валялся бы без сознания, выл от боли, но я упорно вставал и снова шел в атаку, безнадежно и глупо пытаясь достать Тварь.

Теперь я точно знал – против таких, как он, таких, как Собакин, мне ничего не светит. Это с мелкими Тварями я мог расправляться так, как хотел, но эти… эти мне не по зубам. Увы.

Сколько продолжалась экзекуция, долженствующая показать мне, какой я неумелый болван, – не помню. Десять минут? Двадцать? Полчаса? Мне показалось – целую вечность. Когда Белокопытов поднял ладонь, останавливая спарринг, я был выжат – морально, не физически. Физически я мог бы еще десять раз по столько, только вот какой смысл? Мне было дано задание – нанести противнику хоть один удар. Я не смог справиться. И чего тогда время терять? Буду искать другого учителя.

Повернулся к Белокопытову, слегка наклонил голову в церемонном поклоне, как видел у каратек:

– Спасибо.

И пошел к выходу. Не оглядываясь, спокойный, как манекен. Не вышло. Ну и что? Найду учителя. И не такого. Не Тварь!

– Стоять! Я тебя еще не отпускал. – Белокопытов был так же сумрачен, как и в начале нашей встречи, но в глазах его (или мне показалось?) таился смех. – Ишь, разбежался! Ты без меня отсюда вообще не выйдешь! За мной пошел…

Он прошел через неприметную дверь в конце зала, я следом, и мы оказались в небольшой уютной комнате, очень похожей на комнаты при саунах – простой оструганный, залакированный стол, гладкие скамьи, в углу – зев печи (точно, сауна!). Пахло вениками, эвкалиптовым маслом, почему-то остро – чаем (потом увидел электросамовар, из которого в подставленную чашку капала вода).

Белокопытов жестом предложил присесть за стол, сам отправился к самовару и, не спрашивая моего согласия, налил в большую чашку, пододвинув ее ко мне. Себе налил в чашку с нарисованным на ней веселым разбитным гусем, как и мне – плеснул пахучей заварки, в которую явно была добавлена какая-то травка вроде чабреца, сел напротив, кивнул на корзинку с печеньем и вафлями:

– Давай налегай! Давай-давай, а то выгоню! Не ешь – значит, обижаешь хозяина, считаешь, что он хочет тебя отравить!

Я аж поперхнулся – ну и сказанул же! Удар ниже пояса, точно! Вредный старик. Одно слово – Тварь! Но печенье взял. Стало любопытно – какого черта этому лысому от меня надо?

– Зачем тебе учиться у меня? – Белокопытов отхлебнул чай, с видимым удовольствием разгрыз твердую как сталь печеньку. – Хочешь бить людей?

– Да, хочу бить людей. И чтобы они не смогли мне дать сдачи, – так же деловито, в тон хозяину, ответил я и тоже с хрустом разгрыз печеньку.

– Ага. Понятно. А сейчас они тебе отвечают!

– Сейчас отвечают, и это мне не нравится, – невозмутимо кивнул я и макнул печеньку в чай. Ощущение было такое, будто это изделие пищепрома закаляли в кузне.

– Я слышал – сильно отвечают, да? – Белокопытов чуть усмехнулся, затем посерьезнел: – За тебя серьезные люди просили, ты знаешь?

– Мама, – кивнул я. – Уж куда серьезнее!

Белокопытов вдруг расхохотался, через несколько секунд успокоился, откинулся на спинку стула, с любопытством посмотрел на меня, сложив руки на груди:

– Да уж, куда серьезнее! Мама же! Хорошо, когда мама есть. М-да. Интересный ты кадр. Ты вообще-то знаешь, чем я занимаюсь? Кто я такой?

– Вы террорист, шпион и диверсант, вам за шестьдесят лет. Вы лучший из тех, кого может найти моя мама.

– Террорист, говоришь? – снова усмехнулся Белокопытов. – А что, в этом что-то есть, да. Я инструктор, мальчик. Специалист по специальным операциям. Сейчас я занимаюсь тем, что тренирую телохранителей. Но не всех. А тех, кто приглянулся. И тех, кто мне хорошо платит. Государству мои услуги, как оказалось, не нужны. Пенсия у меня маленькая, потому приходится выкручиваться как могу. Не банк же грабить, правда?

Я промолчал. У каждого свои проблемы. Может, и банк – если приспичит. Тому, кто ходит по улицам и убивает Тварей, ограбление банка – это «тьфу» одно. Тем более что во главе многих банков как раз и стоят Твари. Где наслаждаться неприятностями людей, как не в банках? Несчастные должники, умоляющие об отсрочке, – это не менее сладко, чем избивающие друг друга бойцы на арене подпольных боев.

– У меня нет денег, – пожал плечами я. – Я собираюсь выступать в боях без правил и заработать. Если вы меня научите. А не научите – найду другого учителя. Не лучшего, но хорошего. Вот и все.

– Откровенно. Ценю. – Белокопытов снова отхлебнул чая, посетовал: – Моя старушка в город поехала, сейчас бы блинчиков, а? Самому неохота печь. Да и как-то не по чину, нет?

Я неопределенно пожал плечами. Чего он мне втирает про блинчики? Нет мне дела до блинчиков! Какого черта?! Ты скажи, да, нет, и все!

– Ты быстрый. Ты очень быстрый. – Белокопытов впился меня взглядом своих бесцветных глаз. – Могу сказать, что за свою жизнь я встречал не много таких шустрых парней. Ты зажат в рамках строгих правил бокса. Они, эти правила, просто вбиты в твой мозг, и, чтобы сломать этот барьер, нужно приложить огромные усилия. Легче учить заново, чем переучивать. Иногда переучить просто невозможно. Возможно, как и тебя.

Ты выносливый. За сорок минут схватки – едва вспотел. Малочувствителен к боли – некоторые приемы, которые я применял, причиняют мучительную боль – до потери сознания.

Хороший материал, но сырой.

Белокопытов приподнял чашку, посмотрел ее на свет, будто она была прозрачной, поставил на стол, взглянул на меня: