Читать книгу "Чудовище и красавец - Ольга Куно"

— И дальше?..

Оман словно не услышал моих слов о завершении рассказа. Он ждал продолжения. Глаза расширились, напоминая теперь два круглых блюдца, а от недавней расслабленной позы не осталось и следа. Он сидел, подавшись вперед, сдавив подлокотники так, что на руках побелели костяшки.

— Дальше я пошла домой. И только там наткнулась на зеркало. И впервые увидела это. — Я неопределенно шевельнула рукой в направлении собственного лица. — Сначала не верила, снова и снова смотрелась в зеркало. В одно, в другое… Потом долго плакала, на улицу не выходила. Потом… Потом пришлось смириться.

— А ведьма? Ее искали?

— Родители пытались. — Кивнув, я опустила глаза и больше взгляд уже не поднимала. — Они тогда еще были живы. Но тщетно. Ее не смогли найти. Никто. Она же все-таки ведьма…

Оман, кажется, окончательно протрезвел, да я и сама больше не ощущала действия алкоголя.

— М-да, твоя история будет похлеще, — заключил он. И, снова потянувшись за бутылкой, повторил вопрос, который уже задавал час назад: — Выпьем?

Я решила проявить последовательность и приняла предложение.

В тот день я действительно должна была ехать на дом к покупателю, так что в этом отношении я сказала чистую правду. В случае, когда Оману предстояло расписывать стену непосредственно в особняке (или во дворце) клиента, сотрудничавший с ним архитектор непременно приезжал посмотреть место будущей работы — измерить предназначавшееся для рисунка пространство и сделать все необходимые расчеты.

А вот что касается страха опоздать на встречу, тут я слегка… скажем так, перегнула палку. На самом деле меня ровным счетом никто не ждал. Недавно построенный дом был совершенно пуст. Стены еще не расписали, картины не повесили, мебель не привезли. Так что воровать здесь было нечего, сам хозяин жил пока в другом месте, и в новом здании не было не только господ, но и слуг или даже охраны.

В моем представлении так было лучше всего. Можно поработать спокойно и без помех.

Остановившись на пороге, я огляделась, отмечая высокий потолок и широкую лестницу, перила которой якобы поддерживали скульптуры, изображающие мальчиков-пажей. Стала подниматься по ступеням, слушая эхо собственных шагов, особенно громко звучавшее в необставленном помещении.

Интересующее меня место располагалось на втором этаже. Вторая комната по правую руку. Здесь было светло: солнечные лучи беспрепятственно проникали через большие окна, не занавешенные пока гардинами. Даже карнизов еще не было. Как и ожидалось, никакой мебели. Весьма вероятно, что хозяева планировали сначала увидеть роспись, а уж потом решить, какие цвета больше всего к ней подойдут. В камине до сих пор не было дров, хотя черная металлическая решетка уже стояла, прикрывая очаг.

Я приблизилась к интересующей меня стене — напротив двери, справа от окон. Девственно чистая, абсолютно белая — ни картин или иных украшений интерьера, ни забитых гвоздей, ни пятен. Разве что оттенок белого немного менялся, приблизительно на уровне моей головы становясь чуть более темным.

Я поднесла к стене левую руку и, раскрыв ладонь, прикоснулась ею к белой поверхности. Гладкая или шероховатая?

Оказалось, очень гладкая, прямо на удивление. Я попыталась отвести руку… и ошарашенно на нее уставилась. Отдернуть ладонь не удавалось, она словно приклеилась к стене… или даже вросла в нее. Я пыталась снова и снова, но все усилия оказывались тщетными. Болезненно-яркая белизна не отпускала. Упереться в стену второй рукой, дабы оттолкнуться посильнее, я не решалась по понятным причинам. Единственное, чего мне сейчас не хватало, — так это «приклеиться» обеими ладонями.

— Ну что, птичка попалась в клетку? — проворковал у меня за спиной женский голосок.

Приятный молодой голос, сам напоминавший птичье пение, был легко узнаваем. Чувствуя, как спина покрывается под платьем холодным потом, я повернулась — насколько это было возможно, не отрывая руки от стены. Впрочем, Нирит вовсе не собиралась вынуждать меня совершать чудеса акробатики и сама подошла поближе.

— Что все это значит? — спросила я, уняв дрожь в голосе и все еще надеясь, что происходящее — просто недоразумение или глупая шутка.

— Это значит, что не надо было посягать на то, что создано не для тебя, — отчеканила девушка совершенно непривычным для меня тоном.

— Ты о чем? — выдохнула я, уже почти отчаявшись разобраться в происходящем.

— Об Итае, конечно, — элегантно повела плечиком Нирит. — Ты пришла к нему на работу, ну так и работала бы. Зачем было посягать на большее? Зачем привязывать его к себе?

— Я не посягала на большее! — возмутилась я, но девушка не готова была даже начинать слушать возражения.

— Еще как посягнула. И даже получила, — отрезала она. — Если бы ты залезла к нему в постель, я бы не слишком об этом тревожилась. У Итая было немало любовниц, он вообще не особенно разборчив в этом отношении. Но все они приходят и уходят, редко задерживаясь дольше чем на один день. Я поняла это очень быстро и потому заняла иную нишу — нишу его друга, точнее, подруги. К друзьям, таким как Алон, он относится чрезвычайно бережно. Трепетно, я бы сказала. Они значат для него гораздо больше, чем приходящие девицы. Раньше или позже он бы понял, что настала пора остепениться, но ни одна из его «натурщиц» не подходит на роль жены. И тогда его выбор естественным образом пал бы на меня.

— От безысходности? — не удержалась от шпильки я.

— От природной рассудительности, — увернулась Нирит.

— И что пошло не так с твоим планом? — устало спросила я.

Стоять в одной позе было утомительно, мне даже начинало казаться, будто стена плотнее обхватила руку. Чисто психологическая реакция, конечно, но все равно приятного мало.

— Появилась ты. — Нирит подалась вперед, оглашая это обвинение. — Ты заняла ту нишу, которую я так долго и тщательно обживала. Украла ее у меня. Стала ему другом, незаменимым человеком, правой рукой. Другими словами, забрала чужое. У тебя нет никаких прав на Итая.

«Как и у тебя», — подумалось мне, но я поостереглась злить и без того распалившуюся девушку подобными утверждениями. И так было совершенно неясно, чего от нее ожидать.

— Я не друг, я ассистент. Помощник-архитектор. Не вижу в этом ничего предосудительного, даже с твоей позиции.

— Ассистент? — Нирит невесело рассмеялась. — Не смеши меня! Ладно, поднять посреди ночи половину столицы, чтобы добиться оправдательного приговора на суде, — допустим, это еще можно сделать ради хорошей ассистентки. Но переехать ради нее в столицу? Да я его года полтора пыталась сюда перетащить, а Алон — и того дольше! И все впустую: он был уверен в своем решении и незыблем, как скала. А тут вдруг взял и за несколько дней сорвался с места. Да еще и впустил к себе в дом постороннего человека, что для интроверта вроде него совершенно немыслимо. Плюс еще и собаку, которая может, чего доброго, добраться до его драгоценной мастерской! А потащить тебя на бал? Можно подумать, он бы не обошелся там без помощника. Но нет, он захотел, чтобы ты оставалась рядом с ним повсюду. А может быть, ты думаешь, что работодатели ежедневно вызывают на дуэль тех, кто оскорбляет их ассистентов?