Читать книгу "Роковое пророчество Распутина - Екатерина Барсова"

Глава 8

Проклятие сквозь столетия

Прошлое — родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по чувствам, которые мы некогда испытывали. Даже тоска по былой скорби.

Генрих Гейне

Елена попрощалась с ней холодно-отстраненно, видно было, что мыслями она уже далеко. Но Анна на сестру не сердилась — все-таки поездка ответственная: новая работа, новые люди. Елене нужно показать себя и утвердиться. Все понятно.

Но легкая обида была. Хотелось какого-то теплого душевного прощания, с долгими объятиями и поцелуями. И уверениями, что по ней будут скучать, и еще просьбы: «Звони непременно».

Но ничего такого не было. Елена — подтянутая, накрашенная, при полном параде в сером брючном костюме, норковом полушубке, с деловой сумкой в руках и чемоданом на колесиках уже стояла в дверях, когда вспомнила об Анне. И холодно чмокнула ее на прощание.

Анна хотела было обнять ее руками, но передумала… Зачем навязываться?

А следующий взгляд сестры предназначался Дэну.

— Деник, — пропела Елена, наклоняясь к собаке, и Анну обдало волной духов — терпких, с цветочно-древесной нотой… — Как ты будешь без меня?

Об Анне ни слова…

— Не скучай, псинка. Мальчик мой ненаглядный…

Дэн глядел на хозяйку грустными глазами.

— Я буду с ним регулярно гулять, кормить… — пролепетала Анна.

— Да-да. Деньги я тебе оставила, если что — звони. Или лучше пиши на почту. Адрес я тебе тоже дала… Так что будь умницей. Я верю, что дома все будет в порядке…

— Естественно.

Чемоданчик уже за дверью, а Елена еще здесь, в коридоре.

— Ну вроде все, — сказала она, обведя глазами пространство. — Пока! — бросила она куда-то в пустоту.

— Тебя проводят? — не нашла ничего лучшего, чем задать этот вопрос, Анна.

Лицо Елены исказила легкая гримаска.

— Возможно, Вадим Тумаркин. Прелесть мальчик и, кажется, в меня так влюблен… Все порывался проводить, можно ему набрать… Хотя доеду и так. Зачем его беспокоить, еще подумает, что… — фраза повисла в воздухе, взгляд Елены затуманился.

Ясен пень, вспоминает своего Александровского, скотину порядочную. Может быть, там, в Лондоне, Елена забудет о нем, встретит нормального мужчину…

Зазвонил телефон.

— Да… — Голос Елены немного смягчился. — Спасибо, выхожу.

— Провожающий?

— Представь себе — да. И знаешь — кто?

— Александровский? Тумаркин?

— Не угадала. Мимо кассы. Игорь.

— Какой Игорь?

— Ну тот, который тебя позавчера доставил ко мне домой. Такой шкаф под два метра. Он еще свою визитку сунул за зеркало.

— А… Все понятно.

— Я его утром набрала. Потому что на Тумаркина — надежды никакой. Он весь в облаках витает. А тут я вспомнила этого… шкафчика… Набрала. Твердо не обещал, но сказал, что позвонит. А он, оказывается, уже возле дома.

— Здорово!

— Наверное, автограф попросит, хвастаться, что Демченко катал… Знаем таких…

Елена снисходительно посмотрела на Анну, но взгляд ее невольно повеселел.

«Хорошо, что проблема решилась, — подумала Анна. — И сестра спокойно доедет до аэропорта».

Она с Дэном подошли к окну и вскоре увидела, как Елена стоит около машины, а Игорь грузит ее чемодан в багажник…

Анна понимала, что вся холодность Елены напускная. Просто ей стыдно, что Анна видела ее пьяной, несчастной и брошенной. Одна надежда — на Лондон. На перемену обстановки.

Позвонил Вася и сообщил трагическую новость.

— Отца Николая убили. Варвара Епифанова мне сказала.

— Что будем делать, Вась? — тихо спросила Анна.

— Я думаю так: коробку с этими материалами нужно забрать домой.

— Давай ко мне. То есть к Елене в квартиру. Этот дом лучше охраняется, — предложила Анна.

— Да. Это выход, — согласился Курочкин. — Тогда я сейчас еду к нам на работу, а потом к тебе. Идет?

— Идет.

Вася приехал через два часа. Он долго топтался в коридоре, не решаясь шагнуть дальше — в великолепие квартиры. Дэн стол рядом и втягивал воздух носом. Похоже, пыль веков, заключенная в коробке, ему не нравилась или казалась подозрительной…

— Вась, проходи! Не стой на пороге!

— Значит, так живут наши знаменитые телеведущие! — прищурился Вася.

— Да ладно, не комплексуй!

— Я не комплексую. Я понимаю, что ученый труд, который идет на благо истины…

— Вась! У тебя сейчас руки отвалятся коробку держать в руках. Поставь ее.

— А собака? Не будет рвать документы?

— Дэн хорошо воспитан.

— Похвально! У нас хотя бы собаки воспитаны в отличие от людей. Общество понемногу развивается. Что я могу на это сказать?..

Курочкин с шумом поставил коробку на пол.

— Тебе чай, кофе или полноценный завтрак?

— А обед полноценный можно?

— Можно, — улыбнулась Анна.

— Отлично! Думаю, ты можешь дома работать. Сиди тихо-мирно. Материалы у тебя под рукой. В наш центр пока приходить не станем. Я возьму отгулы. Выпишу как руководитель. А ты сиди здесь… Мне кажется, это лучший вариант.

— Угу, — буркнула Анна, накладывая Васе пюре с ветчиной и маринованными огурчиками. — Иди мой руки.

— Ладно-ладно, поборница чистоты. Где туалет: налево или направо?

— Направо.

Анна хлопотала у плиты.

— Эй! — окинул ее Вася, вернувшись в кухню. — А где моя порция?

— На столе, — обернулась к нему Анна.

Дэн стоял у стены, переминаясь с лапы на лапу. Вид его был бесхитростен и безмятежен.

— Я думаю, по поводу еды спрашивать нужно у него, — кивнула Анна на собаку.

— Вот так дела! — почесал в затылке Вася. — И что теперь?

— Голодным не останешься, — успокоила Анна. — Сейчас дам тебе новую порцию. Не переживай!

Усевшись за стол, Курочкин принялся рассуждать…

— Один из самых таинственных вопросов — принадлежность Распутина к хлыстам. Было или не было? Ярлык прилип прочно, но что там происходило на самом деле…

— А как ты считаешь?

— Похоже, что это был еще один повод бросить на него тень. Какие конкретно обвинения в этом? То, что собирались у него в подпольной церкви? Дома? Возможно, он был хлыстом, но в ранней молодости. Почему тогда так пытались прилепить к нему это «клеймо» и в последующее время? Кому это было выгодно? Думаю, многим. И прежде всего — врагам. Как светским, так и церковным.