Читать книгу "Бусый Волк - Мария Семенова"

Над озером прямо на скале был выстроен маленький дом, где, похоже, и обитал Горный Кузнец.

Что это был за дом!.. Бусый привык к добрым избам, настоящим домам из брёвен, под тёплыми земляными крышами, с углами, с коньками над дверью и мочальными хвостиками позади. Здесь лепилось какое-то воронье гнездо из веток, жердей, коры, громадных высохших листьев и редких тонких брёвен. И даже бумаги, пропитанной маслом.

Бусый оторопело пригляделся, и неожиданно в постройке проглянуло изящество. Бусый попробовал мысленно завалить домишко снегом, напустил на него мороз. Домик устоял, храня уют и тепло. Бусый наслал на него бесконечный дождь, подгоняемый завывающим ветром. Домик и ему не поддался.

«А и правда… – удивился мальчишка. – Ни убавить, ни прибавить…»

И, что самое занятное, дом Горного Кузнеца был плотью от плоти красоты, что окружала его. Как и веннская изба – в далёких отсюда лесах. Как домики вилл на медоносных лугах, куда нет пешей тропы…

Вблизи ноздрей Бусого коснулся чудесный запах. Запах только что испечённого хлеба. Испечённого с умением и любовью. Женскими руками.

«А говоришь, один живёшь, гостей не привечаешь. Ну-ну…»

– Можно всю жизнь идти путём познания Истины, но совершенство недостижимо, – улыбнулся старик. – Таемлу!

«Таемлу?..»

Имя показалось знакомым, Бусый определённо слышал его, но сообразить ничего не успел. Из дома, вытирая руки о передник, выпорхнула девчонка, и вот тут Бусый остолбенел окончательно.

Почему он ждал, что хозяйкой в доме окажется если не старуха-жена, то пожилая дочь Горного Кузнеца?..

Смуглое лицо, со вздёрнутым носом и широкими скулами… Чёрные волосы, разлетевшиеся по спине… Отчаянные смешинки в раскосых ярко-зелёных глазах. Ещё по-мальчишески угловатая, порывистая в движениях, тонкая и лёгкая, с нетерпеливой, летящей походкой…

Таемлу. Девочка из его снов.

Правда, во сне он никогда раньше не видел, чтобы на правой руке она носила лубок, зато всё остальное было на месте. В том числе и цветущие ромашки кругом. И казалось – ещё немного, и девчонка оторвётся от земли, чтобы улететь куда-то, словно порывом ветра подхваченная собственным весельем.

Таемлу…

– Это облако.

Весёлый заливистый смех, до того заразительный, что и Бусый, не в силах удержаться, тоже начинает смеяться. Хотя спроси кто – нипочём бы не сумел ответить, что же такого смешного в простом слове «облако».

– Оп-ла-хо?

– Облако! А это – орёл!

– Орёл…

Хозяин неба парил на огромной высоте, маленькая точка в ослепительной синеве, но у Таемлу были такие же зоркие глаза, как и у Бусого. Девчонка для чего-то решила выучить веннскую речь и упорно трудилась, указывая рукой на всё подряд и выслушивая объяснения Бусого. Занятие это казалось Таемлу невероятно весёлым. Как, впрочем, и почти любое другое занятие, за которое она бралась.

Смех смехом, а всё, за что ни бралась Таемлу, получалось у неё удивительно ладно. Вот и веннские слова с первого же раза накрепко укладывались в память. Скоро они с нею смогут по-настоящему разговаривать.

Бусого распирало желание рассказать ей обо всём. Повесть предстояла долгая, и он мучился, изобретая начало. «Ну так вот, – скажет он. – Меня принесли виллы и отдали матери и отцу…» – «Виллы?» – тут же перебьёт Таемлу, и придётся рассказывать ей о виллах. «А к ним ты откуда попал? А твои мать с отцом, они кто?..»

Солнце пекло без всякой жалости, даже сквозь рубашку обжигая незагорелую кожу. Зато вода в озере была такой же ледяной, как в Крупце. Бусый нырял в неё, разбегаясь по тёплым ладоням скал, и что-то чёрное неосязаемо уходило из тела, а обиды и беды, только что заслонявшие мир, съёживались и бледнели, из непроходимых гор становились малыми холмиками, через которые отчего бы не перешагнуть. Тем более что сила, звенящая, ликующая, победная, только прибывала.

«Да… Мне-то хорошо здесь, а дома?»

Наверное, Белки уже хватились приёмыша, поняли, что он пропал. Дошли за ним по следам до Белого Яра. И, чего доброго, застали там чужаков.

Насколько он успел мельком их разглядеть, пришлые были всё крепкие, досужие мужики. Родовичи их, конечно, скрутили, но вдруг те дали отпор? А что, если и к ним самим поспела подмога? Вдруг там целая большая ватага, которая детей ловит и в рабство потом продаёт?..

Ещё Бусому не давала покоя странная свирель в руках главаря. Та, чьи колдовские песни едва не одурманили его, не отдали сонного – голыми руками бери – на потеху пришельцам.

– Таемлу… Мне с дедом бы перемолвиться…

Река и берег

Старик ждал их возле дома. Он сидел у открытого глиняного очажка и варил уху в медном котле.

Бусый поклонился ему.

– Государь Горный Кузнец…

«Почему тебя так называют, старик? Тут нигде поблизости нет кузницы… или я плохо смотрел?»

– Духовный голод паче телесного, – усмехнулся отшельник. – И кто только выдумал, будто он известен лишь образованным племенам?.. Спрашивай, малыш, я постараюсь ответить.

Если по совести, Бусый заробел. Однако терять ему было почти нечего. Да и страхи, если от них прятаться, имели свойство умножаться числом.

Бусый сосредоточенно нахмурился.

– Ты говорил мне про Истину… про то, что к ней можно всю жизнь идти, как к далёкой гриве над лесом, и на закате обнаружить, что не дошёл, но зато набрал в корзину грибов. Думается мне, твоя корзинка потяжелей, чем у многих… – Старик не перебивал его, и он собрался с духом, чтобы довершить: – Ты могущественный колдун, дедушка. Ты скажешь мне, что сейчас у меня дома?..

Горный Кузнец оценивающе посмотрел на него. Потом ответил:

– Что делается сейчас у тебя дома, ты знаешь лучше меня. Там ещё ничего не успело произойти. Даже стрелы, пущенные в тебя, не перелетели Крупец.

У Бусого сам собой начал открываться рот. Краем глаза он заметил, как зажала себе рот ладошками хихикающая Таемлу. Девчонка знала что-то, чего не знал он. Бусый почувствовал себя дураком и ощутил, что краснеет. Всё-таки он спросил:

– Это как?..

Старик устроился поудобнее и помешал деревянной ложкой в котле.

– Ты угадал, малыш, в моей корзинке действительно кое-что накопилось… И я не солгал тебе, утверждая, что избегаю вмешательства в людские дела. У меня для этого немало причин, но не о том сейчас речь… Дело в том, что люди назойливы, мальчик. Всякий, кто обретает способность прикоснуться хоть к малой ниточке мироздания, привлекает завистливые и жадные взгляды. Ведь даже и тебе не дали спокойно посидеть у лесной речки, а каково пришлось мне? Так и случилось, друг мой, что однажды я употребил своё могущество, дабы отстраниться от людской алчности и суетного любопытства. Видишь ли… моё озеро и эта долина – Особенное место. Оно не вполне принадлежит миру, из которого пришли вы с Таемлу. Сюда попадает не всякий, кому случится этого пожелать, а лишь тот, кого я приглашу. И время у меня течёт не так, как у вас, а быстрей или медленней, смотря как я ему прикажу.