Читать книгу "Потом и кровью - Андрей Посняков"

– Польский?!

– Хватит с тебя и литовского.

Парнишка притворно скривился:

– На литовский-то, госпожа, баклажку доброго вина не ку-у-упишь.

– А я тебя за блинами посылаю, а не за вином!

– Хм, да знаю я…

– Что-что ты там знаешь?

– Иду уже, иду.

Вообще, и на литовский грош – мелкую серебряную монетку – можно было много чего купить, хотя десять литовских грошей были равны восьми польским. Ныне за талер давали около сорока польских грошей, в зависимости от качества, так что грош – весьма приличная сумма.

Зажав монетку в ладони, Франц побежал в город. Знал, там недалеко, на углу, весьма приличная забегаловка – «Три каштана». И вино отличное, хмельное, и шнапс есть, и пироги, а уж блины – пальчики оближешь. Держал «Каштаны» старый еврей Якоб Лысая Башка и привечал всех, вне зависимости от того, кто ты – иудей, христианин, или вообще – магометанин. Не гнушались заходить к Якобу и вельможи, да и вообще народу там толпилось полным-полно, особенно по воскресеньем и вот сейчас, ближе к вечеру.

Уже заканчивали свои дела торговцы, уже из мастерских выходили подмастерья ученики. Довольно поглаживая привешенные к поясу кошели с дневной зарплатой, покидали суконную мануфактуру рабочие. Обгоняя их, бежали, орали песни студенты. Один из таких повес невзначай толкнул Франца, и мальчишка тут же обозвал его ослом и еще добавил одно нехорошее слово, означавшее человека совсем уж опустившегося. Вернее, опущенного. Еще хотел и запустить в обидчика снежком, но не успел. Так и застыл в замахе! Светлые глаза Франца округлились в ужасе, ибо в только что вышедшем из таверны «Три каштана» шляхтиче он узнал того… Того самого, что охотился за ним в Ливонии, что убил старика-аптекаря в Москве и – чего там! – отравил московского принца!

Только теперь злодей был без бороды, с одними усами. Подбородок тяжелый, квадратный, с небольшой ямочкой… и глаза, глаза! Темные, глубоко посаженные, злые. И такие, что прям – насквозь. Эти глаза, жестокий взгляд этот отрок до самой смерти бы не забыл и сейчас вот – вспомнил. А вспомнив, тотчас же надвинул на лоб суконную шапку и – бочком, бочком – прочь. Забыл и про вино с блинами!

Впрочем, госпожа Александра на него не ругалась, она и сама стояла растерянная.

– Я только что видела прусского посланника, барона Акселя, – сузив глаза, негромко промолвила баронесса. – Козлище, каких мало. Век бы гореть ему в аду!

– А я видел убийцу, – мальчишка взмахнул рукой. – Того самого! Ну, я рассказывал… Помните? Пообедали! Расскажем обо всем государям.

– Стой! Вернемся во дворец и будем их ждать. Там и скажем!

– Ага…

* * *

В Польше Акинфий звался Эрмольдом Штинским. В Австрии – герром Штольцем, в Дании – Эмилем Биндурфом, в Риге… В Риге тоже Эмилем, а вот в Швеции… Родная же мать когда-то назвала его Вальтером. Хорошее имя. Жаль, не часто приходилось пользоваться. Работа такая. Всегда была, чего ж. Вот и сейчас – работа. Ничего личного. Вот они – одетые как горожане. Король и королева Ливонии, а с недавних пор – и Речи Посполитой. Здесь, в Кракове, они, видно, чувствуют себя в полной безопасности. Совсем расслабились. Не соображают, что все их баловство не так уж и сложно просчитать. Особенно если есть верный человек средь воротной стражи.

Народу на катке много. Как сядут отвязывать коньки, так подобраться поближе да воткнуть кинжал. Быстро – прикинуться, будто бы обознался. Сначала ему, потом ей. Дело мгновений, сноровка, слава богу, имеется. Всего-то! Воткнуть – и быстро убраться. А этих голубков – уже мертвых – привалить друг к другу, будто сидит себе парочка, обнявшись. Пока разберутся, поймут… Именно так – убить обоих. Хотя королеву и не заказывали, но иначе – никак. Оставить в живых – тут же поднимет шум, кричать начнет, плакать, а то и следом кинется. Нет уж. Лучше не рисковать.

Солнце скрылось уже, и белесое небо начало быстро синеть. Катающиеся побежали к лавкам, их величества – тоже.

– Вон, там есть свободное местечко, милый.

– Ага…

– Добжы джень, витам! – подвигаясь, улыбнулся усатый шляхтич в кунтуше. Сверкнул темными, глубоко посаженными глазами, сунул руку за пазуху…

Чей-то снежок нагло угодил ему в лоб! Кто-то засмеялся, подбежал.

– Барон!!! – разом вскрикнули Маша и Магнус. – Барон Аксель!

– Да, это я, – галантно поклонился прусский посланник. – Прошу извинить! Я собирался нанести визит завтра, но вот увидел, узнал… И не мог не поздороваться. Прошу извинить.

– Вы не перед нами извиняйтесь, барон, – улыбнулась Маша. – А перед тем шляхтичем…

– Я сейчас его догоню. И угощу вином в ближайшей харчевне! Прощайте, ваши величества…

– Удачи, барон. Удачи!

Подождав хозяина, убийца замедлил шаг, не выказывая ни капли удивления. Раз барон не дал ему исполнить приказ, значит, что-то пошло не так, либо условия задачи изменились. Сейчас и скажет, что делать.

– Всегда поражался вашей выдержке, Вальтер, – нагнав, усмехнулся посланник. – Как вы уже, верно, догадались, убивать короля Магнуса нынче не нужно.

– Да, я понял, – злодей отрывисто кивнул.

– Наоборот, с этих пор вы должны будете его тщательно охранять! Я только что получил письмо от маркграфа Георга. Он просил… просил за своего двоюродного брата. Впрочем, для вас это неважно.

– Маркграф Георг – очень умный правитель, – философски заметил Вальтер. – Впрочем, вы правы, барон. Для меня это не имеет ровно никакого значения. Я лишь исполняю приказы. По возможности точно и в срок.

– Это-то я в вас и ценю, мой дорогой друг! Кстати, за невыполненную сейчас работу вы все же получите половину обещанного. Ведь это не по вашей вине.

– Ваш покорный слуга, – поклонившись, убийца растворился в узких улочках Казимежа – еврейского квартала Кракова.

* * *

Темная шевелюра, небольшая бородка и усики, черный испанский камзол, родинка на левой щеке – барон Аксель фон Зеевельде явился в Вавельский замок уже на следующий день, как и обещал вечером.

Низко поклоняясь, барон произнес витиеватое приветствие от своего господина, прусского герцога Альбрехта Фредерика, или, говоря по-немецки – Альбрехта Фридриха. Прусское герцогство с первых дней его образования являлось вассалом Польши, и сейчас посол спешил поздравить нового сюзерена с восшествием на престол. Все знали, что молодой герцог отставал в развитии от сверстников, это могло быть результатом близкородственных браков, принятых в аристократических семействах. При всем при этом Альбрехт Фридрих был довольно образован, свободно владел польским языком и даже выдвигался польскими лютеранами кандидатом на трон. Кто только тогда в короли ни выдвигался!

После пышной поздравительной речи барон фон Зеевельде перешел к истинной части своего визита. Эту свою миссию посланник начал издалека, минут десять сокрушаясь о слабом психическом здоровье герцога, после чего заявил, что было бы очень неплохо, если бы досточтимый властелин Речи Посполитой в качестве полноправного сеньора назначил бы своему вассалу – Альбрехту Фридриху – опекуна.