Читать книгу "Лёлишна из третьего подъезда - Лев Давыдычев"

ПРОДОЛЖАЕМ НАШУ ПРОГРАММУ.

НАЧИНАЕМ ТРЕТЬЕ – ПОСЛЕДНЕЕ – ОТДЕЛЕНИЕ!

ОТДЕЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Отделение третье мы начинаем с описания выступления Эдуарда Ивановича с группой дрессированных львов и первого появления перед публикой Хлоп-Хлопа

Выступление Эдуарда Ивановича со львами занимало всё третье отделение.

Ребятам оно очень понравилось.

Им было и жутко и весело. Совсем рядом – рукой подать! – свирепые львы и коварные львицы. Можно было разглядеть каждый волосок в огромных гривах. А когда звери раскрывали пасти, видно было каждый зубище.

Но Виктор переживал, пожалуй, больше всех. И если зрители видели, что с лица дрессировщика не сходит улыбка, то мальчик видел, что улыбаются у него только губы.

Публика ахала и охала.

Охала и ахала.

То замирала от страха, удивления и восхищения, то восторженно шумела.

Львы, конечно, слушались укротителя, но со злобой и неохотой. Казалось, что вот-вот кто-нибудь из них взревёт и бросится на Эдуарда Ивановича.

Бросались.

Замахивались лапой.

И – исполняли то, что он от них требовал.

Когда же на арене появился Хлоп-Хлоп, поднялся такой хохот, что его, этого хохота, мартыш испугался больше, чем диких зверей.

Ведь сегодня Хлоп-Хлоп впервые в своей жизни появился перед зрителями.

Он быстро забрался на плечо к хозяину, обнял его (то есть вцепился) и зажмурил глаза.

Львы уже привыкли к мартышу на репетициях и почти не обращали на него внимания. Он был для них всё равно что для нас, например, воробей. А некоторые львы его даже побаивались, зная, на какие хитрости и обидные проделки он способен.

Хлоп-Хлоп, как я уже сказал, боялся не зверей, а зрителей.

Но боялся он так уморительно, что вызывал не жалость, а смех.

Эдуард Иванович и выпустил его сегодня только с одной целью – чтобы он постепенно привык к публике. А когда привыкнет, можно будет думать и о том, что ему делать на манеже среди львов.

И в заключение Эдуард Иванович уложил своих хищников, сделал из них этакий живой ковёр и прилёг на него отдохнуть.

Тут Хлоп-Хлоп едва не испортил номер. Сидя на плече хозяина, он немножко освоился и раз-раз – дернул Цезаря за гриву.

Лев уже раскрыл пасть, но Эдуард Иванович потрепал его по густой шевелюре: дескать, не стоит обращать внимания.

Оркестр заиграл прощальный марш, укротитель стал раскланиваться с публикой. (Ребятам он поклонился отдельно, положив руку на сердце.)

Жалко было уходить отсюда!

Взяли бы артисты да и повторили всё сначала!

Но погасла половина ламп, и хотя вышли не все зрители, а цирк уже напоминал пустой дом, из которого уходят не только гости, но и хозяева.

Ребята выходили последними.

На улице они остановились, чтобы подождать Эдуарда Ивановича. Ушёл только Владик: мать просила его прийти пораньше.

– Как насчёт порук? – спросил Петька.

– Подожди, – отмахнулся Виктор. – Попасть бы в ученики к Эдуарду Ивановичу!

– Мне было страшно, – сказала Лёлишна, – я всё про тебя вспоминала.

– Ну, а поруки? – не унимался Петька. – Обещали ведь решить этот вопрос. Вам-то что? Пришли домой, поели хорошенько и спать. А меня, знаете что? Ждут. Уж если львов и мартышек дрессировать можно, то почему же я считаюсь неподдающимся? Вон Эдуард Иванович львов на поруки взял, а вы меня не хотите!

– Ладно! – резко произнёс Виктор. – Расхныкался. Любишь кататься, люби и саночки возить. Поможем тебе на этот раз саночки везти. Но учти: если подведёшь, пощады не будет! Уж не знаю, что я с тобой сделаю, но – берегись!

– Берегусь! – радостно воскликнул Петька, а Лёлишна сказала:

– Я вот ему ни капельки не верю. В любой момент подведёт и не заметит. Поверим ему в самый распоследний раз.

Из цирка вышли Эдуард Иванович и Григорий Васильевич. Были они усталые и весёлые.

Ребята радостно загалдели, перебивая друг друга.

– Спасибо вам за всё, – проговорила Лёлишна, – от меня особенно спасибо.

– Вот уж не за что, так не за что, – ответил Эдуард Иванович. – Мы всё делали с удовольствием. Мне, правда, немного попало от директора, но ничего.

– Милиционера только жаль, – добавил Григорий Васильевич и рассмеялся. – Хороший он человек, но почему-то не любит цирка. Даже конца представления не дождался. Пошли, товарищи. Мне ещё Эмму надо домой проводить.

Следующий номер нашей программы можно назвать «ПАЛКА О ДВУХ КОНЦАХ». Это последнее крупное выступление Петьки-Пары!

Пословица утверждает, что у палки два конца и если одним концом кого-нибудь ударишь, то вполне вероятно, что второй конец стукнет по тебе.

Применима ли эта пословица к тому, о чём сейчас прочтёте, судите сами. Или другие пословицы подберите.

Вот Петька постучал в дверь своей квартиры – постучал спокойно, с достоинством, как стучит человек, который ни в чём не виноват. А если и виноват, то его, между прочим, на поруки берут.

За дверью – тишина.

Постучал Виктор.

Опять – тишина.

– Чего это они? – испуганно прошептал Петька.

– А вот так тебя всегда будят, – сказала Лёлишна и тоже постучала.

Долго, громко стучала.

– Да что же это такое? – жалобно спросил Петька. – Чего они дрыхнут так? – И застучал обеими руками.

Как говорится, ни ответа ни привета.

– Идём спать к нам, – предложила Лёлишна.

– Ну да! Я домой попасть не смог, а кому попадёт? Будьте уверены, мне.

– Не стоять же нам здесь с тобой до утра, – сказал Виктор. – А если они спят, как ты, надо ломать замок.

– Я ещё попробую. – И Эдуард Иванович постучал так, что выглянули соседи из всех дверей.

– Я домой, – сказал Виктор, – а то и мне попадёт.

И ушёл.

– Ладно уж, – весело проговорил Григорий Васильевич, – помогу, так и быть.

Он достал перочинный ножичек, раскрыл его и склонился над замком.

– Ой, до чего боюсь… – прошептал Петька. – Прямо хоть в Африку убегай. Не знаю только, как туда добираться.

– Сам ты, Петя, виноват, – сказала Лёлишна не с упреком, а с жалостью. – Вытерпи ты сегодня всё, а завтра возьмём тебя на поруки. И уж больше не дури.

И дверь открылась.

– Прошу, – предложил Григорий Васильевич, – замок цел. Только никому не рассказывайте о моих способностях.