Читать книгу "Чепуха и сбоку бантик - Дарья Калинина"

– Няньки у нас не держатся, – вздохнула Ася. – Их Брат почему-то не любит. Рычит, лает, одной даже платье порвал. Пришлось новое покупать. Мама говорит, что он просто ревнует. Думает, дурачок, что если нянька заявилась, то в нем надобность отпадет. Только зря. Брат меня уже два раза спасал. Один раз, когда я маленькая чуть кастрюлю с кипящим борщом на себя не перевернула. Так он меня в последний момент от плиты оттащил. А во второй раз, когда на улице ко мне хулиганы пристали. Он их всех разогнал. И одного даже покусал. Его потом в больницу отвезли. И родители решили, что раз Брат так обо мне беспокоится, то пусть я лучше с ним гуляю, чем с нянькой, которая может отвлечься на болтовню со знакомой и упустить меня из вида.

В это время Брат, словно поняв, что начали говорить о нем, быстро встал и всем своим видом продемонстрировал желание гулять, даже потянул Асю за собой вниз по лестнице. Поводок туго натянулся, и Ася поспешила вниз за своим приятелем, охранником и другом.

– А гувернантка ко мне ходит! Она меня читать учит и считать. Только я умею и без нее, – прокричала откуда-то снизу Ася. – И учитель английского языка тоже ко мне ходит. А еще папа меня рисовать возит. По вечерам. Он у меня хороший. И дома бывает чаще, чем мама. Мама вообще все свое время на телевидении проводит.

Голос ее становился все тише и тише, пока внизу наконец не хлопнула входная дверь. Юля посмотрела на дверь Вовиной квартиры, потом перевела глаза на дверь Асиной квартиры. Вспомнила слова о бабушке и позвонила. Какое-то время не было слышно ни звука. Потом послышался старушечий голос.

– Аська, снова что-то забыла? – сердилась старуха. – Ты безголовая, а я безногая. Не звони ты, слышу я! Сейчас доковыляю.

И действительно через пару минут замки в двери заскрежетали, и Юля увидела упитанную бабку с палкой.

– Ой! – удивилась та. – А я думала, это моя внучка трезвонит. У нее вечно пожар. Мне за ней и не угнаться.

– Я ее встретила, – пояснила Юля. – Очень милая девочка. Сказала, что вы знали бабку Веру – тетку Вовы.

– Покойницу-то? – переспросила у Юли старуха. – Знала. А кем же вы ей приходитесь?

Врать о том, что она несуществующая троюродная племянница бабки Веры, Юлька не решилась. Но оказалось, зря. Старуха с палкой сама пришла ей на выручку и сказала:

– Должно быть, ты Дмитрия или Ивана дочь. Они в семье самые младшие из мальчишек были. Потом только мать Вовки родилась. Последняя.

– Да, да, – закивала головой Юля. – Моего папу Иваном звали. Только он нас с матерью бросил, еще когда мне и годика не было. И мебель всю переколошматил, когда уходил. И шубу ее забрал, которую сам же и подарил. Потом вернул, но изрезанную на клочочки. И с тех пор больше не появлялся. Мать со злости даже фамилию мне свою дала. Я от своего отца про его родню ничего почти не слышала. Да и мама никогда не рассказывает. Только вот недавно я от нее узнала, что у меня тут в городе родственница живет. И то мама случайно обмолвилась. Видно, от отца столько горя хлебнула, что и про его родню ничего слышать не желала.

– Очень на то похоже, – скорбно сжав губы, произнесла старуха.

– Вы мне расскажете про моих родственников? – просительно произнесла Юлька. – Мне интересно, а из мамы слова не вытянешь. Она моего отца прямо возненавидела.

– В Веркиной семье все мужики нрав имели сумасшедший, – сказала бабка, посмотрев на дверь, за которой раньше жила ее соседка. – Все словно безумные были. Особенно когда напьются. И ведь что странно, род у них словно в два рукава пошел: дочки в Веркину мать удались, все скупые да жадные, а сыновья – в Веркиного отца. Все шальные, без головы, а когда пьяные – просто жуть. Верка мне рассказывала, как отец, напившись, шашку из ножен выхватывал, бабы все вон из избы с криками бежали, а он лавку шашкой порубит, пар из себя выпустит и снова вопит: «Водки мне!» Ну бабы ему белой поставят, он ее напьется и спать завалится. Тогда уж они обратно в избу потихоньку пробираются.

– Шашкой? – удивилась Юлька.

– А что тут такого? – переспросила старуха. – Не знала? Веркин отец из донских казаков был. И дед тоже. Говорю же, все буйные. Оружие опять же всегда под рукой. Правда, после революции его расстреляли, потому что советскую власть не признавал. А семья стала совсем бедствовать. С Дона они уехали, но на новом месте матери с целым выводком детей тоже судьба не улыбнулась. Так что Верка от такой жизни, едва выросла, в город подалась. А тут ей этот ее генерал и подвернулся. Он уже в возрасте был. Вера ему и приглянулась. Он свою жену оставил, вроде как изменяла она ему, а Веру приручил. Говорил, что она ему девкой досталась, он из нее что угодно вылепить сумеет. Да только иначе получилось. Верка хоть и не изменяла своему мужу, а нрав у нее покруче генеральского был. Опять же отцовская и дедовская кровь сказывалась. Так что генерал у нее под каблуком ходил, ноги ей целовал и подарками задаривал.

– А вы его видели? – спросила Юля.

– Да нет, откуда? – пожала плечами старуха. – Мы в этот дом уже поздней переехали. Так что генерала я только на фотографиях и видела. Но Вера мне про него много рассказывала. Да она вообще всем любила про него рассказать. Вроде как и сама значительней становилась. Не знаю, как остальные, а я всегда с интересом слушала Верины рассказы. Ее послушать, так генерал тот просто без ума от нее был. Руки ей целовал, в ногах валялся, умоляя за него замуж выйти. Но думается мне, что не совсем все так было, как Вера рассказывала.

– Почему? – удивилась Юля.

Старуха окинула ее цепким взглядом. Но, видимо, девушка показалась ей достаточно приличной, чтобы пустить ее в дом. К тому же внучка с Братом должны были скоро вернуться, так что старуха почти ничем не рисковала. Обрадованная перспективой посплетничать, старуха резво проковыляла на кухню, с палкой она обращалась вполне ловко, включила электрический чайник «Тефаль» и поставила на стол несколько блюдечек с печеньем, конфетами и даже нарезанными ломтиками розоватыми кусочками ветчины.

– Меня Анна Степановна зовут, – представилась Юльке старуха. – Ты кушай, не стесняйся. У моего зятя денег полно. Что-что, а зарабатывать он умеет. Да и не жадный вовсе. Меня вот, старуху, к себе в дом согласился взять. А у меня характер тоже не мед. Но я уж стараюсь его не злить – когда смолчу, когда и вовсе к себе уйду. Вижу, если зять домой поздно пришел, значит, устал после работы, ему поесть – и в постель. Слушать кого-то у него сил уже нет. А у меня только и радости осталось на старости лет, что вкусно покушать да язычок почесать. А с кем тут? Вот Вера была, так мы с ней болтали. Напьемся чаю и давай вспоминать былое. А теперь Вера умерла, так и вовсе не с кем стало душу отвести. Анастасия еще маленькая. А дочка почище зятя на работе занята. Он бывает уже дома, а она еще только звонит, мол, грейте ужин, еду.

– Так что там с вашей соседкой-то случилось? – дождавшись, когда Анне Степановне потребуется перевести дух и глотнуть чаю, спросила Юля. – Почему вы считаете, что генерал вовсе не так любил Веру, как она пыталась представить?