Читать книгу "Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников"

Капитан пожелал ей выдержки и терпения, но вскоре сам занервничал. Он вышел с лопатой за ворота, решил — побороться с травой на подъездной дорожке.

Микроавтобус куда-то пропал, но у второго по счету дома на противоположной стороне Трубной улицы стояли неприметные «Жигули» древней модели. Одна передняя дверца водителя была приоткрыта, из нее вытекал сигаретный дымок. В лобовом стекле отражалось солнце, маскируя водителя и того человека, который сидел рядом с ним.

Родители посматривали на сына с подозрением, но предпочитали не будить лихо.

Потом он закрылся в комнате, отыскал в телефоне запись Носова, загнанную на дополнительную карту памяти, и стал в десятый раз ее просматривать. Илья, наполняясь злостью, глядел на безжизненное тело сестры, распростертое на дороге. Он слышал, как визжит отпрыск олигарха, которому патрульный, не разобравшись в ситуации, заламывает руку.

Эти стражи порядка недолго выполняли свои служебные обязанности. Так всегда было и есть на Руси. Существует быдло, жизнь которого гроша ломаного не стоит. Им правят избранные, которые выше Бога, и законы писаны не для них.

Ближе к вечеру он буркнул родителям, что хочет прогуляться, вышел из дома и побрел на сквозную дорогу. Оглядываться смысла не было. Те самые «Жигули» ползли за ним.

Сельчане посматривали на него с сочувствием, здоровались. Он отделывался вежливыми словами. Вчерашняя молодуха с пляжа томно улыбнулась из палисадника, выразительно поправила кудри. У Ильи усилилось опасение, что с этой особой он мог обучаться в одном классе.

Мороз шел через деревню, опустив голову. Забрался на пригорок, отправился через поле, к кладбищу. Нашел могилку Насти, опустился на пригорок под березу и битый час сидел в тени листвы, тупо глядя на свежий холмик, вокруг которого грудились увядшие цветы.

Илья собрал их и выбросил в ближайшую яму. Цветы должны быть свежими — или их вообще не надо.

Неподалеку возилась на могилке незнакомая старушка. Она была как зомби, вяло что-то чистила садовыми граблями, подвязывала покосившуюся секцию ограды. На не самом дорогом памятнике размещался портрет сравнительно молодой женщины, видимо, дочери. Могилка тоже была свежая. В этой части они стали появляться лишь недавно.

Сквозь листву просматривалось поле, слышался перестук товарняка. Виднелись «Жигули», стоящие у противоположного края поля.

Когда Илья вышел с кладбища, солнце клонилось к закату. Пассажиры «Жигулей» стоически несли службу, прокуривали салон старенького авто.

Капитан подавил желание изувечить их вместе с машиной, выбрался на дорогу и стал спускаться к деревне. «Жигули» постояли немного и тронулись за ним. У поворота на Трубную он зашел в сельмаг. На фасаде этого торгового заведения еще красовалась выцветшая реклама «ковбоя Мальборо», пережившая лихие девяностые и пятнадцать лет так называемого культурного капитализма.

Долго Илья там не задержался. Вышел, весь согнувшийся, с траурным лицом — притворяться ему не пришлось — и побрел домой. Из пакета торчали горлышки двух бутылок водки.

Он хорошо представлял себе, как разозлились наймиты, пасущие его. Они гробили здоровье на жаре весь день, а этот парень никуда не собирается, будет водку жрать!

Подходя к дому, Илья боковым зрением заметил, что «Жигули» свернули за ним на Трубную и встали в начале улицы. Пакет со спиртным он повесил на штакетник, посмотрел по сторонам — нет ли охотников похитить сокровище? — и отправился в дом.

Разговор с родителями был короток. Через пять минут Илья спрыгнул с крыльца и зашагал обратно. На его лице цвели пунцовые пятна. Он не стал дожидаться, пока отец и мать выйдут на крыльцо — уж явно не за тем, чтобы помахать ему платочком — забрал водку, вывалился наружу и чуть не бегом припустил к Кате.

Ключи у него имелись. Илья заперся в чужом доме, перевел дыхание, сунул водку в холодильник и стал подглядывать в окно. «Жигули» проехали мимо и встали у соседнего двора.

Снова стало тихо. День клонился к вечеру.

С очередным докладом позвонила Катя.

— Матвеев еще не прибыл. Маргарита Львовна, пьяная в дрова, спит в шезлонге у бассейна. В апартаментах Никиты подозрительная тишина. Я только что покушала с поварихой, есть не хочу. Что-нибудь придумай себе.

— Ты скоро закончишь? Все спокойно?

— Все тихо, Илюша. — Женщина понизила голос. — У меня еще нет паранойи, но как-то подозрительно спокойно. Через час начну собираться.

— Огромная просьба, Катюша. — Илья снова начал смущаться. — Я тут затеял небольшую постановку. Сможешь сама дойти?

— Хорошо. — Она помедлила. — Мы с Ульяной вместе пойдем. Она на кухне работает, живет в Быстровке, сегодня наши смены кончаются одновременно. Что случилось, Илюша?

— Ничего. Будь осторожна. Придешь домой, устроишь мне сцену. Дескать, напился в стельку, лыка не вяжу, и все такое.

— Ты хочешь напиться? — не поняла она.

— Очень, — признался Илья. — Но не буду. Завтра мне нужно полдня. Пусть эти черти думают, что я отхожу с похмелья.

— Господи, опять ты что-то задумал.

— Все в порядке, жду тебя.

Замысел Ильи основывался на вполне реальном допущении. Парни, сидящие в «Жигулях» — не семи пядей во лбу. Обладателей впечатляющих IQ не отправили бы на такую работу.

Катя прибежала домой около девяти вечера. «Жигули» стояли на том же месте как привязанные. Женщине эти авантюры были совершенно не нужны, но любимый человек просил помочь ему.

— Ты сошел с ума! — полетел из открытой двери надсадный женский крик. — Илюша, я тебя очень прошу, не пей! Ты этим ничего не исправишь, тебе не станет легче! Умоляю, не надо!

Он огрызался так, чтобы его слышали люди, проходящие по улице, но старался не переигрывать.

Потом дверь закрылась, в доме загремела музыка. Несколько раз Катя ее выключала, но непобедимый русский шансон опять взрывался так, что тряслись стены. Со временем благоразумие все же победило, музыка оборвалась.

— Какого черта ты сюда явилась? Отстань от меня! — раздавался пьяный голос. — Иди работай, дай мне умереть спокойно! Я хочу выпить, имею право!

В одиннадцатом часу вечера Катя завопила:

— Не кури дома, ступай во двор!

Илья вывалился на крыльцо, швырнул со всей дури пустую бутылку из-под водки. Она красиво перелетела через двор, ограду и плюхнулась в грязь на проезжей части. Наблюдатели вполне могли заметить этот номер.

Илья загоготал, начал курить, яростно выпуская дым. Потом он вернулся в дом и хлопнул дверью.

Гульба продолжалась. Двор периодически сотрясали крики. Плакала женщина. Потом на пару часов стало тихо.

После перерыва банкет продолжился. Илья распевал песни, бродил по двору, делал вид, что ломает ограду.

Для русской деревни в подобном поведении не было ничего необычного. Это вам не тихая Швейцария.