Читать книгу "Точка кипения - Фрэнк Лин"

После ее ухода я завел папку «Дело Гринидж-Гаммедж» и задумался над тем, что же так притягивало этого Гаммеджа к Джорджии? Может, одинаковые имена и схожие фамилии? Этот праздный вопрос продолжал вертеться у меня в мозгах, когда я выезжал из Манчестера в потоке других машин, за рулем которых сидели изголодавшиеся по женскому вниманию чиновники, разочарованные мужья и любители живой природы.

18

– Дейв, у тебя вид актера, которому только что сообщили, что главную роль отдали другому.

– Не понял.

– Ты все прекрасно понял. Ты хотел, чтобы Каллен арестовал тебя. Это наконец-то дало бы тебе основание заняться делами Карлайлов.

Напрасно я рассказал Жанин об утренних событиях в конторе. Мне не доставило удовольствия в очередной раз убедиться, что она знает меня лучше, чем я сам, но затевать по этому поводу ссору я не хотел.

– Ты ошибаешься, – сказал я. – Единственное, чего я хочу, – зарабатывать больше денег и иметь хороший счет в банке, чтобы женщина, которую я люблю, поверила в мою надежность и позволила мне наконец соединиться с ней.

– И кто же эта женщина? – поинтересовалась она.

– Сама знаешь кто.

– Давай попробуем прожить несколько следующих месяцев без срочных вызовов на пригородные станции для поправки финансового положения богатых дам, а дальше видно будет.

– Согласен, – послушно сказал я. – Пора налаживать нашу собственную жизнь.

– Вот так-то лучше. Пойми, Дейв, тебе нужно забыть об этой дорогой кукле. Наш редактор криминальных новостей готовит статью о том, что поводом для убийства Олли полиция считает раскол в семействе Карлайлов. Значит, твоя подруга с фальшивыми ресницами тоже замешана в этом.

– Ну да?

Когда Жанин ставила меня в тупик, я возвращался на свою кухню. Но я проводил столько времени в квартире Жанин, что моя кухня была совершенно запущена. Заметив коричневые пятна ржавчины на плите, я принялся оттирать их, пока не довел до блеска всю металлическую поверхность. По истечении примерно часа добросовестного физического труда я почувствовал голод и приготовил себе большую порцию макарон с моцареллой и томатным соусом. Затем флегматично поглотил все до последней макаронины и впал в коматозное состояние, как обожравшийся крокодил. К жизни меня вернул телефонный звонок, который показался мне слишком громким. Пока рука моя тянулась к трубке, сознание помимо воли настроилось на голос Марти, но я услыхал нечто совершенно противоположное – мужской бас.

– Кьюнан?

– Да, – разочарованно ответил я.

– Мне нужно с вами повидаться. Это срочно.

Видимо, мой собеседник был уверен, что я его узнал, но мои извилины, неподвижные, как слипшиеся макароны, шевелиться отказывались.

– Прямо сейчас? Давайте лучше завтра с утра в моем агентстве, – предложил я.

– Блестящая идея, – саркастически прокомментировал голос. – Полиция еще конвой не убрала с места, где, по их мнению, я организовал убийство Лу Олли. Вы что, хотите, чтоб я прошел в ваш офис сквозь строй?

Наконец-то я понял, что говорю с Чарли Карлайлом, и зашевелил мозгами.

– Можете подъехать к моему дому, – встряхнувшись, предложил я.

– Меня весь день допрашивали. Хотели удостовериться, что у нас с вами общие интересы. Меньше всего меня тянет сейчас в вашу дыру.

Его дружелюбное замечание придало мне энергии.

– Где же вы соизволите со мной встретиться. Может, в номере люкс гостиницы «Мидлэнд»?

– Прошу прощения, – извинился он с интонацией, говорившей о полном отсутствии раскаяния. – Вырвалось ненароком. Я весь на нервах. Мне нужно поговорить с вами о Марти. Вопрос жизни или смерти.

– Прямо так?

– Кьюнан, я помню, как предложил вам денег, а вы бросили мне их в лицо, но сейчас я вынужден умолять вас об услуге и не поскуплюсь. Просите, чего хотите, – денег, работы, какой угодно помощи. Мне нужно с вами увидеться.

Чего он добивается? Пытается уговорить меня сознаться в причастности к убийству Олли?

– Нет, малыш Чарли, так не пойдет, – решился я. – Я приеду на встречу, а ты сдашь меня полиции как постановщика пьесы под названием «Последние минуты жизни Лу Олли»?

– Не драматизируйте, Кьюнан. Никто не подозревает вас в организации убийства Олли. Меня интересует совсем другой вопрос. Я знаю, что вы причастны к внезапному исчезновению моей жены. А мне необходимо с ней встретиться.

– Зачем это?

– Приезжайте – узнаете.

– С какой стати? В нашу последнюю встречу рядом с вами находились продажный полицейский и телохранитель. Не хотелось бы мне повторения прошлого опыта.

– Это была ошибка. Олли погорячился. Клянусь могилой моей матери, я буду один.

Я сделал паузу: если б я брал по десятке с каждого паршивца, который клянется могилой своей матери, я давно бы уже сделался миллионером и не работал. Осторожность боролась с любопытством, и последнее, как обычно, взяло верх над первым. Я предложил Карлайлу встретиться на стоянке рядом с аэропортом, примерно на полпути от его дома до моей дыры. Жанин говорила, что я хочу играть главную роль в событиях, которые меня не касаются, но вот вам, пожалуйста, – Чарли Карлайл, сам Чарли Карлайл умоляет меня о встрече.

Под покровом ночи я вышел из дому. Над городом висела туманная осенняя мгла. Я осторожно проехал по шоссе М56 и повернул к аэропорту. Подъехав к гостинице «Швейцарская деревня», отделенной от аэропорта густой рощей, я оставил машину на стоянке и прошелся дальше пешком. Если не считать гула самолетов, доносившегося со стороны взлетной полосы, ночь была тихой.

На краю пустующей в это время суток стоянки я увидел «роллс-ройс». Рядом – никого, но это еще ничего не означало. Карлайл мог замаскировать тут сотню людей. Я пошел обратно к своей машине, осознавая, что в любом случае деваться некуда. Я зашел слишком далеко: помогая Марти, я невольно помог Чарли. Для полиции я – преступник. Ради самосохранения я должен был докопаться до истины.

Заметив меня, Чарли посигналил фарами. Я подъехал к нему на своем «мондео» и опустил окно. В ответ послышалось жужжание автоматического стекла машины Карлайла.

– Кьюнан! Перебирайтесь сюда. Не орать же мне сквозь открытые окна, – сказал он. Даже при слабом освещении было видно, что лицо Карлайла пылало. Может, виной тому жара в салоне от внутреннего отопления.

Я отрицательно покачал головой:

– Сам полезай ко мне. Кто знает, чьи кулаки припрятаны в твоем салоне.

Он криво улыбнулся и с неудовольствием покинул мягкое кожаное сиденье. Нужно постараться, чтоб дверь «роллс-ройса» захлопнулась с шумом, но Чарли это удалось. Грохнув ею, он уселся рядом со мной. В машине, казалось, не осталось места. От его нового пиджака пахло дорогой кожей. Это был совсем не тот агрессивный маньяк, с которым я имел дело прежде. С тех пор как он вломился в мою контору в поисках жены, он утратил весь свой гонор и напоминал мне мешок картошки, втиснутый на сиденье.