Читать книгу "Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон"

– Я так понял, что и это неправда?

Я обратила к нему пустое коповское лицо, потому что знала, что до этого дойдет, и это почти правда – с тем уточнением, что я вообще питаюсь от секса, не обязательно с вампирами.

– Давай к сути, – сказала я. – Суммируй все слухи, мне надоело перечисление.

– Что твоя способность поднимать из могил зомби дает тебе преимущество по отношению к любой нежити, в том числе к вампирам. Что поскольку ты оборотень, который не перекидывается, это тебе дает лучшее от человека и животного. Что причина, почему ты превосходишь всех нас, в том, что ты превосходишь любого человека, как бы силен он ни был, и остаешься при этом человеком.

– Слышу некоторую тему, – сказала я Зебровски.

– Не надо ее называть, – ответил он.

– Я лучше убиваю монстров, потому что сама монстр. Так?

– Я такого не говорил.

– Но именно так говорят некоторые?

Он неопределенно пожал плечами, ежась от неловкости.

– Вспомни, что некоторые ревнуют к моему послужному списку, а некоторые просто ревнуют, как Арнет.

– Некоторые боятся, Блейк.

– Боятся меня, – сказала я, отодвигая тарелку. Наелась.

– Не тебя, а стать тобой. Они боятся, что единственный способ достичь твоего уровня – стать такой, как ты.

– Ты имеешь в виду, стать монстром.

– Ты была в том деле, когда маршал Лайла Карлтон подхватила ликантропию.

– Да.

Это была первая вампирская охота Лайлы, и могла стать ее последней. Она выжила после нападения вервольфа, но сама стала такой же.

– Она сражалась за свой значок и осталась маршалом. Ей единственной разрешили остаться после того, как она перекинулась.

– Я была первой, кому разрешили остаться после положительного анализа, – ответила я.

– Но ты не меняешь форму.

– Это да.

– Говорят, ты ее накручивала драться за свою должность.

– Брайс, это с любым из нас может случиться. Единственная причина, почему я не в той же лодке, это что я не меняю форму.

– Вот почему она сохранила свой значок: потому что следующим может быть любой из нас. Они испугались, что если она подаст в суд, то выиграет. Сейчас она на канцелярской работе, но если ее вернут к оперативной, это откроет возможность поступать на службу тем, кто уже оборотень.

Я кивнула:

– Мне эта мысль близка. Я знаю отставных копов и военных, которые стали отставными лишь потому, что на работе подверглись нападению и сразу же были комиссованы.

Он посмотрел на меня, потом на Зебровски:

– А ты взял бы себе напарника, который полностью перекидывается?

– Если бы это была Анита – взял бы не думая.

Брайс посмотрел на свою тарелку: там мало чего оставалось. Копы-мужчины часто так едят – втягивают в себя.

– Так чего же ты все-таки сто́ишь в деле, Блейк?

Я посмотрела на Зебровски. Он показал «скажи ему», почти незаметным жестом, каким билетер направляет зрителя к его месту. Но куда мне привести Брайса: к правде, ко лжи? К чему?

– Я хороший коп, если меня не заставлять следовать приказам слишком буквально.

Зебровски фыркнул в банку с газировкой. Я не дала себе труда скривиться в его сторону.

– Но когда надо убивать, это я умею хорошо. А мое «хорошо» – это очень, очень высокий уровень.

– Про любого другого я бы сказал, что он хвастается, но говорить правду – это не хвастовство.

– Она не хвастается, – сказал Зебровски.

Я посмотрела на него, и мы обменялись одним из тех долгих взглядов, которые так любят мужчины и которые так озадачивают женщин. Взгляд, говорящий все о том, что значит вместе работать, быть друзьями, держать в руках жизнь друг друга. Я в буквальном смысле не давала вывалиться его внутренностям, когда его распорола очень не-викканская колдунья-оборотень. Если ты действительно держала в своих руках чужую жизнь, то слово «друг» этого не передаст. Но взгляд, один взгляд может передать и это, и еще многое.

– Тогда я хочу учиться охоте на монстров у тебя, а не у Киркланда.

– Можешь иногда записываться мне в пару, если хочешь, – сказала я.

– Ага, – подтвердил Зебровски. – Чем чаще, тем веселее.

– Так как мне все-таки избавить Арнет от навязчивой идеи романа со мной?

Я покачала головой:

– Понятия не имею.

– Я за свою жизнь понял только одну женщину, и она милостиво вышла за меня замуж, что избавило меня от необходимости расшифровывать кого-либо еще.

– Понимаю, – ответил Брайс. Он улыбнулся своей очаровательной полуулыбкой, потом во весь рот. Зубы у него были белые и ровные, как в рекламе зубной пасты. В каком-то чуть сниженном, домашнем стиле он был идеально красив. – Я стану встречаться с Арнет и посмотрю, отвлечет ли это ее внимание от тебя и твоих мужчин.

– А это не вызовет у нее одержимость тобой, чего ты как раз хотел бы избежать?

Он пожал плечами:

– Я буду встречаться с ней и еще с несколькими. Два-три месяца покручу такие романы, потом меня переведут в другой штат, а Арнет, даст бог, окажется достаточно ревнива, чтобы я закаялся заводить романы на работе, и это уже будет ее вина, а не моя.

– Идея неплохая, – сказала я.

– И, может быть, это избавит ее от одержимости твоим Натэниелом и остальными твоими мужчинами.

– Добровольно вызываешься прикрыть собой эту амбразуру? – Он мне улыбнулся своей фирменной улыбкой. – Ты знаешь, что на меня это не действует.

Улыбка чуть увяла. Он понимал, как ею можно пользоваться.

– Извини, запомню, чтобы на тебя не тратить улыбок.

Я невольно улыбнулась в ответ, а Зебровски покачал головой:

– Не можешь не флиртовать с женщинами?

– Люблю флиртовать. Это веселое занятие, и если я флиртую с женщинами, окружающие думают, что я ими заинтересован.

– Такой способ скрываться, – сказала я.

– Да, – подтвердил он, на этот раз без улыбки.

– Скрывать, кто ты и кто тебе на самом деле нравится, – изнуряющее занятие, – сказала я.

Он опустил взгляд к лежащим на столе рукам.

– Угу.

Улыбки не было сейчас абсолютно.

Не знаю, почему я так сделала, но я потянулась через стол и накрыла его руку своей – положила, потому что моя рука намного меньше, – но это заставило его поднять на меня грустные карие глаза.

– Я знаю, каково скрывать, кого ты любишь.

Это заставило его улыбнуться – улыбкой более грустной, более настоящей. Он повернул руку ладонью вверх, будто мы держимся за ручки, и тут вошла детектив Джессика Арнет с большой компанией женщин с работы.