Читать книгу "Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм"

Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижера, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но ее огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков. Взаимодействие пехотинцев и танков могло принимать весьма удивительные формы. Случалось, что танки выдвигались вперед, открывали огонь и возвращались обратно на исходные позиции еще до начала движения пехоты. Такие элементарные ошибки стоили Красной армии слишком дорого, однако впоследствии, наученные горьким опытом, русские начали систематично готовить крупное наступление, первой предпосылкой которого явилось новое руководство и изменение тактики. В январе 1940 года командующий всеми вооруженными силами, выставленными против Финляндии, маршал Тимошенко был назначен командующим войсками на Карельском перешейке, разделив их на 7-ю и 13-ю армии. На Восточном фронте 9-ю, 14-ю и 18-ю армии объединили в группу армий, руководить которой доверили маршалу Штерну. Главнокомандующим был назначен маршал Ворошилов.

Стало известно, что русские вблизи фронта начали серьезное обучение своих дивизий, предназначенных для наступления, они не жалели для этого ни артиллерии, ни самолетов, ни танков. Когда они предприняли первые методические наступления, которым предшествовала сосредоточенная артподготовка, то следует сказать, что обучение было результативным. Их пехота при поддержке артиллерии и танков шла в наступление лишь после того, как противник был подавлен огнем, одновременно над полем боя кружились бомбардировщики и истребители. Эти наступательные действия, которые мы отражали, нанося противнику ощутимые потери (при этом и наши войска очень страдали от артиллерийского огня), были только местными. Противника больше всего интересовали подходы к Выборгу и Тайпале: на этих направлениях шли постоянные атаки, соответствующие участки, фотографировали и обстреливали гораздо сильнее других.

Ожидание было утомительным как для руководства, так и для войск. И перед бурей не было затишья, ибо помимо того, что противник постоянно обрушивал на нас локальные атаки, наши части неделями подвергались бомбежкам с воздуха и являлись объектом систематического артиллерийского обстрела. Слабые огневые точки и препятствия истирались в порошок, а проволочная связь то и дело нарушалась. Противник знал, что мы не можем сменить войска и что беспрерывный огонь утомил их как физически, так и морально. В конце концов, даже отдельные солдаты не могли передвигаться за линией обороны или в тылу, не привлекая к себе внимания самолетов. Поэтому перемещаться по железной дороге и по шоссе приходилось только под покровом ночи. Разведка русских, в особенности осуществляемая с воздушных шаров, затрудняла деятельность артиллерии, что становилось еще более тревожным фактором, если учесть, что, несмотря на скудость в боеприпасах, артиллерия все больше и больше превращалась в ядро обороны. Наконец, днем невозможно стало обогревать блиндажи, палатки и строения, ибо даже слабый столб дыма тут же вызывал на себя огонь. Как будто все было околдовано: ясная погода продолжалась из недели в неделю, а температура держалась на уровне 30 градусов.

По рассказам пленных, русские намеревались перейти в наступление еще в конце января, однако в связи с сильными морозами от этого плана отказались.

1 февраля наступление началось во всей ширине фронта 2-го армейского корпуса. Главный удар наносился в направлении Сумма. Артподготовка превзошла все, что до сих пор испытывали финские войска. То же самое следует сказать и о налетах 500 самолетов с воздуха. К полудню в наступление пошли танки, а за дымовой завесой пошла в атаку и пехота. Бой длился весь день и следующую ночь. Хотя противник бросал в огонь дополнительные войска, атаки его были повсюду отражены.

Однако это было лишь прелюдией. Настоящее генеральное наступление, также направленное на полосу Сумма, началось 6 февраля. В последующие дни фронт наступления расширился как на запад, так и на восток. Русские теперь научились «оркестровке» взаимодействия между различными родами войск. Это проявлялось, с одной стороны, в гибком согласовании артиллерийского огня с маневром пехоты, с другой – в большой точности огня, руководство которым осуществлялось с наблюдательных пунктов на воздушных шарах и с танков. Поскольку русские не жалели ни пехоты, ни танков, их потери были неисчислимы. Случалось так, что несколько полков собирались вместе на небольшой территории, образуя плотную и неподвижную массу, в которой даже наша слабая артиллерия сосредоточенным огнем оставляла опустошительный след. Масштабы потерь показывают уже то, что за пару дней были захвачены пленные из состава двух десятков только что брошенных в бой войсковых частей. Новым было то, что во многих местах пехоту везли на бронированных санях, прицепленных к танкам, или же на броне танков. Новинкой явились и самоходные огнеметы, извергающие горящую нефть. Люди дошли до предела стойкости, особенно в Сумма и Тайпале, где войска целыми неделями не отсыпались. Даже появление танков, казалось, не могло заставить солдат бодрствовать. Резервы, перебрасываемые с одного критического места в другое, не получали отдыха.

Главный удар до сих пор наносили в направлении Выборга, особенно на участке Сумма. 11 февраля наступательная операция противника развернулась по всей ширине Карельского перешейка и переросла в подлинно генеральное наступление, с которым слилась попытка обойти оба наших фланга по льду Финского залива и Ладожского озера. Хотя противник и прорывал нашу оборону во многих местах, местным резервам все же удавалось овладеть положением, но следствием стало то, что вечером единственными оставшимися резервами были 5-я дивизия юго-восточнее Выборга и 21-я дивизия на востоке перешейка. Самым опасным был прорыв 11 февраля противником нашей обороны на участке Лэхти. Он позднее сыграл значительную роль.

12 февраля наступление было продолжено, но оборонительная линия устояла. 13 февраля русские свежими силами начали новое наступление на оборонительные укрепления в районе Лэхти. Сначала атаки были отбиты, но после того, как полсотни танков прорвались почти до развилки дорог, ведущих в Лэхти, обстановка стала критической. В течение дня противнику удалось расширить прорыв в восточном направлении. Воздушные налеты стали столь частыми и такими мощными, каких войска не испытывали до этого.

В утренние часы 14 февраля были потеряны и остатки оборонительной линии на рубеже Лэхти, но противник пока не проник в глубину. Это дало нам возможность привести в порядок наши перемещавшиеся войска и на открытой местности севернее создать сплошную оборонительную линию.

Утром 15 февраля противник перешел в наступление против группировки войск, обороняющих дорогу на Кямяря, и вечером прорвал оборону. Наступление противника с обеих сторон главной железной дороги уже могло помешать отходу войск прибрежного фланга, однако нам удалось добиться того, что атаки превратились в локальные, и отвод войск произошел в полном порядке. Противник даже не попытался наладить преследование. Во многих местах он атаковал оставленные нами позиции после настоящей артподготовки. Больше всего наши войска страдали от беспрерывных налетов авиации, которая сбрасывала тяжелые бомбы на дорожную сеть.