Читать книгу "Быть киллером - Артемий Люгер"

Ты, я думаю, ещё в школу ходил, вряд ли помнишь, а тогда все мировые СМИ криком кричали. Это когда в одной важной, разумеется, ураном и алмазами, а не чем-нибудь иным, африканской стране произошли почти подряд два государственных переворота. Сначала никому не известный капитан местного кордебалета, которую они по дурости называли национальной армией, сверг с престола премьер-министра, который еле унёс ноги от справедливого гнева своего народа, и сам стал править страной вместе с весёлыми ребятами из своего племени, а потом, через два месяца, старый премьер собрался с силами и своими весёлыми, но ожесточившимися от бескормицы ребятами, и сверг зарвавшегося капитана, да так, что этот капитан уже сбежать не успел. Что с ним победители сделали, даже вспоминать страшно. Тогда много писали о пружинах заговоров, видели попеременно руку Вашингтона, Лондона, Тель-Авива и, вестимо, Москвы, и в голову никому не могло прийти, что была-то там всего лишь рука нашего Лексей Лексеича, провернувшего всё это в одиночку — исключительно благодаря своему непревзойдённому авантюризму и невероятной, просто неправдоподобной храбрости. Но, конечно, и не без одобрения вышестоящих начальников. И ведь что подводит наших, да и не только наших, а и тех же цэрэушников, да и англичан из их хвалёной МИ-6 и прочих европейцев — это то, что все они мыслят по-европейски, а эти обезьяны — нет. У них от Европы только галстук и ботинки, поэтому они дома, кстати, снимают их в первую очередь. Кто же мог подумать, что этот поганый премьеришка, которому сначала дали два месяца отдохнуть от явно непосильной для него работы, а потом вернули в уютное кресло, затаил, оказывается, на нашего Лексей Лексеича хамство. А посему на одном приёме подпоил его какой-то туземной отравой и спрятал где-то в джунглях. Медицина у них, как ты понимаешь, на зачаточном уровне, полстраны, включая Президента, со СПИДом, но по части там разных пакостных зелий — тут им равных нет.

Что они собирались сделать с Лексей Лексеичем — тайна сия велика есть. Может, убить, предварительно отведя свои туземные душонки, а может, просто схарчить, там и такое бывало. Но наши люди не дремали и где кнутом а где пряником нужную информацию получили. Явились на место и, подождав белого дня, чтобы стало видно охрану, с большим удовольствием отправили её в их бананово-кокосовый рай. А Лексей Лексеича — долго рассказывать, как — вывезли домой. Но, увы, к этому времени, сам Лексей Лексеич представлял собой некий фрукт или там овощ, самый что ни на есть экзотический. Наши светила испробовали на нём все лучшие лекарства и украденные на Западе приборы — и всё впустую. Да ведь как определить, чем его там отравили, если в составе этого яда может быть толчёный хоботок мухи цеце, двадцать грамм молока жирафы и печёная головка члена носорога. И вот в таком виде он пролежал пару лет. Кого только к нему не приглашали! Один, как это сейчас говорят, альтернативщик, сказал, что, по-видимому, больной живёт уже частично на небе и только частично на земле. Шарлатана, понятно, в шею, — а Лексей Лексеич без изменений. И вот месяц назад вдруг начал говорить. Пока редко и, можно сказать, бессвязно. А можно сказать — связно, да не для всех. А знает наш Лексей Лексеич столько, да такого, что заговори он где-нибудь, где есть слишком внимательные уши, может начаться такое, ибо за свою полную приключений жизнь выполнял он такие задания и таких людей, что половину цивилизованного мира может серьёзно затрясти. А это, как ты понимаешь, никому не нужно.

— Ну и вернули бы его по принадлежности, — сказал я. — Вы в отставке, но Контора-то работает.

— Там давно всё сменилось, — сказал Георгий Карпович. — Его знакомых, ну, скажем даже, друзей, уже нет. А этим, новым, он не нужен. Но если они прослышат, что он жив, а главное, говорит, то ему что — он и так не жилец, а вот тем, кто его слушает, слышит или может услышать — вот тем будет полный и неотвратимый капец. Вот ведь какая в нашей жизни бывает ситуация: мы в данном отдельно взятом случае не ищем информацию, а боимся её получить. Слышал, как сейчас говорят: больше информации — больше власти. Но мы, люди с немалым и, скажем так, специфическим опытом, знаем: лишняя информация — это иногда смерть. И ты это, Андрюша, намотай себе на ус. Всё. Мне пора. Спасибо за коктейль. Отличная, надо сказать, штука. И, уже в прихожей: А квартиру-то я так и не посмотрел. Он зашёл на кухню, открыл дверь в ванную, потом зашёл в спальню. Прошёл вдоль кровати к окну, отодвинул занавеску, выглянул во двор, и на обратном пути хлопнув по кровати рукой, хмыкнул: — Пружинит!

ГЛАВА 24

Слова шефа почему-то не давали мне покоя. Словно застряли в голове и крутились как надоевшая пластинка. Через некоторое время я понял, что меня так встревожило: ведь шеф на самом-то деле повторил мне то, что — хотя и другими словами — совсем недавно сказала мне Анна Михайловна. Если сформулировать это в двух словах, то — слишком много знать опасно. А слова шефа могли означать ещё и другое: не суй нос куда не следует. Капитанские погоны (мной не ней ни разу не виданные) моей любовницы меня немного смущали, но заподозрить её в коварстве я всё-таки не мог. А потому и поведал ей, при нашей следующей встрече, свои сомненья.

— Не могу тебе ничего сказать, — сказала Анна Михайловна, затянувшись сигаретой, как всегда, вынутой из моего рта, — что за причина этих слов и, главное, визита. Одно только знаю твёрдо: Георгий Карпович в простоте слова не скажет. Тут надо серьёзно подумать.

Наши раздумья закончились, как всегда, в постели, а спустя пару недель я и вовсе забыл о нашем с шефом разговоре. И, как позже выяснилось, зря.

Между тем, заканчивались мои курсы английского. Обучали нас по методе одного профессора — еврея, только не филолога, как следовало бы ожидать, а физика. Судя по результатам, физик этот был ещё тот дока: я без особого труда читал неадаптированные тексты со скоростью двадцать пять — тридцать страниц в час, что считалось у нас очень неплохим результатом. Наша «тича» рекомендовала нам читать детективы, чтобы был интерес к тому, как закончится действие, кто преступник и тэ дэ, и действительно, Агату Кристи я читал, почти не заглядывая в словарь.

— Не завести ли мне знакомую англичанку или американку? — сказал я как-то Анне Михайловне. — Все говорят, что главное в изучении языка — это практика.

— Я тебе заведу! Ишь, что удумал! — возмутилась та. — Я этих западных потаскушек знаю хорошо: только свистни — сразу прыгают в постель.

И, после паузы, с заблестевшими глазами:

— Впрочем, я и сама тебе недолго сопротивлялась.

И уже с хохотом:

— Хотя, кажется, это ты недолго сопротивлялся. А по поводу языка мой тебе совет: читай газеты, это самое лучшее. Книжки, конечно, тоже неплохо, но это язык литературный, а в газетах — живой, сегодняшний, как говорят на улице, дома, на работе. Ну и я тебе немного помогу.

И снова с хохотом:

— Конечно, если будет оставаться время…

Спустя пару месяцев шеф поинтересовался: — А как у тебя с английским?

— Тридцать фраз из школы плюс двухгодичные курсы, — бодро отрапортовал я.