Читать книгу "Москва-Ростов-Варшава - Ирина Горбачева"

– Наконец-то, – сказала мать, глянув в окно. Ваня увидел, как один мужчина вышел из хибары и пошёл по направлению к сарайчику.

– Наконец-то, ну, и ладно, ну, и хорошо, – защебетала мать, подходя к двери сарайчика.

Не успела она открыть дверь шедшему мужчине, как он сам распахнул её и вдруг с силой ударил мать кулаком в лицо. Кровь фонтаном брызнула во все стороны сарайчика. Мать упала на земляной пол, на некоторое время, потеряв сознание. Ваня оторопел от ужаса. Ничего не сказав, мужчина вышел из сарая и подпёр дверь стоявшей рядом палкой.

Немного придя в себя, мальчик бросился к матери. Растормошив и услышав её стон, он кинулся к двери. Она не открывалась, тогда он подскочил к окну. Мать, еле поднялась с земляного пола и, покачиваясь, подошла к Ванечке.

– Отойди, – прохрипела она, вытирая кровь, шедшую из разбитого носа.

– Ты что гад, делаешь! – вдруг закричала она из последних сил, – ты же обещал! Меня же всю выворачивает! Слышишь, гад! Ну, на один разик хотя бы дай! Сволочь! Обещал же!

Ваня, ничего не понимая, смотрел в окно. Он видел, как мужчина, который ударил мать, подошёл к старому дивану. Собутыльники матери давно вынесли его на улицу, потому что в нём находилось такое количество блох, что жить с ними стало просто невыносимо. В руках дядьки была канистра, которую он взял из багажника машины. Оглядываясь по сторонам, мужчина облил старый диван бензином.

– Ты что имущество портишь?! – загорланила мать, – не твоё, не трожь!

Но тут появился второй мужчина, который нёс на руках сестру Ванечки. Её головка со спутанными волосами и рука безвольно раскачивались в такт шагам мужика.

– Вы чего удумали?! Ишь, чего удумали! – горло матери стянуло спазмами, и от этого его крик казался хрипом. Она с силой стала стучать в грязное окно сарая. Ударив ещё раз кулаком по маленькому окну, она разбила давно треснутое стекло и порезала руку. Не обращая внимания на кровь, она била и била по нему, стараясь освободить окошко от остатков стекла.

Ваня испуганно смотрел, то на мать, то в окно. И вдруг он увидел, как мужчина нёсший сестру бросил её на диван. Нога Любаши свисала с его края.

Закуривая сигарету, мужик ногой поправил детскую ножку, да так, что туфелька Любы отскочила в сторону. Его напарник облил девочку бензином и бросил на диван пустую канистру. Первый, не докурив сигарету, оглядываясь по сторонам, кинул её на девочку.

Второй мужик швырнул в пламя недокуренную сигарету и, сплюнув себе под ноги, подобрал детскую туфельку и, бросив её в костёр, пошёл вслед за своим подельником. До матери Ванечки дошла суть происходящего. Она скрестила окровавленные руки на груди и молча, смотрела сквозь разбитое окно на пылающий костёр. Ваня плакал, не понимая происходящего, теребил её за платье и, всхлипывая, просил:

– Мама, мамочка, пойдём, пойдем скорее!

Мать стояла, как каменная статуя, глядя на бушующее пламя, не обращая внимания на плачущего сынишку. Так, не проронив ни слова, она вытащила из разбитого оконца треугольник лопнувшего стекла и вдруг, резким движением руки, полоснула себя по горлу. Сильная струя крови попала на лицо Вани. Мальчик поднял голову и увидел, как у стоящей матери фонтаном бьёт кровавый поток. Фонтан пульсировал, и от этого, казалось, что кровь лилась ещё быстрее. Ваня не успел убрать руку, которой держался за кофту матери, и женщина упала прямо на мальчика. Ваня оцепенел от ужаса, не мог пошевелиться, он только чувствовал на груди липкую горячую кровь матери.

Когда двери сарая открыли откуда-то набежавшие люди, машины с изуверами уже не было. Соседи перевернули мать на спину и увидели под ней полностью окровавленного ребёнка. Безжизненное тело матери они оставили в сарае, а мальчика вынесли на улицу.

Толи от перенесённого шока, толи от удушающего запаха горевшей плоти и запаха материнской крови у Ванечки кружилась голова, лицо его стало серым, как придорожная пыль на дороге. Ваня словно был без сознания. Его отвели в квартиру.

Какая-то женщина из соседнего дома обмыла мальчика и уложила в постель в комнате матери. Вскоре подошли следователь и толстый с красным лицом поселковый участковый. Следователь, смахнув пыль со стула сел за стол и разложил свои бумаги.

– Мальчик, ты говорить можешь?

Ваня, молча, смотрел перед собой.

– Он что, ещё в себя не пришёл?

– Да нет, врачи сказали, что он давно уже пришёл в себя, но молчит, – ответил участковый следователю.

После перенесённого в сознании мальчика что-то изменилось. Он не мог выдавить из себя ни одного звука. Да и говорить ему не хотелось. Он лежал, глядя в облупившийся потолок, ничего не ощущая, находясь в какой-то глубокой прострации.

К нему подходили незнакомые и знакомые женщины, мужчины, что-то спрашивали у него, просили, но Ваня лежал, не шевельнувшись, и всё время смотрел в одну им видимую точку на потолке.

Все события этого дня произошли с ним так быстро, что его мозг ещё не смог оценить и выдержать полученной нагрузки. Мысли колесом крутились в голове малыша, страшными кадрами всплывая перед глазами. Он лежал и не мог и не хотел пошевелиться. Но взрослым дядям и тётям постоянно нужно было его пошевелить, растормошить, чтобы задать опять и опять какой-то вопрос.

– Онемел, что ли? – спросил следователь участкового.

– А может и так. Увидеть такое.

– Ладно, я всех опросил. Оформляй мальца в больничку. Мы сворачиваемся.

Проводив следователя, участковый дождался, отъезда оперативной бригады.

– Малец, ты как, живой? Живой, вижу. Встать можешь? Давай, попробуем.

Участковый помог Ване встать, обуться. Не запирая дверь, и не опечатывая её, он повёл мальчика к своим «Жигулям». Не успела машина участкового остановиться на площади около магазина, как к нему подошёл Барон.

– Ну что, привёз, так быстро?

– А чего телиться. Как обещал. Забирай.

– А его не кинутся?

– Кому они сейчас нужны? Оформлю, как сбежавшего. Какая разница, откуда он сбежит от меня или из больницы, приюта?

Барон сел в автомобиль участкового и передал ему деньги. Участковый, слюнявя пальцы, краснея и пыхтя, долго считал купюры. Суетливо вытирая пот со лба, он запихнул деньги в карман кителя.

– Ну, я так если что, свисну тебе… Мало ли, кто ещё подвернётся. Ну, бывай!

– Бывай, бывай, – нехотя с ленцой и с некоторой брезгливостью ответил ему Цыган, обернувшись, махнул Ване головой: – Всё, выходи.

Глава 13

Вася с интересом смотрел на мелькающие пейзажи за окном. И когда в расцветающей дымке появились очертания высоких зданий, он громко вскрикнул:

– Вот Москва! Смотрите! Приехали, Москва!

– Ты чего орёшь! Напугал. Смотрю, голос у тебя прорезался? Хорошо. А то я думал и, правда, что ты тоже немой! – зевая, возмутился Сиплый.