Читать книгу "Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов"

Богатым было Никейское царство. Цветущие города с развитым ремеслом и торговлей находились под защитой могучих каменных стен и башен. В Никее длина стен с башнями и воротами достигала шести с половиной верст. Немалыми градами были Брусса, Нимфей, Филадельфия, Кизик, Антиохия на реке Меандре. Тысячи сел с тучными пашнями, садами и виноградниками, стадами скота и табунами лошадей были достоянием Никеийского владыки. Множество незнатных, но добрых мужей и бояр со своими дружинами служило ему, получая за это пожалованья землей до срока и деньгами. Были в боярских и государевых вотчинах холопы, как и на Руси. Немногие смерды в той стране были закабалены «рядом» или «купой»[98]. И наоборот, множество смердов не знало какой-либо кабалы, а вольно пахало землю и служило либо в конном войске со своим конем и оружием, кого по-гречески называли «стратиотами», либо в пешем строю охраняло рубежи, и те звались «акритами». На Эгейском море Феодор Ласкарис завел флот и стал возвращать острова, отнятые фрягами-венецианцами. Через города Эфес, Милет и Смирну начал вести морскую торговлю.

Между тем эпирский царь Михаил Ангел захватил большую часть Фессалии. Фряжское королевство Фессалоники оказалось на грани гибели. Михаил обратился к никейскому базилевсу с просьбой отпустить к нему Феодора Ангела, как ближайшего наследника Эпирского царства. И Ангел со своей дружиной ушел в Элладу. Но русичи тогда не пошли с ним, хотя он звал их с собой.

Тем временем стало известно, что цареградские латиняне заключили союз с иконийскими турками-сельджуками против Никейской империи. Перемирие с латинянами было нарушено, и Феодор Ласкарис заключил договор с киликийскими армянами, постоянно враждовавшими с Иконийским султаном. Обе стороны готовились к новой схватке. Войну против Никеи первыми начали турки. К ним бежал Алексей III Ангел, свергнутый еще молодым Алексеем IV, приведшим латинян в Константинополь. Зимой 6719 г. (1211 г. от P. X.) султан перешел рубежи никейских владений и осадил город Антиохию на Меандре. Узнав об осаде, Ласкарис оставил обоз и большую часть войска под городом Филадельфией, и с тремя тысячами конницы устремился на помощь Антиохии. В этом полку, ушедшем с императором к Антиохии, была и дружина русичей.

В жестокой сече, что произошла у стен города в месяце сечене (феврале), полегло более половины конного никейского войска. Тогда погиб еще один кметь Бориса Творимирича, зарубленный турецкой саблей и затоптанный копытами лошадей в конной сшибке. Силы слишком были неравны. Вышедший на помощь Ласкарису отряд антиохийцев был разбит. Казалось, что уже никакая сила не спасет никейцев и Антиохию. Но не таков был Феодор Ласкарис. Борис Творимирич не раз видел и хорошо запомнил этого базилевса никейских ромеев. Тогда ему еще не было и сорока лет. Это был человек невысокого роста, смуглый, с глазами разного цвета, с острой небольшой бородкой. Во многом он походил на своего брата Константина, которого Творимирич видел ночью в Святой Софии в канун захвата латинянами Константинополя. Но Феодор обладал еще большей настойчивостью, обаянием, неиссякаемой энергией и решительностью. Когда никейская конница оказалась уже зажатой в клещи и, осыпаемая стрелами сельджуков, отчаянно пыталась прорваться к воротам города, неожиданно ее движение было остановлено звуками труб, и перед строем полка показался выехавший из его рядов император в доспехах из чешуи, сверх которой была наброшена малиновая трабея. Не боясь стрел, он поднял знамя и громогласно что-то прокричал в сторону турок. Воин, бывший рядом с ним, прокричал слова базилевса по-турецки. Стрелы перестали лететь с обеих сторон. Через десять минут строй сельджукской конницы распался, и вперед выехал султан Кей-Хюсрев в сверкавшей кольчуге и островерхом шеломе. Государи выхватили мечи и пустили коней друг на друга. Во время этого смертельного поединка не один воин ни с той, ни с другой стороны не шевельнулся, ни пустил ни одной стрелы. И десяти минут не прошло, как султан пал на землю в изрубленной кольчуге, истекая кровью, и испустил дух. Никейское войско воспряло и с остервенением бросилось на сельджуков, сминая их строй. Турки, превосходившие никейцев втрое, были разбиты наголову. Затем они заключили мир с Ласкарисом, а Алексей III попал в плен, был ослеплен и умер в Иакинфовом монастыре в Никее.

Тогда латиняне вновь начали наступление на Никейские владения. Они даже захватили Пергам и Нимфей. Но в мелких сражениях их рати были потрепаны и разбиты. Три года с переменным успехом шла эта война, в которой обессилели и греки, и латиняне. Лишь в 6722 г. (1214 г. от P. X.) был заключен мир в Нимфее. В тот же год никейские греки захватили города Ираклию и Амастриду у трапезундских царей и овладели частью побережья Русского моря. Правда, тогда же и турки захватили Синоп, во время осады которого погиб его государь Давид Комнин, а Алексей Комнин — государь Трапезунда — стал данником сельджукского султана. Вот тогда и призадумались русичи, что им делать. В Амастриде можно было сесть на купеческий корабль и, переплыв Русское море, прийти в Херсон или в устье Днепра к острову св. Эферия. А там, глядишь, доберешься до порогов, и Русь недалеко. Уже десять лет, как не видел Творимирич и его содруги Русской земли, все воевали «в греках». Душа истосковалась по родной земле и просилась домой. Но никого из них не ждали дома невесты, жены и дети. А от родителей не было вестей. Да уж и в греках-то привыкли. Двое из его дружины женились на гречанках и обзавелись семьей и домом в никейской земле. А также звал грамотой к себе на службу в Эпир ранее воевавших в его дружине воинов, Творимирича и его людей ставший известным владетелем Феодор Ангел. Деньги и награды в сражениях его дружина получала немалые. Да и уж больно хотелось отобрать у латинян Цареград. И решил Творимирич с семью молодцами податься в Эпир и попытать счастья у Феодора Ангела. Лишь двое русичей из его дружины ушли в Амастриду и, наверно, сев на корабль, возвратились на Русь. С тех пор след их боярин потерял. Те же двое, что были женаты на гречанках, остались в Никее.

В августе 6722 г. (1214 г.) пришли русичи на торговом венецианском корабле из Эфеса в город Навпакт, что стоял на побережье в южных пределах горной страны Эпир. Там в Навпакте они и присоединились к войску Феодора Ангела. Пожалуй, что вдвое меньшим по своим владениям было это царство. Но сколько разных народов проживало там, на склонах гор и в горных долинах. На самом севере большими родовыми общинами жили албанцы, руководимые своими мужами-архонтами. В восточной части страны — македонские славяне, болгары и валахи. На побережье Адриатического моря, в Среднем и Южном Эпире — греки. Они же в основном исповедывали православие. Много было православных среди славян и валахов. Но всех их с трудом можно было назвать ревностными христианами, ибо в горных селениях многие были двоеверами, что поклонялись и Христу, и языческим богам. Во многом напомнил Борису Творимиричу Эпир родную Залесскую Русь. Но что отличало, так это то, что здесь же в горах проживало множество беглых еретиков-богомилов, в основном, болгар и македонских славян. И все это были свободные и вольнолюбивые люди, ненавидевшие западных завоевателей, несших с собой кабалу и гнет латинства. Чудной и дикой казалась чужеземцам эта страна виноделов, торговцев, воинов, пастухов и разбойников. Города здесь были небольшими, но хорошо укрепленными. Власть знатных мужей и динатов была намного сильней, чем в Никейской империи. Но правили они лишь в своих вотчинах — в горных долинах.