Читать книгу "Этой ночью я ее видел - Драго Янчар"

Я прислушался к приближающемуся издалека поезду. Это вечерний дизель, который возит рабочих из Любляны и Крани, ходит каждый вечер. В довоенные годы на нем приезжал домой Янко, он служил подмастерьем в городе, это было в то время, когда у него еще не было мотоцикла. Я часто встречал его на станции. Вокзал мне нравился еще и потому, что там был дядя Штефан. Он был начальником станции, видный такой мужик. У него была форма и сигнальный жезл, с которым он отправлял поезда. Он не был нашим родственником, и я звал его дядей Штефаном, потому что иногда, по долгу службы, он заходил к отцу пропустить рюмочку крепкого, и тогда они до глубокой ночи разговаривали о политике. Он был отличный дядька, и мое детское сердечко просто сгорало от восторга, видя, как он поднимает жезл с круглой красной дощечкой, отчего все приходило в движение, и на тихой до этого станции все начинали бегать, двери вагонов захлопывались, локомотив пыхтел, затем все трогалось с места, и вскоре за тем поезд исчезал за холмом, а появившись вновь, уже мчался на всех парах. И причиной всему этому был всесильный человек, бывавший у нас дома. Его тоже уже нет, как нет и Янко, а поезда по-прежнему мчатся, большинство их проносится мимо деревни, а тот, что на подходе, знаю, сделает остановку. Так и вижу Янко, как он прыгает с верхней подножки прямо на перрон и кричит: а ты знаешь, что я купил мотоцикл?

В один такой приезд домой Янко повез меня покататься на своем мотоцикле. Это было на Пасху, дороги были сухие, теплый, почти весенний ветер свистел в ушах. На перекрестке у распятия Иоанна Крестителя мы остановились и бросились на траву. Из сумки на мотоцикле Янко достал бутылку вина и сделал несколько глотков. Вдалеке мы увидели всадника, скакавшего по дороге от опушки леса нам навстречу.

Женщина, заметил Янко с ухмылкой, гляди-ка, как она приподнимается в седле. Это была молодая хозяйка поместья.

Ее зовут Вероника, сказал я, она каждый день ездит верхом.

Матерь божья, продолжал Янко и поднялся, чтобы лучше разглядеть ее, ты смотри, как она орудует задницей.

Мне показались пошловатыми его замечания о госпоже Веронике, которая всегда была так приветлива, разговаривая со мной и со всеми остальными, кто ходил помогать в Подгорное. Во время покоса она иногда сама приносила нам перекусить, стряпухи сказывали, что порой она заглядывала и к ним и, засучив рукава, помогала на кухне. У нее для каждого находилось приветливое слово, и до сих пор я никогда не задумывался о том, что хозяйка поместья Вероника была женщиной, во всяком случае, не в таком смысле, как Янко. Она направлялась прямо к нам, ее светлые волосы развевались от легкого ветерка. Когда она была совсем близко, я и сам поднялся, а она громким окриком остановила, поглаживая и усмиряя под собой, вороного коня.

Уж не наш ли это Иван? воскликнула она.

У нее было хорошее настроение, и она засмеялась.

С каких это пор вы ездите на мотоцикле, Йеранек?

Да это не я, несколько смущаясь, ответил я. Янко на нем ездит, я только прокатился.

Янко просто внаглую пялился на нее.

Я и вас могу немного прокатить, заметил он.

Вы бы меня прокатили? произнесла она, будто ее нимало не смутило его почти нахальное предложение. Это я вас могла бы прокатить, я умею водить.

Она умела водить автомобиль, говорили, что она умеет и пилотировать.

Давайте, сказал Янко, я еще не знавал женщины, которая бы умела на мотоцикле ездить.

Так еще узнаете, засмеялась она. Как-нибудь в другой раз. Сейчас мне пора обратно.

И она поскакала прочь по дороге через поле, а мы смотрели ей вслед.

Далеко в низине она повернула коня и направилась в гору, по дороге в Подгорное.

Янко был совершенно очарован.

Вот это баба, вздохнул он.

Затем он принялся громко смеяться.

Если бы она и правда меня прокатила, развязно воскликнул он, я бы ее вот так обхватил за талию.

Он встал позади меня и обхватил за пояс, вот так, добавил он, скользя ладонями по моей рубашке вверх, хватая меня за грудь, и вот так. Он приподнял меня в воздух, и я тоже начал тупо ржать.

Ты, лопух, произнес я, она не про тебя, она замужем.

Так замужние лучше всего скачут, загоготал Янко, и мы уселись на мотоцикл и помчались в деревню, поднимая за собой клубы пыли.

Иван, ты ни бельмеса не смыслишь, ты навсегда останешься холопом.

В тот раз я впервые осмелился подумать, что молодая хозяйка поместья как никак была женщиной, молодой и привлекательной женщиной. Хоть она и была старше меня, она все равно была интересней, чем все наши девчонки, с Пепцей вместе взятые. Пепцу я, естественно, любил; когда я провожал ее вечерами до дверей их дома, я еще долго ходил кругами, смотрел на звезды и думал о ней, о ее черных волосах, которые я мог потрогать, когда мы оставались наедине, о ее пружинистой походке и глазах, выискивающих меня в церкви, когда мы пели на хорах. Однажды священник, застукав нас на лужайке за церковью, когда я взял ее за руку, отчитал, что физическая близость до свадьбы непозволительна. Пепца засмеялась, священник тоже рассмеялся, потом серьезно добавил: первое назначение брака рождение и воспитание детей, и только вторичная цель взаимопомощь и плотские утехи. Возможно, он был прав, он был славным человеком, хорошо пел и хорошо говорил, может, хорошо бы было, если бы сегодня он проводил Янко из этого мира. Я большей частью терпеть не могу священнослужителей, хотя наш священник на самом деле не так уж и не прав был, Пепца мне потом и правда родила сына и была мне в большую помощь по жизни. Плотская любовь это нечто иное.

Вероника была совсем особенной, у нее не было детей, по поместью она ходила в брюках и рубашке с засученными рукавами. От нее исходила доброжелательность, и улыбалась она не как хозяйка, вечно талдычащая о делах, которые необходимо переделать, а как женщина, которая улыбается мужчине, в том числе и мне. Однажды вечером, когда мне пришлось задержаться в Подгорном в дровяном сарае по работе, которую мне хотелось закончить засветло, я увидал ее в шелковом платье. Она стояла у дверей, встречая гостей, приехавших из Любляны на машине. Увидев меня, прошла через двор ко мне и спросила, езжу ли я еще на мотоцикле. Я ответил, что нет, приятель уже долгое время не навещал родных. Как зовут этого мотоциклиста? Я ответил. От ее тела веяло духами и теплом.

Как-нибудь я покажу ему, что на самом деле умею ездить на мотоцикле, засмеялась она.

Потом она снова вернулась к своим гостям. Она была красивая и далекая, недоступная. Во мне тем вечером взыграла ревность, и я был зол на Янко. Неужели своей дерзостью он смог произвести на нее впечатление. Мне представилось, как он едет на мотоцикле и обнимает ее за талию. Он наверняка бы так сделал, как и все остальное, что он демонстрировал мне, кто бы сомневался. А я просто не посмел бы, потому навсегда останусь холопом, как говаривал Янко. Я был раздосадован на него. Да и на нее тоже. Этой ночью я видел ее во сне. И Янко тоже. Как они едут по прямой, среди полей, за ними поднимается облако пыли, Янко обхватил ее за пояс, ее светлые волосы волной струятся по его лицу, а он прижимается губами и что-то говорит ей на ухо.