Читать книгу "Письмо дяде Холмсу - Валерий Гусев"

Но это был не участковый. Это был кот, которого мама подобрала в подъезде. Он жил там уже несколько дней и так требовательно орал по ночам, что все жильцы высовывались из своих дверей и громким шепотом уговаривали его:

– Тише! Тише!

Мама не выдержала, забрала его и так и назвала: Тиша.

Алешка сразу сказал:

– Надо ему другое имя дать. Хватит нам одного Тиши. Назовем его Мент.

Скажу наперед, так его и прозвали, только мама, как и прежде, называла его Тишей. Потому что этот наглый Мент так и орал по ночам. Пока Алешка не забирал его к себе в постель. Но тогда Мент так громко мурлыкал, что, мне кажется, вздрагивали во сне все наши соседи.

А мне это мурлыканье напоминало рокот снежно-воздушного мотоцикла по имени Буян и по кличке Непруха.

Время шло. Когда медленно, когда быстро. Однажды папа пришел с работы не один. Вместе с ним в квартиру вошел очень красивый дядька с букетом цветов. Мы сразу его узнали. Это был великий артист, который играл в кино самых благородных на свете людей.

Он красиво поцеловал маме руку и вручил ей цветы. Мама немного смутилась – ей ни разу не целовали руку великие артисты. Разве что – папа. Но папа не артист.

– Вот они, – сказал папа артисту, указывая на нас широким жестом. – Особенно маленький.

Артист отступил назад и прижал ладонь к глазам.

– Вот они! – повторил он за папой рокочущим голосом. – Спасители! Особенно маленький.

Мы сначала немного растерялись, а потом поняли, что это тот самый актер, которого классно ограбила команда Дога и которому Алешка спас его семейную реликвию – немыслимо дорогой алмаз.

– Этот камень, – рокотал артист за столом, – передавался в нашей семье из поколения в поколение. Его подарил моему прадеду Государь Император за прекрасную актерскую игру. Представляете, какая для меня была трагедия. Александр, – сказал он, обращаясь к Алешке, – этот камень не имеет цены! Я так благодарен тебе! – Артист достал из кармана белоснежный платок и промокнул сухие щеки.

Я увидел, что папа незаметно посмеивается, а мама заметно хмурится.

– Он, наверное, очень хорошо учится, – обратился растроганный актер к маме. – По глазам видно.

– Он очень плохо учится, – буркнул Алешка.

– Какая прелесть! – не смутился великий артист. – Александр… Можно я буду называть тебя Сашей?

– Можно, – спокойно кивнул Алешка. – А можно и Лешей.

– Какая прелесть! Ты не представляешь, как я тебе благодарен, мой юный друг! Позволь мне пожать твою честную руку и сделать тебе маленький подарок на память.

Актер залез в самый глубокий карман и протянул Алешке… сникерс.

Алешка глазом не моргнул.

– Что вы! – сказал он. – Не надо. Разве можно так тратиться.

Он принял этот ценный дар и положил его на стенку, под портретом Шерлока Холмса.

Я переводил глаза с мамы на папу, но не увидел в их глазах ничего, кроме гордости за нас с Алешкой.

Когда актер ушел, папа положил Алешке руку на голову и сказал:

– А ты молодец, Алексей.

– Я знаю, – просто ответил Алешка.

Утром Алешка соскочил с тахты и завопил:

– Мам! А где мой сникерс?

Мама вошла в комнату и спокойно сказала:

– Я его выбросила. В помойное ведро. Вместе с цветами.

– Что ты натворила! Ты мне все утро испортила! Я сам хотел это сделать!

– У тебя вся жизнь впереди, – как-то непонятно сказала мама. – Влезай в штаны и марш в ванную. Школа не ждет.

Еще одно событие, о котором нельзя не упомянуть. В одно прекрасное воскресное утро, когда мы все сидели на кухне за столом и за окном вновь играло почти весеннее солнце, мама поставила перед Алешкой тарелку с овсянкой и кружку с кипяченым молоком и положила рядом письмо в красивом продолговатом конверте.

– Это что? – спросил Алешка.

– Это папа вынул сегодня из почтового ящика.

Письмо было от болгарской девочки по имени Пенка. От той самой, которая влюбилась в Алешку в туманной Англии.

Вот что было в начале этого письма: «Здравствуй, Алеша, мой дорогой друг из далекой России». Дальше было что-то еще, а завершалось письмо такими словами: «И вот я стала изучать черную и белую магию. Скоро я узнаю, как стать невидимой и летучей, и примчусь к тебе в Москву на крыльях любви».

«Дорогой друг из далекой России» отложил письмо. Выудил из кружки пенку и бросил ее в блюдце кота Тиши по имени Мент. И спросил:

– Пап, а у тебя есть какой-нибудь Интерпол на Дальнем Востоке? Пошли меня туда в командировку, а?

В начале марта мы получили письмо от писателя Митька. Он сообщал нам, что скоро приедет в Москву по делам этой знаменитой библиотеки. Он писал, что эти книги произвели сенсацию в литературных и исторических кругах. Особенно «Домострой».

Алешка немного ошибся. Эта книга не рассказывала, как строить дачи в Подмосковье. Она учила строить дом – семью. Как воспитывать детей и возделывать огород, как хранить пищу и готовить вкусные блюда, как забивать гвозди и пахать землю. В общем, тысячи полезных советов на все случаи жизни.

Клавдия ею увлеклась. Она забыла свои прежние завистливые мечты. Она была рада, когда в ее дом приходили гости и хвалили ее угощение. Она так откормила сэра Васю, что тот уже не рисковал летать на своем вертолете. Вместо него летала Астя. А за ней, по чистому полю, неслась с лаем и визгом стая собак.

Митёк писал, что специальная комиссия определила стоимость книг, и Лешке положена большая сумма денег. Вполне, писал Митёк, можно купить вашей маме приличный бриллиант на золотой цепочке.

– Вот и хорошо! – обрадовалась мама. – Деньги хорошие. Можно купить сэру Васе «Буран», Алешке куртку, он из своей уже вырос, Димке – ботинки, папе – шапку, его старая уже вся облезла, и новые обои на кухню. А если что-то останется, то накупим сникерсов и поедем в гости к Митьку.

Так мы и сделали…

Да, а наши лыжные ботинки нашлись. В папином письменном столе. Что они там делали и как они туда попали – мы так и не узнали. И никогда не узнаем. Это останется тайной, которую не раскрыть даже знаменитому сыщику – дяденьке Ширлахомсу.

Всего делов-то…