Читать книгу "Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - Александр Золототрубов"

— С курса не сходить, скорость не снижать! — приказал по радио экипажам Преображенский.

Радисты на аэродроме острова Эзель приняли радиограмму от командира авиагруппы. Ее вручили командующему ВВС Военно-морского флота. Генерал Жаворонков прочел радиограмму, и сердце у него забилось от волнения. Значит, дошли до Берлина и сбросили бомбы. Молодцы! «Позвоню наркому, когда самолеты совершат посадку», — решил он. Теперь уже генерал не мог уснуть. Он оделся и вышел во двор. Над островом забрезжил рассвет. Море было каким-то чужим и пустынным, оно зыбко билось у берега, будто стонало от недавнего шторма. До боли в глазах генерал всматривался в блеклое небо. А когда услышал натужный рев двигателей, облегченно вздохнул: наконец-то возвращаются…

В десять утра, переговорив по телефону с Жаворонковым, нарком ВМФ прибыл в Ставку. 8 августа Сталин был назначен Верховным главнокомандующим. Кузнецов поздравил его. Верховный поблагодарил наркома, затем спросил своим обычным деловым тоном:

— Берлин бомбили?

— Вчера пятнадцать самолетов нанесли удар по столице рейха… — И Кузнецов изложил подробности проведенной операции.

Молотов не сдержался, похвалил Кузнецова:

— Всем летчикам моряк утер нос!

А нарком ВМФ, словно не слыша его, продолжал:

— Все самолеты вернулись на свой аэродром. При посадке один бомбардировщик задел крылом за деревья и разбился. Погиб экипаж. Я приказал адмиралу Трибуцу и командующему ВВС флота генералу Самохину похоронить героев с почестями.

— Прав Вячеслав Михайлович, хорошее дело осуществили моряки-балтийцы. Очень даже хорошее, — повторил Сталин. — Постарайтесь посылать на Берлин побольше самолетов. — Верховный подошел к адмиралу Кузнецову и тепло пожал ему руку. — Я обещал себе это сделать и, как видите, держу свое слово, фантазер, — добавил он с добродушной улыбкой на рябоватом лице.

Налеты на Берлин продолжались.

— К тебе можно?

Кузнецов оторвался от бумаг. К нему прибыл начальник Главсевморпути Иван Дмитриевич Папанин. На нем была форма капитана 1-го ранга, на груди поблескивали две золотые звезды Героя.

— Как дела, хозяин Северного полюса? — шутливо спросил нарком, радостно приветствуя героя Арктики.

— Плохо, Герасимыч, — признался Папанин. — Война все перевернула во мне. Легче жилось на льдине, чем в столице. Понимаешь, вроде дышу как надо, а полной грудью не могу.

— Наверное, полярная станция запомнилась на всю жизнь?

Папанин хитро сощурил глаза.

— Факт, Николай Герасимович! — И, посерьезнев, продолжал: — У меня к тебе большая просьба. Прикажи своим орлам установить с десяток орудий на Новой Земле и на Диксоне. Немецкие корабли или подводные лодки могут напасть на наши арктические станции и суда, а бить врага нечем!

— У меня в резерве нет ни одной пушки! — развел руками нарком. — На Балтике мы снимаем орудия с кораблей и отдаем их сухопутным войскам. Такое, брат, дело, что сам Иосиф Виссарионович вмешался.

— Где же мне их взять? — Папанин задумался.

— В артиллерийском управлении Наркомата обороны, — подсказал Кузнецов. — Начальником там Николай Дмитриевич Яковлев.

— Я знаю его. — Папанин встал. — Он мне не откажет. Если что, подарю ему краба. Большого океанского краба с усами… Ну а установить эти орудия на островах флот поможет?

— Такой приказ комфлоту Головко я отдам немедленно. Только дай знать.

Папанин поехал к генералу Яковлеву, а через некоторое время вновь пришел к наркому ВМФ.

— Запыхался я… — Он передохнул. — Флотоводец, знаешь, чем порадовал меня Николай Дмитриевич? Он дает мне пушку крепостной артиллерии старого образца. У нее снаряды — ого-го! Как жахнет — враз фрицы попятятся. Я рад чертовски… Установим ее на мысе Желания — там круглый год работает полярная станция, и если немцы сунут нос, они свое получат. И еще Яковлев мне пожаловал два шестидюймовых орудия. «Больше, — говорит, — не могу, все отправляю на фронт». А у тебя, Герасимыч, как я узнал, есть на кораблях стотридцатки? Не уйду, пока не дашь хотя бы одно орудие.

— Почему одно? — улыбнулся Кузнецов. — Ты дважды Герой Советского Союза, так что на каждую звезду — по орудию!

— Эх, жаль, что я не трижды Герой! — посетовал Папанин. Он улыбнулся, усы его задергались. — Чует мое сердце — немцы Арктику в покое не оставят, особенно теперь, когда союзники обещают нам помощь морским путем.

Кузнецов сказал Папанину, что принято решение о сформировании Беломорской военной флотилии, она-то и поможет арктическим судам.

— Это было бы то что надо! — обрадовался Папанин.

(Беломорская военная флотилия с главной базой в Архангельске была создана 15 августа, она вошла в состав Северного флота. — А.З.)

— У меня есть еще одна просьба, Герасимыч, — вновь заговорил Папанин. — Прикажи адмиралу Головко вывести ледоколы «Ленина и «Сталин» в Карское море, они все еще находятся в Мурманске. А то как бы их не утопили «юнкерсы». Они с каждым днем все ожесточеннее бомбят город.

Нарком тут же позвонил Головко. Оказывается, ледоколы задержались в Мурманске из-за сильных штормов на Баренцевом море, через день-два они выйдут на трассу. Их, как и приказал нарком, хорошо вооружили. В сопровождение ледоколов пойдут эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий».

— Опять вам нажаловался Папанин, — сетовал Головко. — Его звонки отвлекают вас от важных дел, да и меня тоже. Иван Дмитриевич думает, что мы тут сидим в кабинетах, а в море и нос не кажем. А мы сутками не спим. Сейчас вот флот из Архангельска, Мезени, Онеги и с Кольского полуострова перебрасывает в Кемь части восемьдесят восьмой стрелковой дивизии. Около восьми тысяч человек! Орудия, автомашины, танки. Только лошадей более двух тысяч! В конвоировании участвуют эсминцы, сторожевые корабли…

Папанин слышал разговор, и когда Головко заявил, что его звонки «отвлекают от важных дел», Иван Дмитриевич покраснел. Потом, поняв, что разговор наркома идет к концу, попросил у него трубку.

— Арсений Григорьевич, это я, Папанин! — прокричал он. — Спасибо тебе, голубчик, за все, что делаешь для Арктики! Я не стану отвлекать тебя своими звонками, дружище, но если по вине флота погибнет хоть одно судно, буду докладывать Хозяину. Ты понял?..

Проводив Папанина, Николай Герасимович поспешил в Генштаб. Маршал Шапошников как раз говорил по телефону с командующим войсками Резервного фронта генералом армии Жуковым.

Кузнецов попятился было назад, но Борис Михайлович кивнул ему на стул.

— Да, Георгий Константинович, Верховный разрешил отвести часть войск правого крыла Юго-Западного фронта на восточный берег Днепра, — басил в трубку маршал. — Что?.. Да нет же, киевская группировка наших войск остается и будет оборонять подступы к Киеву. Ставка приказала главкому Буденному удерживать город до последней возможности…