Читать книгу "Странный сосед - Лиза Гарднер"

Подумав, Джейсон взял из машины свой блокнот и красный маркер Ри. Вырвав из блокнота две страницы, он написал на них большими печатными буквами: ПОД КАРАНТИНОМ. БЕШЕНЫЙ КОТ. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. НЕ ПРИКАСАТЬСЯ. Один листок он поместил на ветровое стекло, другой – на заднее. Мистер Смит лениво открыл один желтый глаз, зевнул и снова уснул.

– Будь хорошим бешеным котом, – шепнул Джейсон и, решительно взяв Ри за руку, направился к пешеходному переходу.

Подходя к громадному стеклянному зданию, он невольно замедлил шаг, посмотрел на дочку и подумал, что последние пять лет прошли как слишком быстро, так и слишком медленно. Вернуть бы их сейчас, собрать все вместе, каждый день, каждый миг, и прижать к себе, защитить от торнадо. Смерч приближался, и он не мог свернуть с его пути.

Джейсон помнил, как дочь в первый раз схватила его за руку. Ей был тогда один час, но ее невозможно крохотные пальчики решительно обхватили его указательный, показавшийся вдруг невероятно, абсурдно большим. Он помнил те же самые пальчики годом позже, когда Ри схватилась за формочку кекса, прежде чем Сэнди успела предупредить, что это горячо. И еще он помнил, как однажды, думая, что она спит, вышел в онлайн и, прочитав несколько слишком печальных историй о детях, расплакался за кухонным столом. Внезапно Ри оказалась рядом и принялась вытирать его слезы, приговаривая: «Не печалься, папочка. Не печалься».

Вид собственных слез на маленьких детских пальчиках так его растрогал, что он расплакался еще сильнее.

Джейсон хотел поговорить. Сказать, как сильно ее любит. Сказать, чтобы она верила ему, что он не даст ее в обиду. Что со всем разберется. Как-нибудь все исправит.

Он хотел поблагодарить ее за четыре прекрасных года, за то, что она была лучшей девочкой на свете. Солнцем на его лице, светом его улыбки и любовью всей его жизни.

Они подошли к стеклянным дверям, и ее пальчики дрогнули в его руке.

Джейсон посмотрел на дочь.

И не сказал ничего из того, что хотел. Вместо этого он дал ей лучший из возможных советов.

– Смелее, – сказал Джейсон и открыл дверь.

Глава 14

Проконсультировавшись с судебным психологом Марианной Джексон, Ди-Ди на время экспроприировала комнату у отдела «беловоротничковой» преступности. Ничего более подходящего в отделе убийств не смогли предложить, и сержант надеялась, что помещение по крайней мере не напугает ребенка. Марианна принесла с собой два складных детских стула, яркий коврик в форме цветка и корзинку с игрушечными машинками, куклами и принадлежностями для рисования. Буквально через десять минут помещение стало выглядеть как уютный детский уголок и мало чем напоминало комнату для допросов отдела по борьбе с мошенниками. На Ди-Ди перемена произвела сильное впечатление.

Утренняя пресс-конференция прошла успешно. Она нарочно ограничила ее по времени. На данной стадии принцип «чем меньше, тем лучше» был вполне оправдан. Чем меньше бросишь намеков, тем меньше их вернется бумерангом позднее, если вдруг получится, что сексуальный преступник более подходит на роль главного подозреваемого, чем муж или – не дай бог! – не установленный пока еще неизвестный. Другая цель пресс-конференции заключалась в том, чтобы привлечь к активному поиску Сандры Джонс как можно больше глаз и ушей. Найти пропавшую живой означало уберечь всех от больших неприятностей. С начала расследования прошло тридцать семь часов, но Ди-Ди все еще не утратила надежду. Надежды этой оставалось меньше и меньше, но все же…

Расположившись в комнате для наблюдения, Ди-Ди положила на стол перед собой блокнот и две ручки. Миллер уже сидел на стуле, поближе к двери, с задумчивым видом поглаживая усы. Ди-Ди решила, что усы ему следовало бы сбрить, поскольку они чуть ли не в голос требовали наличия выходного костюма цвета морской волны, а видеть детектива в таком костюме она никак не хотела. Однако эти выводы сержант оставила при себе. Мужчины бывают болезненно чувствительны по отношению к тому, что касается лицевой растительности.

Она снова поиграла ручками. Динамики уже включили, и они слышали все, о чем говорилось в комнате для допросов. В свою очередь, Марианна вставила в ухо миниатюрный наушник, посредством которого могла принимать вопросы и комментарии тех, кто находился в комнате для наблюдения детективов. Она уже попросила их сосредоточиться. Согласно установившейся практике, продолжительность беседы определялась возрастом ребенка, на каждый год которого отводилось пять минут. Таким образом, у них имелось примерно двадцать минут для того, чтобы попытаться получить информацию от потенциального свидетеля в лице четырехлетней Клариссы Джонс.

Стратегию они сформулировали заранее: сначала – ключевые вопросы для определения степени надежности и возможностей Клариссы как свидетеля, потом – более специфические вопросы, касающиеся последних событий вечера среды. Охватить все за отведенное время представлялось практически невозможным, но Марианна особо подчеркнула, что работать нужно тщательно, так как последующие беседы с ребенком на одну и ту же тему – дело рискованное. Не успеете вы и глазом моргнуть, как адвокат объявит, что полиция оказывает психологическое давление на впечатлительного, ранимого ребенка. По мнению Марианны, у них было не более двух попыток, причем одну из этих попыток Ди-Ди уже использовала, когда расспрашивала Клариссу в доме Джонсов утром в четверг.

Дежурный сержант сообщил, что Джейсон с дочерью прибыли в Управление, и Марианна тут же спустилась на первый этаж, чтобы как можно быстрее, пока Ри не успела в полной мере ознакомиться с ассортиментом предлагаемых здесь впечатлений, сопроводить их наверх. Некоторых детей вид одетых в форму мужчин и женщин буквально завораживал, но большинство просто-напросто пугались. Общение с незнакомым человеком – само по себе нелегкое испытание для ребенка, даже если он и не проглотил язык от страха.

Услышав шаги в коридоре, Ди-Ди и Миллер повернулись к двери, и сержант поймала себя на том, что так и не смогла избавиться от беспокойства. Допрашивать ребенка в двадцать раз хуже, чем отбиваться от репортеров или стоять навытяжку перед новым замом начальника отдела. На репортеров, да и на нового зама – в большинстве случаев – ей было, в общем-то, наплевать, но дети – это совсем другое.

Когда она впервые допрашивала ребенка, двенадцатилетнюю девочку, та спросила, не хотят ли они посмотреть ее меню, а потом достала из заднего кармашка сложенный в малюсенький квадратик обрывок бумаги. Отчим составил для нее своеобразный прейскурант сексуальных услуг: подрочить – двадцать пять центов, отсосать – пятьдесят, трахнуться – один доллар. Когда-то девочка взяла из его бумажника двадцать долларов, и он заставил ее «возвращать заем» таким вот образом. Вот только в последний раз отчим, получив услугу, отказался платить, и двенадцатилетняя девочка разозлилась до такой степени, что пришла в полицию. Да, эта комната слышала немало печальных историй…

Шаги прозвучали уже за дверью. Ди-Ди услышала голос Марианны.

– Кларисса, ты бывала когда-нибудь в волшебной комнате?