Читать книгу "Половинный код. Тот, кто убьет - Салли Грин"

— Может быть.

— Хотя я ничего плохого не сделал.

Она пожимает плечами.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, так?

Она не отвечает.

— А что бы вы сделали, если бы вам велели меня убить? Если бы сказали: «Всади пулю половинному коду в лоб?» — Я приставляю к виску палец, как будто это пистолет, и изображаю соответствующий звук.

Она встает, подходит ко мне со спины, упирается мне в череп своим твердым пальцем и изображает тот же звук.

Ночью мне не спится. Не из-за холода. Ветра нет, все тихо. Облака висят неподвижно. Дождя тоже нет.

Я волнуюсь из-за встречи с Советом. Даже руки дрожат. Нервы, в них все дело.

Я до сих пор ощущаю прикосновение пальца Селии к моей голове. Я знаю, что меня могут убить в любую минуту. Кто и как именно, не важно; все равно результат будет один. И все же сама мысль о том, что это может быть Селия, мне неприятна. Хотя я знаю: она это сделает. Ей придется, иначе кто-то сделает это с ней.

Главное — получать удовольствие от всего, что происходит. Но как можно получать удовольствие от мысли о том, что тебя убьют?

А вот, найди способ.

Селия рассказывала мне, что Анна-Лиза не пострадала, и Дебора с Арраном и бабушкой тоже, но подтекст был такой, что все это может перемениться в любую минуту. Когда меня не станет, они будут вне опасности.

Вот тебе и оборотная сторона медали.

Можно радоваться, думая о том, что они живы-здоровы и все у них в порядке.

Анна-Лиза бегает в лесу среди деревьев, улыбается, хохочет, карабкается на скалу из песчаника. Мне так хочется ее увидеть, еще раз коснуться ее кожи; я хочу, чтобы она опять поцеловала мои пальцы, мое лицо, мое тело. Но я знаю, что этому не бывать никогда, что вместо меня рядом с ней будет какой-нибудь тупоголовый Белый, который будет ее лапать. Вот и получай тут удовольствие!

Дебора выйдет замуж за хорошего парня, у них родятся дети, они будут счастливы. Это я могу себе представить. Так и будет. У нее будет трое или четверо ребятишек, она будет замечательной матерью, и они все будут счастливы. Бабушка будет мирно доживать свой век у нее в доме, кормить цыплят и попивать чай.

Это приятные мысли. А потом я вспоминаю, как бабушка с Деборой плакали на площадке лестницы. Но ведь их слезы высохли тогда, высохнут и теперь — может, они уже не плачут. Может, думают, что меня уже нет.

Не думаю, что Арран поверит в то, что я умер. Вспоминаю, как он, убрав волосы с моих глаз, сказал: «Я бы этого не вынес». Он спит, одна нога свешивается с кровати, а я касаюсь кончиками пальцев его лба и плачу.

ОХОТНИК

В мой шестнадцатый день рождения Селия взвесила и измерила меня. И обрила мне голову.

Середина утра, а я уже в клетке, сижу в оковах. Наверное, Селия считает, что это придает ее работе более добросовестный вид.

На дороге появляется джип. После нескольких лет тишины его шум кажется до смешного громким. А он все нарастает и нарастает. Наконец шум стихает, и они выходят из машины.

Предводитель Совета приехать не соизволила, и та, другая женщина, тоже. Зато здесь Сол О’Брайен, дядя Анны-Лизы, а с ним еще двое мужчин. Один моложавый, темноволосый, в новых прогулочных ботинках, джинсах и блестящей кожаной куртке с иголочки. Он до того бледен, словно сроду на улице не бывал. Другой, наоборот, выглядит так, словно много лет не заходил в дом. Волосы у него светлые, с сединой. Сам он высокий, мускулистый, и весь в черном, что и подсказывает мне, кто он. С ними вообще все ясно. Эти на всех глядят сверху вниз, даже на советников.

Селия выходит им навстречу. Интересно, она просто поздоровается или пожмет им руки? Ни то ни другое.

Они подходят поглядеть на меня. Как я сижу в клетке. У Охотника глаза бледно-голубые, даже больше бледные, чем голубые, столько в них серебряных блесток.

Они сначала глядят на меня, потом поворачиваются ко мне спиной и оглядывают окрестности, а потом заходят в дом.

Затем все идет как всегда при Освидетельствовании. Я жду.

За мной приходит Селия. Она молча отпирает клетку и поворачивает назад, к дому. У входной двери она останавливается. Когда я прохожу мимо нее и вхожу внутрь, я жду, что она шепнет мне «Удачи», но она не так уж сильно нервничает.

Гости сидят за кухонным столом, все трое. Я, разумеется, стою. Снаружи, за окном, меряет шагами двор Селия.

Все вопросы задает дядюшка Анны-Лизы, он же записывает ответы. Спрашивает он все о том же, о чем месяцы подряд спрашивала меня Селия. Он ерзает, когда я начинаю читать, в остальное время его лицо сохраняет выражение скуки. Однако он не торопится, и тесты на проверку интеллекта мы проделываем все до одного.

Он говорит:

— У меня все.

Обращается он не ко мне, а к Охотнику. Тот не говорит ни слова. Ни ему, ни мне.

Охотник встает и обходит меня кругом, оглядывая с головы до ног. Он ненамного выше меня, но плотнее. Грудь у него вдвое шире моей, а шея в три обхвата.

Он встает у меня за спиной и тихо говорит, щекоча своим дыханием мою шею:

— Сними рубаху.

Я делаю, что он говорит. Медленно, но делаю.

Третий гость, темноволосый, встает и обходит меня кругом — поглядеть на мою спину. Он берет меня за руку, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отдернуть ее. Пальцы у него слабые, мокрые. Он поворачивает мою руку ладонью вверх, рассматривает шрамы на моих запястьях.

— Ты хорошо заживляешься. И быстро?

Я не знаю, что сказать.

— Сейчас мы выйдем отсюда и посмотрим, — говорит Охотник. И опять я чувствую его дыхание на своей шее.

Охотник что-то говорит Селии. Она кивает и идет туда, где мы обычно занимаемся самозащитой.

— Покажи мне, что он умеет, — говорит Охотник.

Мы с Селией устраиваем небольшой поединок.

Охотник командует перестать и подзывает к себе Селию, которой что-то коротко шепчет на ухо.

Селия возвращается ко мне, и мы схватываемся не на шутку. Мы деремся по-настоящему. Она побеждает — я подпустил ее слишком близко. У меня расквашен нос, под глазом синяк.

Теперь подзывают меня. Темноволосый хочет посмотреть, как я заживляю раны. Я делаю это не спеша.

Я думаю, что на этом все кончится, но Охотник опять говорит с Селией, потом поворачивается ко мне и командует:

— Беги большой круг.

Я бегу, не очень быстро. Что за нужда надрываться.

Когда я возвращаюсь, Охотник снова велит нам с Селией драться. Только на этот раз у нее в руке нож. Она побеждает снова. У меня на руке порез. Я должен залечить его для того, темноволосого.