Читать книгу "Дживс и свадебные колокола - Себастьян Фолкс"

Закончив убирать со стола, я отправился к себе в комнатушку – задержался только опрокинуть стаканчик бикнелловского кларета. По дороге я услышал в коридоре тактичное покашливание. Оглянулся – из-за приоткрытой двери выглядывал лорд Этрингем. Я рысью подбежал к нему.

– Дживс, ну и дела! Прямо-таки сплошное «Хикори». Попробуй – пар из ушей! И почему все винят меня одного? Я думал, старина Хаквуд игру знает вдоль и поперек.

– В самом деле, сэр. Невольно подумаешь – capax imperii nisi imperasset[38].

– Что-что?

– Историк Тацит, сэр, так отозвался об императоре Гальбе.

– И что это значит?

– Трудно перевести в точности. Я думаю, приблизительно смысл такой: «Человек, которого считали бы способным править, если бы он своими действиями, будучи правителем, не доказал обратного».

– Ладно, Дживс, ну его. Суть в том, что если бы Хаквуд не оставил на поле старикана Венаблза с его кошмарными подачами, «Джентльменам» в жизни бы нас не догнать по очкам.

Дальнейшему разбору полетов, как назвал бы это историк Тацит, помешал Бикнелл.

– Мистер Уилберфорс, мисс Мидоус поручила мне узнать, не могли бы вы сейчас подойти в библиотеку?

– Что? Я? Сейчас?

– Как только будет возможность.

– Сэр Генри?.. Что с ним?..

– Сэр Генри лег спать пораньше. У него разыгралась невралгия.

– Неудивительно – после такого… Значит, она?..

– Мисс Мидоус в данное время одна.

– Ясно, – сказал я.

И, не ведая, что меня ждет, бросился бегом через необозримый холл.

Глава 8

– Берти, спасибо, что ты пришел! – сказала Джорджиана. – Надеюсь, это было не очень неудобно?

– Не волнуйся, я просто местный мальчик для битья.

– Хочешь капельку дядиного бренди? Верх у этого пуфика снимается, а внутри графин и стаканы.

Пока я выуживал все необходимое, Джорджиана заперла дверь.

Сегодня на ней было зеленое платье в цветочек. Улыбаясь, она снова села на бархатный диван, небрежно скрестив щиколотки. Я предложил ей стаканчик и сел на стул у камина. Мы дружески чокнулись.

– Куда ты смотришь?

– Если честно – на твое платье.

– А что с ним?

– Не знаю. Просто у тебя платья какие-то не такие, как у других девушек.

В моде были бесформенные мешки, а платья Джорджианы скорее напоминали наряд танцовщицы фламенко. Я не мог придумать, как это выразить светским образом. И волосы тоже. Амелия, как и большинство других девушек, носила такую стрижку, словно ей на голову нахлобучили совок для угля и отстригли все, что осталось снаружи. А у Джорджианы волосы были довольно длинные и волнистые.

– Заниженная талия мне не идет, – вздохнула она.

– А стрижка, которую все носят?

– Берти, это называется прическа «паж». Очень модная. Можно сказать, преобладающая.

– Правда можно?

– Конечно. Не знала, что ты интересуешься нарядами.

– А как же. Я однажды написал статью для журнала тети Далии, «Будуар миледи». На тему: «Что носит хорошо одетый мужчина».

– Напишешь такую же про хорошо одетую женщину?

– Надо собрать побольше материала.

– Только лучше бери за образец Амби, она по-настоящему модная девушка.

– Ясно, – сказал я, чувствуя, что тема дамской моды исчерпана. – А как твоя редактура продвигается?

– Спасибо, неплохо. Наверное, завтра закончу с этой рукописью. В крайнем случае доделаю остаток в поезде. Наша контора во вторник переезжает на новое место.

Я опасался, что разговор опять начнет буксовать, как тогда в саду, но ошибся. Джорджиана перешла прямо к делу.

– Берти, насчет твоего плана – разыграть сценку, чтобы Амелия увидела. Ну где Вуди решительно отвергает домогательства коварной кузины и так далее.

– Да-да. Ну что, будешь участвовать?

– Нет. По-моему, глупости это все. Амелии просто нужно время. Она любит Вуди, точно. Хочет за него замуж.

– Но если она увидит, как Вуди, подобно сэру Галахаду…

– Я не удержусь и начну хихикать. А Вуди мне просто не поверит. Сразу почует, что дело нечисто.

– Может, поговоришь тогда с Амелией? Объясни, что если ее жених улыбался парочке местных девиц, это не значит, что ему нельзя доверять.

Джорджиана вздохнула.

– Берти, это сложно. Все равно, если я не выйду за Руперта, дядя Генри не позволит Амелии обвенчаться с Вуди.

– Что значит – если ты не выйдешь за Руперта? Вы с ним помолвлены! Я видел объявление в «Таймс».

– Ну да, но он как-то странно себя ведет. По-моему, он раздумал.

– Я заметил. Все юг Франции поминает…

– Вот-вот! Не знаю, к чему это.

– Попробуй встать на его точку зрения, – сказал я. – Он, конечно, замечательный, но не совсем, как это называется… В общем, он чуточку старше тебя, правда? Не чудо-спортсмен вроде Вуди. И не греческий бог вроде Эсмонда. Наверное, не может поверить своему счастью, что до него снизошла такая… такая…

– Не надо мне льстить, Берти. Подумаешь, счастье великое – Сонечка Ростова, бесприданница. Не такой уж невероятный улов… Ой, Берти, прости! Я не нарочно, честное слово…

Я прервал ее извинения жалостливым взглядом:

– Да я серьезно! Вполне понятно, что парниша ведет себя как рыбак, у которого клюнула щука в пять футов длиной. Он тебя вываживает. Испытывает для пущей верности, как сказал бы Дживс.

– Не верится что-то. Хотя спасибо за сравнение с гигантской щукой. Но вряд ли Руперт в самом деле…

– Джорджи, ты хоть представляешь, как действуешь на людей? Официанты на Лазурном берегу… Тот бедняга в отеле, за стойкой регистрации. Он не знал, куда смотреть, когда ты…

– Прекрати сейчас же!

– А ты еще и умница, в литературе разбираешься и…

– Из нас двоих Руперт – известный писатель. Редакторы – это так, посредники.

– Поверь мне, я знаю, что он думает. Я сам то же самое думал во Франции.

– И что же?

– Он думает: «Почему я участвую наравне с этой лошадкой в Гран-при, когда по-хорошему мне бы чапать трюх-трюх на деревенских скачках по случаю ярмарки в Кингстон-Парва»?

Джорджиана расхохоталась.

– Ты такой дурачок! Знаешь ты это?

– Если раньше и сомневался, то события последних двух дней…