Читать книгу "Тезей и Ариадна. Нить любви - Наталья Павлищева"

Но солнце все еще било в глаза человека, потому требовалось повернуть животное немного. Совсем ставить его против солнца тоже нельзя, велика опасность, что Бык просто закроет глаза в самый важный миг, и задуманное не получится. Тезей двинулся еще.

Сверху из лож раздавались смешки, там спорили не о том, погибнет Тезей или нет, а как долго продержится.

Миг растянулся на вечность. Налитые кровью глаза чудовища превратились для Тезея в горящие огни. Когда у человека единственный шанс, раздумывать или примериваться бесполезно, потому Тезей не прицеливался.

Тренированное тело все сделало само – два копья вылетели из обеих рук одновременно, словно одно целое. Никто даже не успел понять, что именно произошло, но в следующий миг раздался страшный рев, и чудовище рухнуло на колени, мотая головой, из обоих его глаз торчало по копью.

Вокруг стало тихо, только этот страшный рев, тот самый, что не давал покоя придворным во дворце по ночам. Бык мотал головой, пытаясь освободиться от копий, и тем самым загонял их все глубже. На несколько мгновений в ложах все смолкло, люди замерли, раскрыв рты.

Не терял времени только Тезей. Раненый Бык, даже если он ослеп, не менее страшен. Юноша метнулся к чудовищу, выхватывая на ходу клинок.

Яремная вена… одна-единственная, как тот шанс попасть в оба глаза сразу. Только пробив ее, можно ослабить Быка настолько, чтобы сразиться с ним почти на равных. Тезей всего дважды в жизни забивал быков, вернее, участвовал в забое при жертвоприношении, потому не смог так точно, как опытные жрецы сразу найти нужную вену, но ярость удесятерила его силы. Он с остервенением вонзал и проворачивал клинок в горле чудовища, понимая, что чем больше будет рваных ран, тем легче добраться до нужного места.

Хвала Телефу, сделавшему у клинка зазубрины с одной стороны (неужели он тоже знал о предстоящем сражении с Быком?!) – они резали бычью толстую кожу куда лучше прямого лезвия.

И снова мгновения растянулись в вечность. Сколько ударов успел нанести Тезей? Ему казалось, тысячу, но в действительности всего три, после третьего удара яремная вена чудовища была пробита и… У этого монстра невиданным было все, кровь хлынула таким потоком, каких не бывает и в больших фонтанах. Тезей едва успел увернуться, чтобы не быть сбитым с ног этим небывалым потоком, он оказался в темно-красной, почти черной крови с головы до ног.

Но не это ужаснуло.

Начавший подниматься с колен Бык рухнул снова, взревел, забился в последней агонии, не желая умирать. Рев трибун заглушил даже голос чудовища.

Священный Бык Крита бился в луже своей крови, которая залила уже все вокруг, а Тезей никак не мог поверить, что победил.

Но в следующее мгновение он понял, что на Крите нельзя доверять даже собственной победе. Нет, Бык больше не поднялся, и его кровь не оказалась ядовитой, но… в Тезея с трибун полетели стрелы!

Только зрение охотника помогло ему заметить легкие движения вверху. Уклонился, но не вполне удачно, две стрелы поцарапали плечо. И снова помогла закалка охотника и воина, Тезей метнулся в сторону и укрылся за огромной тушей, критяне не решились стрелять даже в мертвого священного Быка. Однако это только оттягивало момент расправы над самим Тезеем, кроме того, со стороны царской ложи он оставался стрелам открыт.

– Афина! – взмолился Тезей, понимая, что, даже победив Минотавра и Быка, может стать легкой добычей лучников.

– Я здесь, – отозвалась богиня.

Хорошо хоть эта богиня оказалась расторопной, ее невидимый щит отражал летевшие со стороны царской ложи в Тезея стрелы.

А тот, спрятавшись с одной стороны за тушей убитого Быка, с другой под щитом Афины, пытался понять, кто и откуда стреляет. Это было нетрудно. Крит есть Крит – по всему периметру трибун, оттеснив назад зрителей, стояли лучники со стрелами, уже наложенными на тугие тетивы, и ждали только знака Миноса повторить.

Вот, значит, какова смертельная игра? В ней невозможно оказаться победителем.

Но раздумывать некогда, Тезей поднялся на ноги – весь в крови, грязный, страшныш…

– Минос, я победил и Минотавра, и твоего Быка!

Тщетная надежда, Минос, возвышаясь в полный рост в своей ложе, с удовольствием расхохотался:

– Да, ты настоящий герой. Ты убил Минотавра и прежнее воплощение нашего Бога, а потому будешь принесен в жертву новому воплощению со всеми почестями. Это великая честь для героя Афин.

На левой руке царя повисла Ариадна:

– Отец, нет!

А Тезей вдруг увидел дверь. Прямо под царской ложей еще одна. Неужели та самая последняя на волю, о которой ему говорил Дедал? Но на Крите все лживо, Дедал не предупредил, что ему предстоит бой кроме Минотавра еще и с чудовищем.

– Прекрати сопротивляться, выйди в центр и стой спокойно. Тогда тебе позволят вымыться, накормят, дадут много вина и приведут на ночь самых красивых девушек Крита. А завтра ты будешь принесен в жертву нашему Богу. Новый Бык – его следующее воплощение, уже выбран. Да, еще одно: ты будешь не единственной жертвой, вместе с тобой завтра зальют своей жертвенной кровью эту арену твои друзья из Афин. Они все здесь.

После этих слов царя та самая дверь под ложей открылась и… Очередная ложь Крита, Дедал тоже солгал, это вовсе не была дверь на свободу, напротив, из нее на арену выбежали те, кто прибыл с Тезеем в этот раз, и те, из предыдущей дани, кого ищейки Тавра сумели разыскать. Причем даже Калликрат и еще трое, выкупившие свою свободу.

– А чтобы жертвоприношение было особенно щедрым, завтра вместе с вами Быку будет отдана моя дочь Ариадна!

В следующее мгновение стало так тихо, что, казалось, слышно, как шумит далекое море. А потом толпа на трибунах просто взревела, причем было неясно, от чего – от ужаса или восторга. Царь Минос не пожалел Быку свою дочь! Такого никогда не видел даже Кносс!

Среди общего рева никто не услышал, как теперь уже Федра вцепилась в руку отца, а тот прошипел Ариадне:

– Ты думала, я не узнаю? Сначала заниматься любовью с Минотавром, а потом полюбить этого афинянина?

Тезей не раздумывал, все получилось как-то само собой. В правой руке все еще был зажат клинок, острый, смертельно опасный для любого, кто прикоснется. Резкое движение руки, бросок и. Тавр, схватившись за горло и захлебываясь кровью, начал падать. Тезей метил не в него, но у Миноса прекрасная реакция, уловив движение руки Тезея, царь слегка отклонился, и клинок пролетел мимо.

– Взять его! Живым! Он помучается перед тем, как быть принесенным в жертву.

Друзья, видно, все слышавшие из-за двери, мгновенно окружили Тезея, закрывая его своими телами, но это было бесполезно. Два десятка безоружных людей против лучников, которые уже начали натягивать тетивы, беспомощны. Их всех просто перестреляют по очереди, колчаны у убийц, стоявших наверху вдоль края трибун, полны, на всех афинян хватит.