Читать книгу "Десять загадок наполеоновского сфинкса - Сергей Нечаев"

Согласно данным французского историка Луи Мадлена, из отряда Дюпона в плен попало 8242 человека, а из дивизии Веделя — 9000 человек, итого — 17 242 человека. Эндрю Джексон называет несколько иную цифру — 17 600 человек, Владимир Шиканов — 17 000 человек.

Несущественные расхождения в цифрах не имеют принципиального значения. Общепринято, что под Байленом в испанский плен попало около 18 000 наполеоновских солдат и офицеров, и этот факт является беспрецедентным в истории наполеоновских армий.

Различные авторы описывают события этих нескольких дней июля 1808 года следующим образом:

Дэвид Чандлер:

После предварительного прекращения огня переговоры шли в течение двух дней. 21 июля Дюпон решился сдать и своих солдат, и людей Веделя в обмен на гарантированную репатриацию. Через два дня в силу вошло знаменитое Байленское соглашение, и 18 000 французских солдат стали военнопленными. Старшие офицеры были отпущены под честное слово.

Эндрю Джексон:

После длительных переговоров Дюпон сдался при условии, что его люди будут отправлены назад во Францию. 23–24 июля 17 600 французских солдат и офицеров сдали оружие.

Владимир Шиканов:

Наконец 23 июля вступила в силу подписанная конвенция о капитуляции французов. По ее условиям войска Дюпона сдавались и морем отправлялись во Францию. Остальные его части (за кольцом окружения), и, прежде всего дивизия Веделя, просто очищали Андалусию. То есть об их сдаче речь не шла вообще. Вместе с тем, именно с этого момента события стали принимать крайне неожиданный для Дюпона оборот. Однако они были абсолютно закономерными для тех, кто имел опыт общения с испанцами.

Жак-Оливье Будон:

Генерал Дюпон добился почетного соглашения, которое, однако, не было соблюдено.

Гораций Верне:

Дюпон, обойденный и окруженный испанцами под предводительством Кастаньоса, сложил оружие, и войско его, в числе от восемнадцати до двадцати тысяч человек, сдалось в плен. При этом известии восстание всех областей Испании поднялось с новой силой.

Генерал Дюпон был абсолютно уверен в том, что ему удалось добиться самого главного: его войска были спасены и должны были быть депортированы из Андалусии на испанских судах во французский порт Рошфор. Не выполнив приказа императора, он хотя бы сохранял ему армию.

Однако на самом деле все обстояло несколько иначе. Хунта Севильи отказалась ратифицировать условия капитуляции, одобренные генералом Кастаньосом. В качестве причины, объяснявшей подобное скандальное обстоятельство, выдвигался тот факт, что у Испании нет достаточного количества судов для транспортировки почти 18 000 человек во Францию, что не удалось добиться согласия на это от англичан и т. д. Характерно, что объявлено это было не до того, а после того, как французы сдали оружие.

Более того, все сложившие оружие войска были объявлены военнопленными со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Подводя итог произошедшему, Дэвид Чандлер констатирует: «Только очень немногим солдатам пришлось снова увидеть Францию, потому что испанцы нарушили свое обещание репатриировать офицеров и солдат Дюпона».

Единственными, кому «любезно» было предложено уехать домой, оказались добровольно сдавшиеся 20 генералов, среди которых были раненый Дюпон, Барбу, Фрезиа, Лиже-Бельэр, Ведель, Приве, Дюфур, Лефранк, Лежандр, Шабер, Мареско, Кавруа и другие.

Естественно, ни о каких экипажах и повозках без досмотра, не было и речи. Весь багаж французских генералов был отобран у них в Эль Пуэрто де Санта Мария. Погрузка французского генералитета на корабль сопровождалась улюлюканьем и оскорбительными выкриками разъяренной толпы. Только чуда спасло генералов от расправы. Эстор пишет: «Что касается генералов, то их всех чуть не перерезали; их фургоны были разграблены в Порт-Сент-Мари, и они избежали ярости толпы, только бросившись в лодки».

Несчастные же солдаты и офицеры Дюпона были арестованы и отправлены в бухту Кадиса, а затем — на ужасный и пустынный остров Кабрера, находящийся в Средиземном море к югу от острова Мальорка. Такая же участь постигла и «негенералов» из дивизий Веделя и Дюфура.

Генерал Кастаньос, чье честное слово дворянина и офицера оказалось нарушенным столь коварным образом, даже не пытался возражать. Он был опьянен случайно свалившейся на него славой и не желал перечить влиятельной Севильской хунте.

Вот уж подфартило, так подфартило! Удивительно! Тем более, что ни он лично, ни его войска не приняли практически никакого участия в самой Байленской победе, где главную роль сыграл швейцарец по национальности Рединг. Но иностранец был обречен никогда не сталь национальным героем Испании.

От себя заметим, что из всех высших генералов испанской армии, находившихся под Байленом, дон Франсиско Кастаньос был идеальной кандидатурой в национальные герои. Ведь Феликс Джонс был англичанином, а маркиз де Купиньи… Пресвятая Дева! Он был… французом по происхождению. Правда, командир 4-й дивизии Мануэл де ла Пенья был полноценным испанским идальго, но уж он-то и близко не стоял ни к Байленской победе, ни к подписанию капитуляции.

Очень интересную, хотя и маловероятную сцену описывает в своих Мемуарах английский дипломат лорд Холланд. Отдавая свою шпагу Кастаньосу, генерал Дюпон, якобы, грустно констатировал: «Вы можете гордиться этим днем, генерал. Ведь до настоящего дня я никогда не проигрывал. Я провел более двадцати сражений, и все они были выиграны». На это счастливый Кастаньос, якобы, ответил: «Это тем более удивительно, ведь это — первое сражение в моей жизни».

* * *

После сдачи оружия пленные французские солдаты и офицеры были разбиты на колонны и под усиленным конвоем отправлены на юг Испании в Кадис. Некоторые погибли еще по дороге от трудностей марша, жестокого обращения охраны и местного населения, которое в ряде населенных пунктов расправилось с пленниками. Остальным довелось до конца испить чашу страдания в ужасных условиях плена на понтонах Кадиса.

Обезоруженные войска Веделя и Дюфура, которым была гарантирована депортация во Францию, двигались к Кадису отдельными колоннами по другой дороге через Менхибар, Кабру и Осуну. Необходимость временно сдать оружие испанцы мотивировали тем, что не хотят провоцировать население районов, через которые будут проходить французы. Имевшие обыкновение верить слову, данному на переговорах, французы поверили испанцам и сдали оружие. Веделю было обещано, что оружие будет возвращено в месте посадки на корабли, а именно в Санлукаре — порту, расположенном в устье Гвадалкивира.

Совершенно очевидно, что никакого возвращения оружия, никакого Санлукара, никакой погрузки на корабли и отправки во Францию доверчивые французы так и не дождались. Все они, как и прочие их соотечественники из бывшего корпуса генерала Дюпона, были согнаны в бухту Кадиса, где их ждала погрузка, но совсем не та, что была обещана.

* * *

В бухте Кадиса измученных и оборванных французов уже ждало семь старых кораблей без мачт и парусов. Именно эти громадины испанцы, опасавшиеся держать такую большую массу солдат противника на суше, решили использовать в качестве плавучих тюрем для содержания пленных.