Читать книгу "Сбылась мечта хулиганки - Наталья Александрова"

Палыч ничего не ответил, опустил глаза, молча пересел в свою машину. А несколько месяцев спустя позвонил в бухгалтерию и сказал:

– Вас беспокоит референт Копылов. Мне в последний аванс неправильно сумму начислили.

До того времени, к которому я договорилась прийти в гости к ненаглядному, оставалось больше двух часов, и я решила употребить их с пользой. Я заскочила в первый попавшийся салон красоты и попросила постричь и выкрасить волосы в темный цвет. Напрасно парикмахерша чуть не со слезами умоляла меня этого не делать, она говорила, что у меня чудесный свой цвет волос и что после окраски, даже когда волосы отрастут, этот чудный рыжий оттенок может не вернуться, я была непреклонна.

Народу в салоне было немного, поэтому мастера устроили небольшой совет по поводу моей прически. Но несмотря на то, что они тщательно выбрали краску, она не взяла мои рыжие лохмы. То есть взяла, но не совсем. Однако, когда я посмотрела на себя в зеркало, то осталась довольна: шапка каштановых волос, с просматривающимися кое-где рыжими прядями. Я еще заглянула в косметический кабинет, там мне выкрасили темной краской брови и ресницы.

Полученный результат вполне удовлетворял моим желаниям. Глаза казались больше, взгляд стал жестче, сам облик как-то серьезнее. От женщины, которая смотрела на меня из большого зеркала, не так-то просто было отмахнуться! И избавиться от этой женщины тоже будет не очень просто, добавила я про себя и заторопилась к ненаглядному.

– Это же надо! – воскликнула Ира, открывая мне дверь. – Я бы тебя ни за что не узнала…

Ненаглядного нигде не было видно, но из ванной слышался шум льющейся воды.

– Слушай, что он все время моется, а?

– К твоему приходу, – рассмеялась Ира.

Из кухни доносились аппетитные запахи. Как видно, раньше из-за беспокойной больной матери мало кто заходил в гости, и теперь сестра ненаглядного радовалась мне и наготовила вкусного. Она долго рассматривала мою прическу и костюм, потом мы пошли на кухню, выпили предварительно кофейку, она показала мне новое платье, а ненаглядный все не появлялся.

– Он там не утонул? – опасливо спросила я.

Она пошла, поговорила с братцем через дверь и, вернувшись, доложила:

– Бреется, сейчас выйдет.

Наконец он появился и застыл на пороге, пораженный моим преображением.

– Что, не нравится? – поддразнила я.

Ненаглядный громко сглотнул и ничего не ответил. За ужином мы с Ирой болтали о пустяках, а ее братец молчал, что было для него удивительно, так что Ира даже забеспокоилась и спросила, как он себя чувствует.

Потом Иру позвала мать, а мы с ненаглядным удалились в его комнату. Первое, что бросалось в глаза в комнате ненаглядного, это, во-первых, абсолютный порядок и чистота, а во-вторых – большой портрет Герочки в возрасте примерно пяти лет в матросском костюмчике и с плюшевым медведем на руках. Портрет висел на стене на самом видном месте. У родителей тоже где-то лежит такая же моя фотография, подозреваю, что и медведь тот же самый, но объясните мне, какому взрослому человеку придет в голову вешать перед глазами свой портрет в возрасте пяти лет?

Впрочем, я, кажется, придираюсь. Некоторые мои подруги вешают у себя в комнате портреты рок-звезд или спортсменов, чего я тоже, надо сказать, не понимаю. Каждый день любоваться, к примеру, на «Мумий Тролля» или на Земфиру… Их я предпочитаю слушать на аудиокассетах…

Тут я заметила, что ненаглядный посматривает на меня украдкой, как видно, никак не может привыкнуть к моему новому облику.

– Слушай, я вообще-то к тебе по делу, – начала я, усевшись на диван так, чтобы не видеть портрета, – скажи, пожалуйста, не знаешь ли ты, кто живет в теткином доме в квартире над твоей?

Ненаглядный на глазах помрачнел.

– Хорошо, что ты начала этот разговор, – заговорил он, тяжело вздохнув, – нам нужно объясниться.

– Да я просто задала тебе вопрос… если не знаешь… – Но ненаглядного уже понесло.

– Я должен… – Все ясно, если речь идет о долге, с ненаглядным лучше не спорить. – Ты должна меня выслушать, я думаю, что имею на это право! – безапелляционно заявил он.

Я вздохнула и стушевалась – придется потерпеть.

– Я слушаю тебя очень внимательно.

– Ты знаешь, как я не люблю врать, – начал ненаглядный.

– Ага, а сам врал про теткину квартиру, что она не твоя, – не удержалась я от колкости.

– Я очень переживал и теперь раскаиваюсь.

– Нет, ну как вам это понравится! – Я мгновенно вскипела. – Он переживал? А кто тебя заставлял врать? Ты что, боялся, что я заявлю на тебя свои права, что заставлю тебя жениться?

Снова ненаглядный покраснел, как вареный рак.

– Но я же раскаялся, – заныл он.

– Слушай, ты не в церкви! – зловеще начала я. – И я тебе не поп, чтобы грехи отпускать. Каяться он вздумал! Нужно мне твое раскаяние, как рыбе галоши!

– А что тебе вообще от меня нужно? – задал он вдруг вполне разумный вопрос. – Зачем ты пришла, если так на меня сердита?

– За что я на тебя сержусь, совершенно понятно, – сварливо начала я, – за твое вранье и двуличность, а также за Каролину – мир ее праху! А вот за что ты на меня злишься – вовсе непонятно. В конечном итоге все для тебя кончилось хорошо, и даже со временем сестра купит тебе новую машину на бандитские деньги.

– Разве не все деньги сгорели в «копейке»? – отшатнулся он.

– Примерно половина, а остальные мы поделили пополам.

Ненаглядный вдруг вскочил с дивана.

– Да я в жизни к этим кровавым деньгам не прикоснусь! – грозно заорал он, сверкая глазами.

– Ну так будешь ходить пешком до самой пенсии, – одновременно вскричали мы с Ирой, которая появилась в дверях, привлеченная шумом.

– Спелись, – с ненавистью пробурчал ненаглядный и отвернулся.

Ира подмигнула мне и вышла. Я решила сменить тактику, потому что так мы никогда не дойдем до сути.

– Ладно, с деньгами вы с Ирой сами разберетесь, по-семейному. Все равно сейчас машину покупать нельзя, пока с милицией не разобрался. Ты рассматривай эти деньги как компенсацию за моральные и физические мучения.

– Я, конечно, вел себя в этой истории не лучшим образом, – вдруг произнес ненаглядный, – но что делать, такой уж уродился, совершенно не могу противостоять насилию.

Хорошая позиция, подумала я, этак можно любое преступление оправдать. Впрочем, мораль – это не по моей части.

– Хорошо, забудем все, что было, и начнем новую жизнь, – ответила я как можно более мягко, – ты не ответил – знаешь ли ты, кто живет в пятнадцатой квартире над тобой?

– А? Да я не знаю, я там раньше редко бывал, а зачем тебе?

– Дорогой, если не можешь мне помочь, то и не задавай лишних вопросов!