Читать книгу "По острию ножа - Владимир Михановский"

— Мы крикнем, что свои!

— Да кто нам, таким оборванцам, поверит? — покачал головой Геращенко. — Ребята решат, что мы переодетые чеченцы.

— Поверят, товарищ майор!

— Ты-то Ивану шибко поверил? — возразил Геращенко. — Чуть не подстрелил. А ведь он выглядел куда пристойнее, чем ты сейчас.

Аргумент был железный, и говоривший умолк.

— Сделаем так, — решил майор после непродолжительного раздумья, еще раз изучив карту, оставленную ему генералом Матейченковым. — Мы пойдем во-он в тот лесок и займем там оборону. А ты, — обратился он к Овсиенко, — ступай в главный штаб. Отыщи там генерала Матейченкова и все расскажи, как есть. Он пришлет людей, которые нас вызволят.

— Через КПП идти?

— Ни в коем разе! В лучшем случае — задержат неизвестно насколько, для выяснения личности. А в худшем — сам понимаешь…

— Понимаю.

— Документы первым делом потребуют… Есть у тебя документы, Овсиенко?

— Нету.

— То-то и оно. Пойдешь задами. Обойди КПП подальше. И любой ценой найди Матейченкова, только его, — заключил майор.

— И вот я здесь, товарищ генерал-полковник, — закончил свой рассказ старший сержант Овсиенко.

— Ты заслужил, Иван, самую высокую награду, — сказал полпред. — По правде сказать, вы все его заслужили! — и он потянулся к трубке экстренной связи.

Глава 12. «Белые колготки»

Термин «белые колготки» в применении к Чеченской войне генерал Матейченков много раз слышал еще в Карачаево-Черкесии, а до этого — и в Москве.

Услышал он его и в Грозном, в первый свой день пребывания в Чечне в качестве полномочного представителя Президента России.

Где тут правда, где вымысел? В этом еще предстояло разобраться. Во всяком случае, мифов и легенд ходило много. Один говорил одно, другой — другое, третий — третье…

Матейченков начал с того, что собрал воедино все официальные сообщения об иностранных снайперах, находящихся на службе у чеченских боевиков, и тщательно их изучил, обращая внимание на явные противоречия.

Еще во времена первой чеченской кампании (времени, кстати, не столь уж отдаленном) в Чечню из разных стран, по преимуществу арабского мира, хлынули сотни наемников. Ими двигали различные побуждения. Кем-то — «идейные»: «помочь маленькому, но гордому народу обрести независимость, вырваться наконец из-под ига». Другими двигала патологическая ненависть к России то ли как к «колониальному государству», то ли как к обширной и богатой землями и людьми державе, то ли еще по каким-то причинам, скорее всего, генетического свойства.

Этим вопросом, кстати, живо интересовался в свое время Пушкин. В знаменитом стихотворении «Клеветникам России», вызвавшем в тогдашнем мире огромный политический резонанс, он вопрошал:

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

…Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас…

Генерал Матейченков оторвал глаза от книжки, задумался. Этот зачитанный томик он взял с собой из Москвы — жена напомнила, чтобы не забыл положить. Теперь к любимым книгам прибавился толстенный «Православный календарь», подаренный ему совсем недавно, в бурлящем Черкесске.

За что же, по существу, ненавидят нас «идейные» наемники из разных стран, пособники чеченских боевиков и террористов? Как ни странно, генерал ответ на этот вопрос, как и многие другие, находил у Пушкина — а кто, в самом деле, глубже, чем наш великий поэт, проник в историю России?

Быть может, за то, вопрошал Пушкин, вспоминая историю, что мы, русские —

Нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?

Так высылайте ж нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

В который раз удивился генерал силе прозрения русского гения. Стихи написаны в позапрошлом веке, а звучат так, словно сочинены только что, сегодня, и чернила на листе бумаги еще не просохли.

И впрямь, в нынешней чеченской войне наемников хватало. Полпред президента нашел среди данных различных силовых ведомств, что в сражениях с вражеской стороны участвуют и арабы, и украинцы, и прибалты — представители всех трех ныне независимых республик, и даже китайцы. А вот донесение какого-то майора, который уверяет, что собственными глазами видел нескольких негров, составлявших расчет чеченской противотанковой пушки…

Проверить — не проверишь, но задуматься поневоле заставляет. Впрочем, это касается только последнего донесения, а вообще-то доказательств того, что наемники участвуют в войне — выше крыши: Вот они — запротоколированные радиоперехваты вражеских переговоров на упомянутых выше языках, загранпаспорта и документы, найденные у убитых и взятых в плен наемников, личные письма и прочее, прочее, прочее — все в том же духе.

Нет, далеко не все наемники руководствуются «идейными» соображениями, идя служить к чеченским террористам. Многих из них привело на Кавказ неуемное желание «подзаработать» хорошие деньги, пограбить мирное беззащитное население, вволю покуражиться над ним. Здесь стяжательство и разбой явно смыкаются с психическими отклонениями.

Генерал Матейченков раскрыл знакомый томик в нужном месте, перечитал место, словно впрямую обращенное к этим самым наемникам великим поэтом: по его словам, они —

Забыли русский штык и снег,

Погребший славу их в пустыне.

Знакомый пир их манит вновь —

Хмельна для них славянов кровь:

Но тяжко будет им похмелье,

Но долог будет сон гостей

На тесном, хладном новоселье,

Под злаком северных полей!

…Однако в данный момент, после рассказа майора Геращенко, командира Забайкальского отряда ОМОН, командированного в Чечню, генерала Матейченкова из всех наемников более всего интересовали женщины-снайперы, которые при случае могут наносить нашим частям столь ощутимый урон.

Героический поход майора с его отрядом сквозь чеченские порядки, то, что он сумел спасти от верной смерти значительную часть отряда, — отдельная песня. Полпред представил всех участников к различным наградам, а майора Геращенко и старшего сержанта Овсиенко — к званию Героя России.

Майор доставил немало ценных данных о внутренних чеченских базах, которые он заметил на своем долгом пути, о тайных схронах и лагерях. Все это генерал передал в диверсионно-разведывательный отдел, недавно реорганизованный им.