Читать книгу "Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар"

– Значится, так. – Кравчук окинул взглядом сидящих за столом членов совета. – Предлагаю кинуть жребий.

– Ага, и бросили все жребии, и стало всем легко, на дно идет не кто иной, как сам капитан Садко, – с сарказмом процедил Пащенков.

– Что, мне идея нравится. – До того усиленно рисовавший в блокноте кривые рожицы Востротин неожиданно поддержал командира батальона связи.

– Почему бы нет? – Я пожал плечами, присоединяясь к поданному предложению. – Фортуна – это все же хоть какая-то справедливость. По-любому лучше назначения.

– Хм. – Пащенков осуждающе покачал головой, тем не менее достал офицерскую линейку и начал отрывать от лежащего на столе листа А4 узкие полоски, тут же разрывая их на три части. Когда набралось нужное количество листочков, Виктор карандашом проставил на них номера групп. Свернул трубочками, бросил в стоявшую на столе кепку, несколько раз усиленно тряхнул.

– Ну, кто? – Он обвел взглядом сидевших за столом.

– В общем, как лицо, так сказать, не заинтересованное, – Кравчук поднялся из кресла, – и как предложивший всю эту кутерьму, я готов взять эту миссию и, соответственно, ответственность на себя. Добро?

Никто не возражал.

Алексей Степанович отодвинул кресло, вышел из-за стола, подошел к Пащенкову, запустил руку в протянутую навстречу кепку, долго перебирал пальцами, наконец вытянул свернутую трубочку.

– Держи, – сунул ее в руку Куличкина и вернулся на свое место.

– Разворачиваю, – огласил свое решение Петр Андреевич и незамедлительно его исполнил. – Одиннадцать, – провозгласил он, бросая на стол теперь уже никому не нужный клочок бумаги.

– Одиннадцать?! – машинально повторил Востротин.

– Чья группа? – поинтересовался Кравчук.

– Минаева, – буркнул я, на что Пащенков ехидно хмыкнул.

– Высшая справедливость, говоришь, да?

Я промолчал, чем было возразить? За предыдущий месяц Костик Минаев прославился тем, что умудрялся проскакивать без боя там, где другие огребали по самое не балуй. И если все остальные не вылезали из боестолкновений, то группа Костика умудрилась поучаствовать всего-навсего в двух-трех перестрелках. При этом никто не сомневался – Минаев усердно ищет ратной славы, вот только она от него бежит. Его группу отправляли на самые трудные участки, но всегда к моменту его прибытия, словно по мановению волшебной палочки, противник начинал спешное отступление или совершал какую-нибудь глупость, вследствие которой к приезду Костика все благополучно заканчивалось. В бригаде даже стало считаться хорошей приметой появление Костика. Он начал числиться неким талисманом. Дошло до того, что если кто-то попадал в очередную задницу, то, запрашивая помощи, неизменно требовал отправить к себе именно группу Минаева.

Вот так Костик и оказался в стороне от основных событий. Злиться за это на него было глупо и по меньшей мере несправедливо, но я злился – мои ребята гибли один за другим, в то время когда кто-то не потерял ни одного. Справедливость… есть ли она вообще на свете, эта справедливость?

Мы тормознулись. Тягач не спешил оттаскивать в сторону тяжелые, обвязанные тросами блоки и освобождать нам дорогу.

– Какого черта! – Я выругался. – Совсем наглость потеряли?

К нам чуть ли не вприпрыжку спешил бывший командир технарей старший лейтенант Шаповалов.

Я начал опускать стекло, намереваясь высказать все, что о нем думаю, но он меня опередил.

– Михалыч, включи рацию.

– Вот ведь. – Я и забыл, что, отправляясь домой, вырубил обе свои радиостанции – очень хотелось побыть в тишине и относительном покое.

– Пащенков не может до тебя достучаться. Выйди на него срочно!

Я приготовился нажать тангенту, но меня опять опередили.

– Старый! – Наушник разорвался голосом Виктора. – Ты далеко?

– У первой баррикады.

– Возвращайся, срочно.

– Что-то случилось?

– Случилось. – Пащенков не стал пояснять что именно. – В темпе. Времени мало.

По напряженности в его голосе я понял – дела обстоят неважно, хотя, казалось бы, после появления известия о второй «волне» ваххабитов хуже уже некуда.

– Разворачиваемся! – буркнул я в микрофон и одновременно скомандовал вслушивавшемуся в наш разговор Васенкову: – По газам!

Юрка кивнул, и автомобиль, взвизгнув покрышками, полетел в обратную сторону. На этот раз двери КПП оказались открыты, видимо, кто-то поспешил отдать такую команду, лишь ощетинились выстрелами гранатометов стоявшие за укрытиями бойцы. Не стали закрывать ворота и после нашего проезда, из чего следовало – надолго в ППД мы не задержимся. Я взбежал по ступенькам, поднялся на второй этаж. Широко шагая, вошел в комнату для совещаний, окинул взглядом сидевших. Впечатление они произвели унылое.

– Что произошло? – Насколько я понял, времени на предисловия не оставалось.

– Мы не могли с тобой связаться… – Он высказал мне вполне справедливый упрек, но тему развивать не стал, сразу переключившись на дело. – Вахи не задержались в райцентре. Их передовые отряды на большой скорости проскочили вперед, миновали рабочий поселок и, не останавливаясь, двигаются по окружной дороге. Группа Минакова и третий батальон ополченцев уничтожили головную походную заставу ваххабитов. Сейчас противник остановился и концентрируется на въезде в город.

– Как я понимаю, через южные пригороды вахи в город входить не собираются?

Пащенков согласно кивнул.

– Был радиоперехват. Кто-то слил противнику информацию о готовящейся встрече…

– Ни хрена себе кино и немцы! И что за сволочь?

– Ищем. Обязательно найдем, но сейчас это не главное. Вред, который вражеская сука могла нам нанести – нанесен, и ничего не исправить. Делаем что возможно – район выхода в эфир определен, ведется наблюдение. Короче, пошел этот радист к чертовой бабушке. Не найдем – сам сдохнет. У нас другие проблемы. По поступающей информации, часть сил ваххабитов направляется к тебе, скоро они соединятся с остатками первой колонны и наверняка ударят с двух направлений. Все резервы бросаем в северный микрорайон. Я уже отдал команду на выдвижение. С южного направления снимаем всех. Батальон Тихонова на усиление вашего участка, остальные на север.

– Город нам не удержать. – Пришедшую в голову мысль я проговорил вслух. Неправильно восприняв всеобщее молчание как неодобрение сказанного, я горячо продолжил: – У нас нет возможности защищать все направления, идущие в город. Сообщите всем: пусть жители немедленно уходят в лес и… – Тут до меня дошло – не я один здесь такой умный. – Ага, понятно, вы думаете так же. Что ж, тогда выкладывайте. – Пока я отсутствовал в эфире, у них наверняка нашлось время все обсудить.