Читать книгу "Штурм сознания. Правда о манипулировании сознанием человека - Игорь Прокопенко"

Берия предлагает провести амнистию. Амнистировав прежде всего людей старшего возраста и несовершеннолетних. Потому что содержание их стоит дорого, толку от них в производстве никакого.

Берия выступает за отмену или, по крайней мере, за очень сильное послабление паспортного режима. Так как ощутима нехватка рабочих рук, паспортный режим затрудняет передвижение, сужает рынок труда.

Итак, если бы путь страны определял Лаврентий Берия, то, скорее всего, это был бы не новый виток репрессий, а движение в сторону прагматизма. Можно предположить, что Советский Союз не только содействует объединению Германии, но и вообще отказывается от непосильной ноши поддержания мировой системы социализма и от военного противостояния с Западом, сосредоточившись на решении внутренних проблем».

В ответ мы получаем специальный план Маршалла для России и таким образом интегрируемся в мировую экономику. В этой истории нет места советским танкам на улицах Будапешта и Праги, наши солдаты не гибнут в Афганистане, а статус сверхдержавы СССР поддерживает экономической мощью, а не ядерными боеголовками.

В реальности один из образцовых функционеров системы закономерно стал её жертвой. Лаврентий Берия был расстрелян и объявлен основным исполнителем сталинских репрессий. А на трибуне XX съезда с разоблачением культа личности довелось выступать Никите Сергеевичу Хрущёву.

Мы принимали программу строительства коммунизма и конституцию, боролись за мир во всём мире, голосовали на собраниях. Догадались, в конце концов, что экономика должна быть экономной.

Мы писали в заявлениях, что хотим быть в первых рядах строителей нового общества. Мечтали при этом о загранице и джинсах. Однажды в августе, когда нам казалось, будто бы мы близки к тому, чтобы перестроить нашу жизнь, огромную страну как дождём смыло. Мы увидели танки на улицах Москвы.

Говорит Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «Великая страна, имеющая ядерное оружие, первая шагнувшая в космос, имеющая лучшую в мире армию. И вдруг катастрофа, одна из самых страшных катастроф в истории человечества?»

Дмитрий Чернавский, доктор физико-математических наук: «В Советском Союзе была единая идеология — коммунистическая. Хорошая, плохая, не будем говорить, это другое дело. Она была единая. В 1991 году идейное единство было разрушено».

Математические модели развития общества, которые разрабатывает профессор Дмитрий Чернавский и его ученики, учитывают и такие гуманитарные факторы, как единство и дружба народов.

Именно единства как раз и не хватило в 1991-м Советскому Союзу. Через 15 лет того же самого очень не хватает новой России.

Ни царям, ни императорам, ни генсекам, ни президентам как-то не удавалось осуществить полноценную модернизацию России. У нас реформы всегда идут по наихудшему сценарию. Они никак не могут состояться. Неужели это единственная константа нашей политической жизни?

Говорит Владимир Пантин, доктор философских наук: «Давайте рассмотрим эти переломные моменты. 1917 год, 1953 год, 1989–1991 годы. Всегда Россия или Советский Союз и, главное, общество и элита подходили к этим моментам полностью не готовыми к ним. Мы всё время развиваемся по инерции. Ведь переломная точка — это точка изменения вектора развития. Направления развития. А мы как бы продолжаем двигаться по старому вектору. И проскакиваем эту переломную точку, оказываемся совершенно не готовыми».

Даже революции в России не способны отменить удивительную повторяемость исторических сюжетов. На докладе о воровстве средств, выделенных на строительство Тульского шоссе, император Николай I написал: «Шоссе нет. Денег нет. И виновных нет. Выделено 800 миллиардов. А здесь, в национальном банке, оказалось 120 миллиардов. Куда остальные деньги ушли? Чёрт его знает!»

Учёные, изучающие циклы мировой и отечественной истории, убеждены: именно в ближайшие 10–15 лет Россия вновь окажется перед выбором, от которого будет зависеть сохранность страны в целом и жизнь каждого из нас. Мы пытаемся сформулировать новую национальную идею. Это особенно сложно именно сейчас, когда страна столкнулась с тяжелейшими проблемами.

Говорит Игорь Бестужев-Лада, доктор исторических наук: «Какие же проблемы наваливаются на Россию? Мы, по сути, врезаемся сейчас в ситуацию, когда страна пустеет, всё больше и больше стариков, всё меньше и меньше детей. В 2000 году школьников был 21 миллион, а в 2005-м уже 18 миллионов.

Что такое сейчас Россия? С каждым годом всё больше и больше пьяниц, с каждый годом всё больше и больше ущербного потомства от них. Это называется вырождение. А так как у нас ещё и вымирание, то сами представляете, что такое Россия в 2017–2018 годах, если не решить этой проблемы.

И, наконец, третья проблема. Наша самая большая беда сейчас — это не терроризм, это методическая война. Четвёртая мировая».

Кошмар в Беслане — отголосок войны, идущей в Иерусалиме, Кабуле, Приштине, Нью-Йорке, Москве. Четвёртой мировой её назвали по аналогии с Первой, Второй и Третьей «холодной», глобальными войнами XX века.

Говорит Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «Есть по крайней мере 25 показателей, по которым Россия находится в катастрофическом положении. Мы являемся сейчас по своим финансовым возможностям страной слаборазвитой, но мы имеем все риски, все опасности, которые характерны для индустриально развитых стран».

На сайте ЦРУ опубликован аналитический доклад американских специалистов о глобальных тенденциях развития. В перспективе 2017 года Россия рисуется как нестабильная страна, которая, не исключено, распадётся на 6–8 государств.

Если не преодолеть разрушительных тенденций, сложившихся в России, то негативный сценарий российского будущего очевиден и обывателю, и политологу.

Говорит Сергей Караганов, доктор исторических наук: «Это дальнейшее усиление авторитарных тенденций власти, дальнейшее отчуждение власти от общества, дальнейшее сидение на нефтяной игле. И тогда, я думаю, мы к 2017 году переживём крупные потрясения, которые могут привести даже и к частичному развалу страны».

Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «С чего следует начать? Где то самое звено цепи, ухватившись за которое мы можем вытянуть страну? По-видимому, главное сейчас, и это, на мой взгляд, отчасти задача учёных, отчасти всего нашего сообщества, — понять образ желаемого будущего. Куда мы хотим прийти? Чего мы хотим достичь? Что мы будем считать успехом? Что мы будем считать неудачей?»

Образ будущего, которое в XX веке предлагала миру Россия, оказался несостоятельным. Мы проиграли, и мир живёт в соответствии с моделью, выработанной Америкой. Сегодня эта модель находится в зените. Но уже очевидно, что она изживает себя. Никакая сила не может обеспечить спокойное существование государства, если окружающий мир полон нерешённых проблем.

11 сентября 2001 года стало ясно, что счастье и процветание в отдельно взятой стране невозможно, как бы сильна она ни была. Если этот путь привёл в тупик, то стоит ли пытаться догнать тех, кто всё ещё по нему идёт?