Читать книгу "Страна призраков - Ли Патрик"

Трэвис заметил, что Пэйдж и Бетани тоже пытаются расшифровать сообщение. Оно повторялось каждые двадцать секунд, и после третьего или четвертого раза им удалось наконец собрать воедино весь текст.

ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЯВИТЕ ТЕРПЕНИЕ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПОКИДАЙТЕ СБОРНЫЙ ПУНКТ ЮМЫ. ВСЕ РЕЙСЫ КОМПАНИИ «ЭРИКА ФЛАЙТС» ВОЗОБНОВЯТСЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ. ПРОВЕРЬТЕ НАЛИЧИЕ У ВАС БИЛЕТА И УДОСТОВЕРЕНИЯ С ФОТОГРАФИЕЙ. САМОЛЕТЫ ВНУТРЕННИХ РЕЙСОВ ДОСТАВЯТ ПРОДОВОЛЬСТВИЕ И ОЧИСТИТЕЛИ ВОДЫ ДЛЯ ОЖИДАЮЩИХ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЯВИТЕ ТЕРПЕНИЕ…

Они прослушали сообщение еще раз, удостоверившись, что ничего не пропустили и поняли все правильно.

– «Эрика флайтс». – Пэйдж посмотрела на Бетани. – Смахивает на «Джанет флайтс», которая организует рейсы из Лас-Вегаса.

– Я о том же подумала.

– Понятия не имею, о чем речь, – пожаловался Трэвис, переводя взгляд с Пэйдж на Бетани.

– «Джанет флайтс» – что-то вроде частной авиалинии, – объяснила Пэйдж. – Управляет ими один из крупнейших подрядчиков Министерства обороны. Не помню, кто именно.

– «EG&G», – подсказала Бетани.

Пэйдж кивнула.

– Они летают из аэропорта Маккаррана в Неваду, на испытательный полигон. По большей части в Грум-Лейк. Занимаются перевозкой работающего там военного и гражданского персонала. – Она оглядела пустынное летное поле. – Может быть, здесь что-то похожее. Может быть, «Эрика флайтс» принадлежит военным или связана с ними.

Громкоговорители выдали еще одно объявление.

– Итак, мы знаем, что они отправлялись отсюда, – суммировал Трэвис. – То есть Юма не была конечным пунктом. По крайней мере, не для всех.

– Билеты, – напомнила Бетани. – Это о них писал тот мальчик в блокноте. Люди приезжали в Юму, надеясь попасть на один из этих рейсов, отправлявшихся неведомо куда.

Трэвис повернулся к возвышавшейся над ними южной стене терминала. Нижняя ее часть, высотой футов в пятнадцать от земли, была из белого металла, верхняя – из стекла. От каждого гейта через каждую сотню футов отходили раздвижные переходы-рукава. Как и все остальное в Юме, они сохранились в прекрасном состоянии, потеряв за десятки лет только суперпрочные покрышки на колесах мобильных опор. На голых ободьях не осталось даже резиновых крошек, давным-давно унесенных ветром.

Его внимание привлекли окна. Стоя внизу, Трэвис видел только потолок терминала; увидеть пол было невозможно, но он предполагал, что зал забит мумиями – с билетом и удостоверением в кармане. Он повернулся и посмотрел в дальний конец взлетно-посадочной полосы, туда, где белела неразборчивая под этим углом надпись.

ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ

Слушая бесконечно повторяющуюся запись так и оставшегося невыполненным обещания, Трэвис пытался представить, каково было им там, умиравшим в терпеливом ожидании.

– В объявлении говорится, что рейсы возобновятся. Значит, по крайней мере вначале, когда люди только начали собираться в Юме, самолеты все же летали. А потом перестали.

Перед глазами вставали картины: тела в отеле… тела в домах, мимо которых они проходили… кучи костей…

Он тряхнул головой:

– Здесь не нужен калькулятор, чтобы понять: математика в этом случае не работает. Сколько народу они могли вывезти отсюда, даже если бы работали безостановочно? Предположим, рейсы «Эрики» следовали каждые десять минут. Предположим, каждый «Боинг-747» принимал на борт по пятьсот человек. Представить трудно, но допустим. Получается, три тысячи человек в час. Тогда для переброски трех миллионов человек понадобится тысяча часов. А транспортировка трехсот миллионов займет сто тысяч часов.

Пэйдж и Бетани ушли в расчеты.

– В году около девяти тысяч часов, – сказала Бетани. – Чтобы эвакуировать всех, потребовалось бы больше десяти лет круглосуточной, без сбоев и задержек работы.

– Приехавшие в Юму знали это не хуже нас. У них было время, чтобы все подсчитать. Они могли бы понять, что выжить в этом месте невозможно и что единственный шанс уцелеть – это попасть на один из рейсов в первую неделю. Могли ли они рассчитывать на это? Вряд ли. Поездка в Юму была для подавляющего большинства игрой, чем-то средним между «русской рулеткой» и «Суперлото». И тем не менее, зная это все, люди собрались здесь. Пошли на риск. Что могло довести их до такого отчаяния?

Они стояли, глядя друг на друга. Взвешивая, прикидывая, поворачивая и так и этак. Но разумного объяснения не находили.

Под каждым «рукавом» обнаружились ведущие в терминал двери. Трэвис попробовал ручку первой. Она легко повернулась, но дверь не открылась. Красочное покрытие двери и рамы прочно сплавилось за десятки лет. Трэвис уперся ногой в раму и потянул за ручку обеими руками. Шов сухо захрустел и, не выдержав, треснул.

Они вошли.

Температура внутри была заметно выше, чем снаружи, не 40 градусов, а ближе к 50. Наличие больших, выходящих на юг окон и отсутствие ветра способствовало проявлению парникового эффекта.

На первом подземном уровне размещались вспомогательные службы. Едва закрыв за собой дверь, они оказались в почти полной темноте, но все же прошли к лестнице, заметить которую успели раньше. Трэвис поставил ногу на нижнюю ступеньку, нащупал перила и начал подниматься. Он уже насчитал пятнадцать ступенек, когда его пальцы коснулись ручки верхней двери. Пэйдж и Бетани последовали за ним.

Трэвис толкнул дверь и, переступив порог, придержал ее для женщин.

Еще пять минут назад он пребывал в уверенности, что Юма показала ему все самое страшное и худшее и он достаточно крепок, чтобы выдержать все, с чем могут столкнуться здесь.

Оказалось, что нет.

Все трое застыли за порогом перед огромным, просторным и ярко освещенным залом.

Дверь за ними закрылась с тихим щелчком.

Бетани тихонько охнула – у нее перехватило дыхание, – оперлась рукой о стену, но ноги под ней все равно подкосились, и она медленно сползла на пол. Из глаз ее хлынули слезы, плечи задрожали, и на этот раз она даже не пыталась сдерживаться. Пэйдж села рядом и привлекла ее к себе.

Трэвис прошел чуть дальше.

Сотни кресел – все развернуты в сторону летного поля. В креслах, а еще на низеньких скамьях и на полу лежали, теснясь, как в коридоре отеля, высохшие человеческие тела.

Здесь были только дети.

На вид не старше двенадцати.

Они занимали весь зал, от края до края, не меньше трети мили. Тысячи и тысячи детей.

Повсюду валялись пищевые контейнеры: пакетики из-под чипсов, коробочки из-под крекеров, обертки от шоколадных батончиков, баночки и мешочки. Все пустые. И рядом с этим мусором тела – высохшие, обтянутые кожей скелеты.

Представить, что здесь случилось, было нетрудно. В конце, когда численность выживших в городе уменьшилась до тысяч, взрослые приняли решение. Может быть, последнее важное решение из тех, что когда-либо принимали люди. Они собрали в аэропорту всех детей и перенесли туда всю оставшуюся пищу. Взрослые пожертвовали собой, дав детям несколько дополнительных дней. Они еще надеялись, что самолеты, может быть, вернутся за ними вовремя.