Читать книгу "Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира - Маргарет Тэтчер"

Я одобряю также и намерение российского президента создать эффективные административные структуры и структуры, обеспечивающие безопасность. Россия — огромная страна, которой нелегко управлять. В некоторых районах, возможно, следует усилить контроль со стороны центра, для того чтобы искоренить коррупцию. Мои российские друзья говорят о необходимости «национализировать» Кремль еще раз после того, как он в течение долгого времени оставался «приватизированным» различными влиятельными силами. Совершенно естественным является стремление человека, начинающего осуществление подобной программы, опереться на «новых людей» из числа друзей и доверенных лиц. Именно так работает политика — особенно в политических джунглях.

Несмотря на все сказанное, я могу понять и тех в России (в настоящее время их меньшинство), кого беспокоят некоторые решения г-на Путина, в частности ограничение полномочий выборных региональных губернаторов, назначение на ключевые посты своих ставленников, работавших прежде в ФСБ, а также запрет критически настроенных независимых средств массовой информации. Что следует в этом видеть — восстановление власти или зарождение авторитаризма? Это еще предстоит решить.

Граждан зарубежных государств, однако, больше всего волнует подход президента Путина к международным отношениям. Здесь также есть противоречивые моменты. В некоторых отношениях позиции России очень схожи с позициями бывшего Советского Союза.

Россия, например, проявила решимость противостоять американскому мировому превосходству. Она (надо отметить, не без помощи правительств Франции и Германии) попыталась использовать проблему противоракетной обороны и приверженность условиям Договора по ПРО, чтобы отколоть Европу от Америки. Кроме того, Россия пытается выстроить широкое «стратегическое партнерство» с Китаем, направленное против Запада.

По правде говоря, у подобных внешнеполитических методов никогда не было долгосрочной перспективы, даже для России. Г-ну Путину и его советникам следовало бы знать, что ни Москва, ни Пекин, даже если они объединят усилия, не смогут состязаться в великодержавной политике с Америкой. Напротив, было бы неплохо заручиться помощью Америки или, как минимум, ее терпением, пока страна пытается восстановить экономику. Он мог бы также подумать над тем, чтобы привлечь Соединенные Штаты с их новой системой ПРО к защите российских городов от ракет, нацеленных на них исламскими террористами или государствами-изгоями.

Расчеты России на то, что стратегическое партнерство с Китаем поможет ограничить влияние Америки, также порочны в своей основе. В настоящее время в Дальневосточном регионе России проживает около 300 тысяч китайцев (если миграция будет продолжаться теми же темпами, через 50 лет их численность достигнет 10 миллионов). Семь с половиной миллионов россиян находятся лицом к лицу с 300 миллионами китайцев, находящихся по другую сторону границы. Рано или поздно кто-нибудь обязательно освоит богатства российского Дальнего Востока, но кто это сделает — русские или китайцы, — большой вопрос. Было бы разумнее раз и навсегда урегулировать давние территориальные разногласия России и Японии и создать условия для притока японского капитала. Это, несомненно, более рационально, чем отдавать экономическое развитие региона на откуп Китаю[96].

Имеется и другая сторона политики г-на Путина, которая получила большее освещение на Западе после атаки террористов 11 сентября. Реакция российского президента на это событие была одновременно и гуманной, и практичной. Нет оснований не верить в то, что его сочувствие США и взаимопонимание с президентом Бушем в час испытания, выпавшего на долю Америки, было искренним. Не будем, однако, забывать: у России есть собственный интерес в том, чтобы война против терроризма стала для Соединенных Штатов главной целью на ближайшие несколько лет. Случившееся, без сомнения, усиливает российское влияние в Центральной Азии и на Кавказе, а также поддерживает ее действия в Чечне. Возможность представить своих противников исламскими экстремистами и террористами — отличное пропагандистское оружие, которое России хотелось бы иметь под рукой.

Россия рассчитывает получить и другие преимущества. Она, возможно, надеется на более существенные уступки в обмен на молчаливое согласие с планами США в отношении противоракетной обороны. Практически наверняка она ожидает расширения экономической помощи, может быть и более быстрого принятия в ВТО.

Самой тяжелой проблемой, по всем признакам, будут отношения России с НАТО. Как проницательный прагматик, г-н Путин должен ясно понимать, что НАТО практически вплотную подошло к тому, чтобы стать всемирным полицейским, и что других претендентов на эту роль не существует. До сих пор Россия, в немалой мере из-за неполного отказа от взглядов времен «холодной войны», пыталась при каждом удобном случае воспрепятствовать расширению НАТО, особенно когда в результате этого расширения блок приближался к российским границам. Вместе с тем высказывания самого Путина и некоторые другие признаки свидетельствуют о том, что президент хотел бы видеть Россию в рядах НАТО.

На первый взгляд, это может показаться привлекательным и Западу. Что может быть лучшим подтверждением победы свободы в «холодной войне», чем вступление старого недруга в наши ряды? А с точки зрения угроз, исходящих от исламского экстремизма (а в более отделенной перспективе, возможно, и от Китая), разве не разумно оторвать Россию от Востока, вернуть ее в Европу и присоединить к НАТО еще одну крупную державу, чьи ресурсы мы можем привлечь на свою строну?

Уже то, что подобное вполне можно себе представить, показывает, насколько изменился мир с времен «холодной войны». Однако то, что возможно в воображении, далеко не всегда желательно в действительности. Совершенно справедливо, что Россия больше не является нашим врагом. Она не ведет против нас идеологическую борьбу. У нее нет возможности начать глобальную борьбу в том или ином ее виде. Кажется, что в принципе нет таких причин, которые могли бы препятствовать присоединению России к НАТО. Тем не менее такие причины существуют.

Во-первых, несмотря на то что Россия уже не является коммунистической и вряд ли возвратится в это состояние, ее все еще нельзя считать «нормальной страной». Ее внутренние проблемы пока не решены, и любая из них вполне способна привести к опасной нестабильности как в самой России, так и в соседних государствах. Несложно представить, с чем в этом случае могут столкнуться остальные члены НАТО.

Во-вторых, хотя Россия через несколько лет может превратиться в стабильную, процветающую и либеральную демократическую страну, ее природа останется прежней. Она всегда будет в равной мере азиатской и европейской, восточной и западной. У нее всегда будут свои географические, этнические, культурные и религиозные особенности и, в конечном итоге, особый национальный интерес. Если у НАТО есть какое-либо связующее начало, оно, по крайней мере в своей основе, «западное». Россия никогда не сможет ограничиться только «западным».