Читать книгу "Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция "Бернхард". 1941-1945 - Антони Пири"

Шеф гестапо Мюллер продолжал вести свою необъявленную войну против Хольтена. Он бомбардировал его уведомлениями, что очередной «коммивояжер», занятый распространением денежных знаков в рамках операции «Бернхард», с точки зрения гестапо, больше не заслуживает доверия, так как на границе у него была обнаружена небольшая сумма иностранной валюты, которой у этого человека не должно было быть. Иногда выяснялось, что этот человек имел «лишний» комплект документов или совершал какое-нибудь другое тяжкое нарушение законов рейха. Эти постоянные тычки, которые сам Мюллер лицемерно называл «содействием в работе», наконец, надоели Хольтену. Он решил, что впредь избавит себя от такой «помощи», и переехал в Вену. Но и здесь Мюллер умудрился сделать его жизнь невыносимой, так как по его указке Хубер продолжал оказывать на Хольтена постоянное давление. Сам Мюллер планировал нанести операции «Бернхард» решающий удар, дискредитировав Швенда и добившись его увольнения и роспуска сети его агентов.

Одним из первых поручений, которое Хольтен получил, переехав в Вену, была организация в столице Австрии по инициативе Кальтенбруннера совещания офицеров политической разведки, являвшихся специалистами по Балканам. В первую очередь планировалось ознакомиться с планами будущего устройства Юго-Восточной Европы, которые должен был изложить только что назначенный на пост дипломатического координатора по данному региону Герман Нойбахер. Нойбахер, будучи опытным оратором, сумел подготовить и произнести изящную речь, полную оптимизма, несмотря на то что война уже подходила к своему последнему этапу. Он заслужил внимание и одобрение всей обширной аудитории, включая Шелленберга и Кальтенбруннера. В частности, Кальтенбруннер, который покинул совещание в приподнятом настроении, организовал для его участников банкет в знаменитом венском ночном клубе «Штадткруг», на котором присутствовало все тогдашнее руководство Австрии. Когда празднование близилось к концу, к нему прибыл курьер, направленный из Берлина в Анкару. Он хотел получить инструкции для представителя VI управления РСХА в Турции Людвига Мойзиша, использовавшего свой пост атташе посольства Германии в качестве удобной ширмы для шпионской деятельности. Курьер вручил Кальтенбруннеру и Шелленбергу небольшой футляр, открыв который они решили показать содержимое Хольтену. На темно-синем бархате подкладки лежал маленький ключ довольно невзрачного вида, который Кальтенбруннер поднял с неожиданно почтительным выражением на лице. Он взволнованно произнес:

— Этот ключ позволит нам получить доступ к самым ценным документам противника, каких немецкая секретная служба не имела со времени начала этой войны.

Пока Хольтен раздумывал, не является ли эта тирада следствием того, что его шеф выпил слишком много спиртного, Шелленберг отвел его в сторону и пояснил, что происходит. Людвиг Мойзиш, находясь в очень сложном положении, умудрялся обеспечивать высочайший уровень мастерства в ведении разведывательной работы. Поскольку он занимал дипломатический пост, Риббентроп настоял на том, чтобы все его донесения проходили по каналам связи немецкого посла фон Папена. Фон Папен, который сам был опытным разведчиком, действовавшим еще во время Первой мировой войны, был не против того, чтобы эти донесения шли от исполнителя непосредственно в VI управление РСХА, однако многие были с ним не согласны, так как считали, что Мойзиш был «плохим нацистом». Хольтен спросил, какое отношение ко всему этому имеет тот небольшой ключ. Шелленберг улыбнулся:

— Это ключ от сейфа посла Великобритании в Анкаре.

Хольтен снова воспринял пояснение Шелленберга скептически, поэтому тому пришлось продолжить. Мойзиш, которому особенно хорошо удавалась работа по установлению новых контактов, познакомился с неким человеком по имени Элиша Базна, получившим псевдоним Цицерон, который служил камердинером у британского посла сэра Хью Нэтчбулл-Хьюгессена. У Цицерона был ключ от сейфа посла, который они трое только что видели, и он был готов сфотографировать содержимое сейфа, если его снабдят фотоаппаратом «Лейка» и хорошо заплатят за эту работу. Всегдашняя осторожность Хольтена заставила его заметить:

— Все это очень похоже на то, что этот человек может быть двойным агентом, не правда ли?

— Я тоже об этом думал, та же мысль приходила в голову и многим другим! Но все же я приказал Мойзишу продолжать работу и уплатить агенту по пятнадцать тысяч фунтов за пленку, как он просит.

— Пятнадцать тысяч фунтов! Но это же безумная сумма!

— Какое это имеет значение, если мы все равно будем расплачиваться с ним «фунтами Бернхарда».

— А что с его сведениями?

— Большая часть предоставленной им информации подтверждается другими источниками. Лично я уверен в том, что она подлинная.

— А как думают фон Риббентроп и Гитлер?

— Вы знаете этих людей. Оба все еще верят в нашу окончательную победу, и не важно, какие вы приводите факты. Если они противоречат этой вере, то Гитлер говорит, что это плод фантазий «маленького грязного шпиона», а Риббентроп считает, что это англичане пытаются водить нас за нос.

— Но с чем связана вся эта шумиха вокруг этого дела?

— Мы против этого. Просто один из полученных нами документов представляет собой копию решений, принятых на конференции в Тегеране. Он пролежал в сейфе посла всего одну ночь, но и этого оказалось достаточно. В документе приведена точная дата первого крупного авианалета самолетов противника на Софию. А теперь подумайте и ответьте, может ли быть фальшивкой информация, которая приведет к потере союзниками нескольких дюжин бомбардировщиков в случае, если мы заранее приведем наши ПВО в состояние готовности?

— И все же есть некоторые сомнения относительно этого Цицерона.

— И какие же?

— Эксперты из фотолаборатории Крюгера считают, что, делая фотографии «лейкой» вручную, невозможно получить снимки подобной четкости.

— И что же говорит на это тот человек?

— Он говорит, что это его дело, как он делает снимки. Но недавно моими экспертами обнаружен ясно видимый отпечаток пальца на одном из фото.

— И как агент сможет это объяснить?

— При необходимости он может сказать, что при фотографировании придерживал документ одной рукой. Лично я считаю, что у него просто есть сообщник или помощник.

Шелленберг взял бокал с выпивкой, потом наполнил бокал Хольтена и перевел разговор на другую тему:

— Но самое смешное заключается в том, что Мойзиш, который является очень порядочным человеком, не хотел, чтобы он вошел в историю как человек, который расплачивается с лучшим агентом фальшивыми деньгами. Он просто не поверил, что эти фунты не настоящие. Он отнес несколько купюр в турецкий банк, где его убедили, что деньги подлинные. Поэтому теперь он считает, что на него работает самый высокооплачиваемый агент в мире.

Хольтен вдруг снова вернул беседу к запланированным рейдам авиации союзников на Софию.

— А что мы можем сделать? — посетовал Шелленберг. — Риббентроп не хочет давать никаких распоряжений по своим каналам. Гитлер считает все это чепухой, поэтому военные не получат никаких приказов. Может случиться так, что там дела будут обстоять хуже, чем в Гамбурге, но здесь мы ничем не можем помочь. Ведь мы можем только добывать информацию, но не в силах заставить людей реагировать на нее.