Читать книгу "Люби себя, как я тебя - Юлия Добровольская"

— Не знаю… Наверно, проговорилась бы. Как ни странно, я люблю дни рождения…

— А я — нет.

— Я буду вас приучать. — Лера передразнивала Гарри и постаралась придать голосу его интонации. — Можно?

Гарри засмеялся:

— Вы можете делать со мной все, что захотите. — Он стал серьезным и добавил, глядя прямо ей в глаза: — Знайте это. Помните это, Лера.

К их столику подошел молодой человек и что-то сказал сначала Гарри, потом Лере.

— Он приглашает вас на танец, — перевел Гарри.

Лера смутилась и сказала, что не танцует. Молодой человек извинился и пригласил даму, сидящую за соседним столиком.

— А если бы я вас пригласил — вы все равно не танцуете?

— А вы рискните, и узнаете.

Гарри усмехнулся:

— И правда — чего проще!

Он дождался начала следующего музыкального номера, поднялся и, вытянувшись в струнку, с поклоном головы и протянутой рукой, сказал:

— Разрешите пригласить вас на танец.

Лера несколько лет ходила в балетный класс по настоянию и протекции бабы Марины. Ей нравилось это занятие, но, поняв, что великой ей не стать, она бросила его. Это не амбиции — это реализм, объяснила она родителям. От экзерсисов у Леры остались стройная подтянутая фигура и легкая походка.

Гарри танцевал непринужденно, но не виртуозно. Он сразу отметил Лерино мастерство и сказал, что, к сожалению, он не ее партнер.

— Можно я сама решу этот вопрос — кто мой партнер?

Гарри засмеялся:

— Три — ноль в вашу пользу всего за несколько минут. — И он так нежно прижал ее к себе, что у Леры кругом пошла голова.

Неужели и он неравнодушен к ней? Или это спровоцировано фильмом, шампанским, приятной музыкой?.. И что же, в его жизни до сих пор не было подобной ситуации? Наверняка были… Но он говорил, что… Мало ли что он говорил и о чем молчал!

* * *

Засыпая, она каждый раз думала о Гарри — это началось еще в Ленинграде. Когда?.. Скорее всего, после первых же их встреч.

Устроившись в постели, Лера представляла свою сестру лежащей на полу на матрасе и принималась пересказывать ей свой день. Порой ей даже казалось, что она слышит Катькин смех и меткие шуточки, сопровождающие Лерины рассказы.

А в них — в Лериных рассказах — все чаще появлялся отец Гарри Анатольевича — будь то встреча или телефонный разговор. Или даже ожидание встречи.

Она смотрела на своего нового знакомого не иначе, как через призму пережитого обоими, не отдавая себе отчета в этом, и он долго оставался для нее человеком из другого мира — мира, к которому она не имела никакого отношения. Наверное, поэтому она не пыталась заглянуть дальше границ, обозначенных темами их разговоров, и представить себе его жизнь за пределами их общения.

Только оказавшись в Паланге, вне обычной для каждого среды, словно на нейтральной территории, на острове, проводя бок о бок большую часть суток — на пляже или за обыденными делами в кухне, во дворе, — они сближались и узнавали друг друга, и чем больше узнавали, тем больше сближались.

Гарри перестал быть для Леры просто ученым, спускавшимся изредка со своих эмпиреев, дабы приобщиться к земной жизни. Здесь он был обычным человеком: сыном, соседом, одноклассником. И Лериным другом. Пока только другом: добрым и заботливым.

Но и его растущий интерес к себе Лера тоже ощущала. Да, похоже, в нем просыпается мужчина и начинает видеть в Лере женщину…

Или наоборот — просыпающаяся в ней женщина обращает на себя внимание Гарри. И ждет: а вдруг завтра?..

Что — вдруг: признается в любви или добьется близости? Чего ты ждешь больше?

Чтобы сначала одно, а потом — другое.

А если наоборот? Или только второе?..

Не знаю…

Ты что — согласна на близость без уверенности в его любви?

Не знаю… Думаю, да.

Но ты рискуешь: ты неопытная женщина, а он опытный мужчина. Если у него это не любовь, все может закончиться сразу. У тебя не станет даже друга.

Глупости! Моя любовь сделает все, чего я не умею.

Оптимистично, но наивно. И потом: это же аморально — близость вне брака.

Любовь не может быть аморальной. А я люблю.

Ты уверена?

Как никогда и ни в чем!

В ее «столбике» по всем четырнадцати позициям стояли плюсики. А в формуле из трех слагаемых только одно — последнее — было обозначено буквой икс.

Она лежала и смотрела в темноту, перебирая в памяти вечер, слова Гарри, его жесты. Его часто неожиданные жесты.

Прощаясь после ресторана на пороге ее комнаты, он взял Лерину руку в обе свои, поднес к лицу, приоткрыл одну ладонь и приник губами к тыльной стороне ее пальцев. Лера ощутила упругость его губ и тепло дыхания. Потом он прижал ее ладонь на несколько мгновений сперва к щеке, потом к губам и отпустил. Пожелал ей спокойной ночи и ушел вниз, к себе.

Почему, подумала она: стесняется родителей? Хранит ее целомудрие? Или?..

Не важно… Любовь «не ищет своего»… И Лера решила больше не думать на эту тему, а «долготерпеть» и «всего надеяться».

* * *

Как-то Гарри попросил Леру почитать вслух.

Когда она дошла до слов: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся несовершенен в любви», Гарри остановил ее словами «Стоп! стоп! еще раз, пожалуйста». Она перечитала. Потом перечитал он и сказал:

— Это же гениально! Это же и диагноз и рецепт одновременно! Где были мои глаза, когда я читал эти слова двадцать лет назад?

— Глаза-то были на месте. А вот душа…

— Вы правы! Вы правы, Лера… Эту Книгу нужно читать душой. — Гарри улыбнулся. — Вы вдыхаете в меня душу…

— Не преувеличивайте. У вас есть душа — большая и добрая. Просто она… отстранена от дел. Она у вас в отставке.

— Это интересно… Пожалуйста, продолжайте.

— О чем, Гарри?..

— О моей душе. Вы уверены, что она у меня есть. Значит, я спровадил свою душу на пенсию?..

— Да. Вы потеряли любимую бабушку и решили, что в жизни больше не будет никого и ничего, что потребовало бы наличия этой хрупкой ранимой субстанции. Пример родителей, которые, как вам казалось, вовсе обходились без таковой, помог вам замуровать ее в консервную банку и спрятать поглубже… Потом, когда вы встретили свою любовь… нет, вы правы, не любовь — страсть, думаю… почти уверена — вы делали попытки освободить душу… впустить ее в вашу жизнь. Но интуиция… нет, скорее — логика подсказывала, что это совершенно ни к чему… Но если бы вы все-таки решились это сделать, возможно, ваша одушевленная страсть смогла бы обернуться любовью… И возможно, все сложилось бы иначе. — Она помолчала. — Вероятно, это идеалистическая точка зрения, но я уверена, что человек с душой, даже с израненной душой, гораздо сильнее бездушного… — Лера спохватилась: не слишком ли она безжалостно анатомирует внутренний мир этого зрелого и вполне благополучного человека?