Читать книгу "Жаркий поцелуй - Энн Лоуренс"

Он покрывал ее поцелуями, то горячими и требовательными, то легкими и нежными. Скотти чувствовала, как меняется его настрой. В какие-то минуты он безрассудно стремился воплотить все то, о чем, по собственному признанию, он так давно мечтал. Долгие часы на мотоцикле, одинокие ночи на диване в гостиной, образы, которые против воли заполняли его сознание, сейчас заставляли его искать немедленного удовлетворения желаний. Тогда он становился агрессивным, требовательным и восхитительно умелым.

А потом вдруг его поведение менялось, и он превращался уже совсем в другого Кэла, который выхаживал щенков и врачевал раны. Сейчас он заботился о ней. Он хотел ее. Жажда обладания ею чувствовалась в его долгих глубоких поцелуях, в каждом соприкосновении его твердого горячего тела с ее телом. Да, врожденная чувственность была не менее характерной его стороной, чем нежность. Только железная выдержка могла обуздать его неукротимый голод.

Ласки его становились все горячее. Его большие искусные руки умело справлялись со своей задачей, в то же время запоминая, какие именно движения доставляют ей удовольствие. Каждое его прикосновение без слов говорило о его собственной страсти. Его соблазнительно выпуклая нижняя губа мягко тронула ее рот, затем быстро переместилась ниже, провела по ключицам, по холмикам грудей.

Блаженно откинувшись назад, принимая ласки, переходящие к активным действиям, Скотти познавала приливы и отливы вечного моря любви. Но по мере того как его опытные руки гладили и возбуждали ее тело, в сознании ее рождалось иное желание. Она хотела, чтобы Кэл перестал сдерживать себя. В то время как он прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы заботиться о ней, Скотти не менее отчаянно желала, чтобы он перестал противиться, покорился своей страсти.

Конечно, она не знала всего, что знал он. Но она ощущала, как в ней пробуждается ее собственная чувственность, о существовании которой она даже не подозревала раньше. Чувственность, которую вызвали к жизни руки Кэла, скользящие по ее чуткой коже, мягкие подушечки его пальцев, жестковатые ладони, изредка царапающие мозолью.

Его руки нежно, но уверенно притрагивались к жаждущим прикосновения изгибам ее бедер, холмикам ягодиц, трогательной выемке чуть ниже талии. Они искали и в то же время дарили наслаждение. Потом, когда она застонала, место его чудных рук заняли губы, язык, поросшие жесткой щетиной щеки.

Скотти казалось, что она сходит с ума.

Она снова откинулась назад, с восторгом постигая его тонкую науку.

Он немного помедлил, ожидая от нее знака, потом уверенно перешел к более смелым ласкам.

— Счастье мое, — сказал он в ответ на ее стон. — Счастье… — повторил он шепотом, принимая ее полную капитуляцию.

Он понял. Ну конечно, понял. Но теперь и она тоже.

Она слышала его учащенное дыхание, видела его глаза, которые, казалось, прожигают ее собственные голубым огнем. Он приподнялся, опираясь на руки, и, передвинувшись, нашел еще один укромный уголок, чуткий комочек плоти, надежно спрятанный в складках кожи.

— Расцветайте, розочки, — нежно произнес он, погружаясь в шелковистую мягкость ее груди, заставляя соски напрячься. Наблюдая, как они «расцветают», он снова поменял тактику.

— Теперь прочь рубашку, моя дорогая, и долой одеяла и подушки. Я хочу видеть тебя совершенно… свободной от покровов.

Скотти потеряла дар речи. Мыслей в голове тоже не осталось, кроме одной — она еще острее хотела заставить его потерять контроль над собой, отказаться от железной выдержки, которая стоила ему нечеловеческих усилий, он так долго сдерживался ради нее. Теперь она хотела, чтобы они тонули в их совместном водовороте — восторженная дебютантка и мастер со стажем.

Скотти совсем не смущала собственная нагота, напротив, она доставляла ей радость. Кэл же использовал их беспорядочные движения, чтобы самому скинуть «боксеры» и заодно сбросить с кровати все подушки и покрывала, превратив их широкое ложе в гладкое кремово-ванильное пространство.

Падая на спину, точно на середину кровати, совершенно обнаженный, он с легкостью подхватил Скотти и поднял над собой. Взгляд его затуманенных желанием глаз был серьезным и обжигающим.

— Тебе лучше быть сверху в первый раз, солнышко. Ты такая маленькая и хрупкая.

Продолжая смотреть ему в глаза, Скотти отрицательно покачала головой.

Он издал хриплый стон и потянулся к прикроватному столику. Она поняла, что он собрался делать. Но та новая Скотти, которая проснулась в ней и которая любила Кэла, не хотела даже самой тонкой преграды между ними. Только не в первый раз. Скользнув под него, пока он тянулся за пакетиком, Скотти протянула к нему руку, провела пальцами по всей длине затвердевшей мужской плоти. Она смотрела ему в глаза, ожидая, чтобы его возбуждение взяло верх над выдержкой, и, когда она добилась своего, в ней поднялась волна искреннего ликования.

— Счастье мое, — простонал он, — если ты будешь так делать, я могу просто не войти в презерватив.

— Зато ты можешь войти в меня, — ответила она шепотом.

В его ярко-голубых глазах наконец отразилось понимание, затем крайнее изумление, которое почти отрезвило его.

— Ты хочешь сказать… а если ребенок, Скотти… ты готова рискнуть?

— А ты?

Скотти с трудом расслышала, как он сказал: «Боже мой, да».

Он наконец ворвался в нее, окончательно утратив способность контролировать силу своего желания, погрузился, мгновенно заполнив ее одним уверенным движением. Продолжая смотреть в его глаза, она увидела, когда он испытал оргазм; и сама она беспомощно летела вместе с ним, увлекаемая потоком ощущений, оставив позади опасения, предположения и намеки, к новой реальности, которую они создавали вместе.

Глава 10

Утренний свет пробивался из зашторенных окон. Скотти мерила шагами холл второго этажа, отчаянно борясь с желанием вернуться в спальню. Ей хотелось снова забраться в постель, из которой на самом деле и не стоило вылезать.

Ну хорошо, хорошо, заниматься самокопанием вполне в ее духе, думать и передумывать, изводить себя одной и той же мыслью до потери сознания. Но прошедшая ночь была так хороша, что ей стало страшно.

Когда Кэл наконец уснул, удовлетворенный и далекий, Скотти едва задремала. Поднявшись раньше, чем обычно, она па цыпочках вышла из комнаты, объясняя свое бегство тем, что надо было выпустить собак. Ярко светило утреннее солнце. Выпуская Даффи, Иггза, Лули и Уиннера, Скотти слышала, как старый Титч со Скелетом начинают свою работу.

Даже отвратительная привычка Титча жевать табак уже стала казаться ей… неотъемлемой частью «Приюта у Мод», что ли.

Однако ее тянуло туда, к дверям спальни, ведь там был Кэл. Кэл в огромной кровати с пологом… Поэтому когда Лули и Уиннер вернулись в свою корзинку, Даффи взобралась на свой любимый диван, а Иггз удалился на веранду, ноги сами принесли Скотти на верхний этаж.