Читать книгу "Приворотное зелье - Инга Берристер"

Услышав, как отъехала машина кузена, Грейс решила немедленно отправиться в постель.

Войдя в ванную, она смыла косметику, приняла душ, а потом, раздетая, вернулась в темную спальню, которую настолько хорошо знала, что свет включать было ни к чему.

Грейс практически спала на ходу, когда откидывала покрывало и сворачивалась клубочком на своей манящей ко сну королевской кровати. Кровать эта занимала почти всю комнату, и на ее покупке — в качестве подарка на новоселье — настоял вредный Фил. В ней никто никогда не спал, кроме нее… Хотя совершенно определенно кто-то спал сейчас!

Кто-то, кого она узнала бы везде, даже не видя лица. Она узнала бы его по одному только запаху, по странной дрожи, которую ощущала всякий раз в его присутствии.

Кен! Это был Кен, лежащий в ее постели! Нет, это просто невозможно! Она сошла с ума. Ей снится сон… у нее галлюцинации!

— А-ах! — задохнулась Грейс, когда пара в высшей степени реальных теплых рук сомкнулась вокруг нее. — Кен, — прошептала она, ее голос едва пробился через радужное многоцветие ощущений, которые Грейс сейчас испытывала.

— Как ты могла подумать, что я не люблю тебя? — услышала она низкий, требовательный голос Кена. — Я с ума по тебе схожу! Я безумно, безрассудно, безнадежно и навсегда влюблен в тебя! Я думал, это ты не любишь меня. Но, наверное, не зря говорят, что беременность лишает женщину способности рассуждать логично…

— Кен! — запротестовала Грейс еще более слабым голосом. Она не могла взять в толк, что происходит и, что еще важнее, почему так получилось. — Как?.. Что?.. — начала она, но Кен не настроен был отвечать на вопросы.

Он осыпал легчайшими и нежнейшими поцелуями ее подбородок, шею, плечи. Он шептал ей на ухо слова любви и восхищения. Он ласково гладил ее пока еще плоский живот. Голос Кена становился все грубее и прерывистее от переполняющих его эмоций.

— Как ты могла подумать, что я не хочу нашего ребенка, Грейс? — с мукой прохрипел он.

Она пыталась что-то ответить, но его настойчивые ищущие губы помешали ей это сделать. Да и что значили вопросы, слова, когда было это, и был Кен, и этот чудесный маленький мирок любви и нежности, который они создавали для себя?

— Когда мы впервые встретились, ты украдкой пробралась в мой номер и в мое сердце, — сказал Кен, благоговейно касаясь ее нежными руками, проводя ими по всей длине ее тела, а затем долго и упоительно целовал в губы. — И с тех пор ни на день, ни на час я не переставал всем моим существом стремиться к тебе, — простонал он. — Ни на минуту не переставала меня мучить и терзать любовь к тебе!

Грейс и видела, и ощущала, как велико его желание слиться с ней.

— Теперь настала моя очередь, — сказал Кен. — Благодаря Филу я проник в твою постель и предупреждаю тебя, Грейс, что не намерен ее покидать до тех пор, пока не проникну и в твое сердце и не услышу из твоих собственных уст, что ты позволяешь мне остаться там, в твоем сердце, в твоей жизни, в жизни нашего ребенка — навсегда!

— Навсегда, — шепотом повторила за ним Грейс, прикасаясь к его щеке и ощущая ладонью влагу, которая выдавала силу его чувств.

— Возможно, я и думал, что любить тебя — это мука, — срывающимся голосом продолжал Кен. — Но теперь я понимаю, что настоящей мукой было бы потерять тебя. Знаешь ли ты, каково это — видеть тебя в моей постели, чувствовать твои прикосновения, твою любовь? — простонал он. — Показать тебе?

Разве мама не предупреждала ее, что играть с огнем опасно? Впрочем, какая ей сейчас была разница?

— Покажи! — с готовностью согласилась Грейс.

Она слышала мужественность в его голосе, равно как чувствовала ее своим телом.

— Хорошо.

Они занимались любовью медленно и нежно, осознавая свою роль будущих родителей и благоговея перед ней. А затем неистово и страстно — утверждая свое право быть любовниками.

Они занимались любовью всеми способами, которые снились Грейс в самых смелых снах, ~ и теми, которые ей даже не снились.

А затем, когда уже начало рассветать, когда Кен уже тысячи и тысячи раз повторил, как он любит ее, как любит их обоих, и настоял на том, чтобы Грейс сказала, что испытывает к нему такие же чувства, она спросила:

— Объясни мне, что происходит… Как?.. — Она замолчала и ошеломленно покачала головой. — Такое впечатление, будто появилась фея, взмахнула волшебной палочкой, и…

— Это не фея, — сокрушенно вздохнул он. — Это моя мама!

— Что?!

Грейс села в постели, потянув за собой покрывало, и замолчала, потрясенная великолепием открывшегося обнаженного тела Кена. Издав вздох удовольствия, она лениво провела пальцами, поддразнивая, по тому, что доставило ей столько наслаждения, и с изумлением увидела неожиданно бурную реакцию его тела на свое прикосновение.

— Не начинай, — со смехом предупредил ее Кен, — если не намерена продолжать.

Быстро убрав руку, Грейс потребовала:

— Я хочу знать, что происходит.

Кен вздохнул с шутливым разочарованием.

— Моя мать прилетела из Швейцарии, чтобы повидаться со мной. Она услышала о нашей помолвке от моей новой секретарши. И нет ничего противоественного в том — учитывая сущность всех матерей, — что она захотела познакомиться с моей невестой — девушкой, появившейся благодаря молитвам ее и деревенской колдуньи, к чьим услугам она обратилась, чтобы сделать меня счастливым. Нет, не задавай вопросов, пока еще рано, — покачав головой, остановил он собравшуюся было заговорить Грейс. — Мама хотела все узнать о тебе, и я, естественно, удовлетворил ее желание… до определенной степени, конечно. Я сказал, что по уши влюблен в тебя, — признался Кен и посерьезневшим голосом продолжил: — И сказал также, что ты не отвечаешь на мои чувства. Как тебе известно, я собирался поехать в Огасту по делам, поэтому предложил ей составить мне компанию, но мать отказалась. Она заявила, что лучше побудет здесь до дня своего возвращения в Швейцарию. Зная ее, я заставил мать пообещать, что она ни при каких обстоятельствах не будет пытаться искать тебя. И она мне это пообещала, но, как теперь говорит, вмешалась судьба. Судя по ее словам, она отправилась на прогулку и увидела несчастную молодую женщину. Естественно, она захотела ей помочь, поэтому присела рядом, и…

— Так это была твоя мать? — прервала его Грейс. Теперь она начинала понимать! — Мне показалось, что в ней есть что-то знакомое, — призналась она. — Но я никак не могла уловить что. — Ммм… — Грейс с любовью улыбнулась Кену, который поцеловал ее с медленной дотошностью. — Ммм… — повторила она. — Продолжай.

— Что? — поддразнил ее Кен. — Поцелуи или объяснения?

— И то, и другое! — быстро ответила Грейс. — Но сначала объяснения, пожалуйста, иначе…

Рассмеявшись, Кен продолжил:

— Как только вы с ней расстались, она позвонила мне в Огасту и потребовала ответа: с какой стати я сказал тебе что-то, что ты истолковала как нежелание иметь нашего ребенка! Грейс, — Кен с болью во взгляде посмотрел на нее, — как ты могла подумать, будто я…