Читать книгу "Черный занавес - Корнелл Вулрич"

Наконец чертеж был завершен. Дидрич положил его на край стола, чтобы затем сверяться по нему. Бросил взгляд на наручные часы — уточнить, выдерживается ли установленное расписание.

Потом внимательно огляделся вокруг, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Ни одна деталь генерального плана не должна быть упущена. Стул, который мог бы помешать ему в «борьбе» с преступником, он опрокинул ногой, и аккуратно переступил через него, стараясь не сдвинуть с места. Встав посреди комнаты, потер руки, чтобы улучшить кровообращение, как это делает хирург, которому предстоит тонкая операция.

Наконец все было готово.

Толстяк наклонился над Рут и запустил руки за спинку кушетки, чтобы развязать узел шнура, обмотавшего ее тело.

Глаза Рут, прикованные к нему, готовы были вылезти из орбит. Затем ее голова откинулась, и она потеряла сознание.

Дидрич, похоже, этого даже не заметил, а если и заметил, то не придал особого значения. Он быстро освободил Рут, подхватил бесчувственное тело и, пошатываясь, вышел на середину комнаты. Руки и ноги девушки пока оставались связанными. Он посадил ее на пол с омерзительно неправдоподобной аккуратностью.

Или она весила больше, чем он ожидал, или еще почему-то, но, не успев развязать ей руки, он закашлялся. Кашель был надрывный и длился, наверное, с минуту, ему даже пришлось опуститься на одно колено, чтобы сохранить равновесие.

Наконец он перевел дыхание, но тут кашель разобрал Таунсенда.

В комнате что-то происходило с воздухом. Контуры предметов теряли свою прямолинейность и дрожали, как в горячем мареве. У Фрэнка невыносимо жгло веки, глаза заливало слезами, и потому фигура Дидрича, казалось, меняла очертания, как в быстро сменяющихся зеркалах комнаты смеха, — то он был высоким и тощим, то низеньким и толстым.

Таунсенд увидел, что Дидрич, продолжая кашлять, подошел к двери и несколько секунд простоял там, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Дверные филенки начали местами вспучиваться, немного погодя раздался треск. Дидрич вздрогнул и распахнул дверь посмотреть, что происходит.

Тут же по его фигуре словно провели гигантской серой кистью, оставив еле видные туманные очертания. Ужас усиливала мертвая тишина. В комнате нарастало облако плотного темного дыма, видимо не одну минуту копившегося в закрытой смежной комнате, иначе чем объяснить его плотность? Дым быстро распространялся по всему помещению. Все пропало из виду, погрузилось в полумрак. Свет яркой электрической лампочки с трудом пробивался сквозь дымовую завесу.

Таунсенд, почти ослепнув, еле различал призрачную серую фигуру Дидрича, отпрянувшего от двери и вознамерившегося завершить свой злодейский план, несмотря на рвоту, которая сотрясала его тело. Он споткнулся о распростертое тело Рут и растянулся во весь рост на полу. Револьвер выпал из его руки и оказался в нескольких дюймах от Таунсенда, который видел у своих ног оружие, похожее на черную букву «Г» в сгущающемся слоистом дыме. Вот рядом с револьвером появились шарящие вокруг пальцы, непроизвольно сжимавшиеся в кулак, когда тело почти невидимого в клубах дыма Дидрича сотрясалось от кашля.

Таунсенд сделал несколько судорожных попыток оттолкнуть ногой револьвер подальше. Трижды носок ботинка описывал дугу возле револьвера в дюйме от него, но тщетно. Наконец Фрэнк увидел, как желтые скрюченные пальцы нащупали револьвер, жадно схватили и исчезли в пелене дыма.

Вслед за этим появилась мгновенная оранжевая вспышка, раздался грохот выстрела, дым было взвихрился, но осел и стал еще гуще.

Суеверный страх охватил Таунсенда. Перед ним в дымном мраке возникло искаженное лицо Дидрича, ползущего на коленях. Призрак нацеливал на него указательный палец, который был толще и чернее остальных, а на конце зияло черное отверстие. Палец водило из стороны в сторону. Снова вспышка выстрела, щеку Таунсенда обожгло, словно в нее бросили горсть раскаленного песка, и что-то с силой ударило в спинку кресла у него над головой.

Но Таунсенд этого почти не заметил. Чтобы убить его, уже не нужна была пуля. Он умирал. Каждый вздох приносил мучения, воздух почти не проникал в легкие, заполненные дымом, сдавленные спазмами. Глаза ничего не видели, превратившись в едва ли не раскаленные угольки, шипящие в слезах.

С пола перед Таунсендом приподнялся огромный нелепый ком, чья-то голова тяжело упала ему на колени, тут же скатилась вниз и замерла у его ног.

Его собственная голова бессильно опустилась на грудь, готовая расколоться на тысячу кусков.

Последнее, что он услышал, был далекий и уже бесполезный звон разбитого стекла.

Глава 22 «У вас есть доказательства?»

Так хорошо было вдохнуть хлынувший в горло кислород. Таунсенд даже разозлился, когда кислородную подушку убрали. Он лежал на спине под открытым небом, и над ним сверкали россыпи звезд. Темноту там и тут прорезали белые лучи фонарей, а вокруг его головы — частокол ног в черных брюках и черных ботинках.

Где-то высоко над одной парой ног белело лицо, которое вскоре склонилось над Таунсендом. Очень знакомое лицо, много раз виденное, хотя и не так близко, и не в свете прожектора, твердое, суровое, словно вырезанное из дерева, лицо человека, не умеющего улыбаться. Эти глаза внимательно наблюдали за Фрэнком из суетливой толпы, сверкали сквозь мутное от грязи окно подземки, отражались в зеркальной витрине маленького магазинчика. Это лицо грозило ему смертью в вагоне пригородного поезда. Это лицо незримо присутствовало над парой ботинок, преследовавших Таунсенда в ночном кошмаре. И вот оно рядом. Оно его наконец настигло. Оно готово уничтожить его, беспомощного, неподвижного, лежачего. Агатовый Глаз — здесь.

Таунсенд проговорил с вялой неуверенностью:

— Вы — Эймс?

— Именно так, — с вызовом ответило лицо. — А вы — Дэн Ниринг?

— Ни черта подобного, — ответил он. — Я Фрэнк Таунсенд.

Ему помогли опереться на локоть и сесть. От кислорода чуть кружилась голова.

— Вы когда-нибудь снимаете свою шляпу? — услышал он свои слова, обращенные к Эймсу.

Таунсенд, пошатываясь, встал и огляделся вокруг. Дом Дидричей стоял освещенный множеством прожекторов, похожих на огромные белые фишки для игры в покер. Над домом поднимались отдельные струйки едкого дыма, их тут же уносило ветром. На лужайке копошились люди, лежали кислородные подушки и противогазы, стояло множество машин, а среди них — автофургон, при виде которого Таунсенд похолодел. Труповозка… Задняя дверь зияла черным провалом, в нее несколько человек загружали носилки. На носилках лежало чье-то тело, укрытое белой простыней; ботинки обозначались двумя острыми бугорками. В одном из верхних окон дома появилась голова в противогазе, ее обладатель что-то бросил на землю. Вокруг царила деловая суета.

Эймс с одной стороны и кто-то из его помощников с другой повели Таунсенда, поддерживая под руки.

— Что с девушкой? — стараясь сохранять спокойствие, задал Таунсенд вопрос, который мучил его с того момента, как он пришел в сознание.