Читать книгу "Роковой дом - Мари Аделаид Беллок Лаундз"

Сильвия взглянула с удивлением. Никогда раньше граф не отзывался об Анне таким образом. Она заколебалась, а потом проговорила немного нервозно:

— Скажите, это вы попросили мадам Вольски уехать? Пожалуйста, не обижайтесь на меня за этот вопрос.

— Я попросил мадам Вольски уехать? — с искренним недоумением повторил граф. — Подобная мысль мне даже не приходила в голову. Это было бы непозволительной дерзостью. Вы принимаете меня за лицемера! Разве не был я вместе с вами поражен и обеспокоен ее необычным исчезновением? Если бы я пожелал, чтобы она уехала, то уж во всяком случае не с пустыми руками, оставив весь свой багаж в пансионе! — В словах графа звучал чисто французский сарказм.

Сильвия густо покраснела. Собственно говоря, эту идею подсказала ей мадам Вахнер. Не далее как вчера, когда Сильвия в тысячный раз стала гадать, куда подевалась Анна, «гражданка мира» (так любила называть себя мадам Вахнер) воскликнула многозначительно: «Я бы не удивилась, если бы мне сказали? что это граф де Вирье уговорил вашу подругу уехать. Ему не нужны помехи!».

Потом мадам Вахнер, видно, опомнилась и попросила Сильвию не передавать ее слова графу.

— Конечно, я не считаю вас лицемером, — возразила Сильвия неловко, — но вы все недолюбливали бедную Анну и вечно повторяли мне, что уважающей себе женщине не следует надолго задерживаться в Лаквилле. Я и подумала, что то же самое вы могли сказать мадам Вольски.

— И вы предполагаете, — в тоне графа присутствовал оттенок горькой иронии, — что ваша подруга прислушалась бы к моему совету? Вы думаете, что мадам Вольски станет оборачиваться на чей-либо голос, когда ей делает знаки Богиня Удачи? — и он простер руку в сторону белого здания Казино.

— Но едва ли Богиня Удачи сделала Анне знак покинуть Лаквилль, — воскликнула Сильвия, — она собиралась остаться здесь до середины сентября…

— Вы только что задали мне очень неловкий вопрос. — Граф слегка наклонил голову и посмотрел прямо в глаза миссис Бейли.

Его тон резко изменился. Ни разу прежде граф не говорил с ней в такой властной манере. Но Сильвия, вместо того чтобы обидеться, ощутила радостный испуг. Когда Билл Честер говорил с нею так повелительно, она всегда негодовала и даже злилась.

— Разве? — встревоженно спросила она.

— Да! Вы спросили, не я ли побудил мадам Вольски покинуть Лаквилль. Теперь я, в свою очередь, хочу задать вам вопрос: не приходило ли вам в голову; что Вахнеры знают об исчезновении вашей польской подруги больше, чем говорят? Я заподозрил это, успев всего лишь раз обсудить это происшествие с вашей мадам Вахнер. У меня создалось впечатление: она что-то скрывает! Правда, мне нечем подкрепить мое подозрение.

Сильвия задумалась.

— Вначале мадам Вахнер, казалось, была недовольна тем, что я подняла такой шум. Но позднее она разделила мою тревогу. Нет, граф, уверена, вы ошибаетесь: вы забываете, что мадам Вахнер в тот вечер — я говорю о вечере, когда пропала Анна — так вот, в тот же вечер она побывала в «Пансионе Мальфе». Собственно, именно мадам Вахнер первой обнаружила, что Анна не вернулась в пансион. Она даже поднималась в номер, чтобы ее поискать.

— Так значит, это мадам Вахнер обнаружила письмо? — заинтересовался граф.

— Нет, не она. Письмо нашла на следующее утро горничная. Оно было засунуто в блокнот, который лежал на письменном столе. Никому не пришло в голову искать его там. Видите ли, все ожидали, что Анна до утра вернется. Мадам Мальфе до сих пор считает, что бедная мадам Вольски вечером отправилась в Казино, проиграла там все деньги, вернулась в пансион, написала письмо, а потом, не сказав никому ни слова, уехала в Париж!

— Вероятно, что-то подобное произошло на самом деле, — задумчиво заметил граф де Вирье. — А теперь, — произнес он, вставая, — думаю, мне пора в Казино!

У Сильвии задрожали губы, но гордость не позволила ей попросить его остаться. Ей было очень обидно.

— Видите, каков я, — произнес он негромким, пристыженным голосом. — Но я бы хотел, чтобы вы заставили меня дать вам клятву.

Она поднялась. Эти слова показались ей жестокими, ужасно жестокими!

Как удивительно переменились за последние полчаса их отношения! На миг они сделались врагами, и именно в качестве такового Сильвия произнесла следующие слова:

— А я думаю попить чаю с Вахнерами. Они в субботу вечером не посещают Казино.

Лицо графа Поля помрачнело.

— Ума не приложу, что вы нашли в этой вульгарной пожилой паре, — раздраженно воскликнул он. — Мне чудится в Вахнерах что-то… — он помедлил, подыскивая английский эквивалент слова louche , — зловещее.

— Зловещее? — вскричала Сильвия, искренне удивленная. — На мой взгляд, это самые что да есть добродушные и заурядные люди, к тому же они так привязаны друг к другу!

— Вполне допускаю. Да, эта немолодая и некрасивая женщина явно души не чает в своем «ами фрице», но не поручусь, что он испытывает те же чувства.

Сильвия была неприятно поражена, более того — шокирована.

— Полагаю, французы любят своих жен, только если те молоды и красивы, — медленно произнесла она.

— Очередная напраслина в адрес моей несчастной страны, — добродушно-шутливо запротестовал он. — Но на этот раз, признаюсь, я сам виноват!

Сильвия невольно улыбнулась.

— Вы несправедливы, — воскликнула она. — Вахнеры милые люди, и я не хочу, чтобы вы дурно о них отзывались!

Они снова сделались друзьями. Следующие слова графа это подтвердили.

— Сегодня я о Вахнерах молчу. Если разрешите, я пройду с вами часть пути.

И он прошел с ней не часть, а почти весь путь. Остановился, только когда увидел миниатюрную, одиноко стоящую виллу, где жили Вахнеры.

Там Сильвия, по наивности, стала уговаривать заглянуть к Вахнерам вместе.

— Пойдемте, — просила она настойчиво, — мадам Вахнер обрадуется! Вчера она говорила, что вы ни разу у них не были.

Но граф Поль с улыбкой покачал головой.

— Я и не собираюсь у них бывать. Вы же знаете, я их не люблю. Надеюсь, — он вновь заглянул в наивные голубые глаза Сильвии, — Вахнеры не пытались одалживать у вас деньги?

— Никогда! — вскричала, она, заливаясь густым румянцем. — Никогда, граф Поль! Неприязнь к моим бедным друзьям делает вас несправедливым.

— Да, наверное. Прошу прощения у них и у вас. Это был глупый — хуже того, нескромный — вопрос. Сожалею, что его задал. Примите мои извинения.

Сильвия всмотрелась в него, чтобы узнать, искренне ли он говорит. Лицо его было серьезно. Ее взгляд был жалобным и растерянным.

— Не говорите так! Можете спрашивать о чем угодно, я не против.

Но граф де Вирье не переставал себя корить.

— Вопиющая глупость — вмешиваться в чужие дела, — пробормотал он. — Меня, однако, извиняет следующее: на днях — а точнее, десять дней назад — я узнал, что у Вахнеров очень туго с деньгами, А потом деньги у них вдруг появились в изобилии — a flot , как мы говорим. Признаюсь, по глупости я вообразил себе почти уверился — что они обязаны своим нынешним процветанием вам! Но, разумеется, мне не следовало даже задумываться об этом, а тем более заводить с вами разговор. Простите, больше это не повторится.