Читать книгу "Леди-рыцарь - Джослин Келли"

Она уложила мешочки и свертки с травами в специальное отделение котомки, чтобы не смешивались с активными элементами, предназначенными для опытов. Изабелла держала укроп против болей в животе, розмарин против тошноты, а также для укрощения приступов злобы и других недобрых чувств. Порошок из растертых сушеных жуков и тритонов усмирял зубную боль. Фенхель снимал жар, а мандрагора исцеляла головную боль и бессонницу.

– А вот и олений язык, – шепнула она, укладывая в котомку последний мешочек, – против нечестивых мыслей. – Ей еще не приходилось использовать олений язык по такому деликатному назначению. В аббатстве Святого Иуды она прописывала его, чтобы унять икоту. Теперь же Изабелла подумала – а не принять ли средство ей самой, чтобы изгнать Джордана из собственных мыслей.

Она закинула котомку на плечо, натянула плащ и вышла в ночь. Подняла глаза к окнам парадного зала – там все еще горели огни. Может быть, Джордану захочется узнать, отчего она не присоединилась к гостям за ужином. Ей нужно придумать правдивое объяснение, но так, чтобы он не догадался, что чувства ее в смятении.

Она зашагала к воротам, за которыми открывались ступеньки, ведущие в нижний дворик и наружу, за пределы крепостной стены. Оказавшись снаружи, она остановилась. Вдоль стены по холму шел неширокий уступ. Наверное, для того, чтобы тяжелые каменные стены не сползали к воротам, догадалась Изабелла. Но если на замок нападут, не облегчит ли выступ задачу нападающим? Здесь можно поставить лестницы и даже осадные орудия.

Она проследила линию холма, уходящую вниз. Захватчики должны втащить наверх по крутому склону тяжелые лестницы и части осадных орудий. Если трава мокрая, это все равно что взбираться по обледенелой горе. Поэтому четыре или пять футов плоской поверхности вдоль стены опасности не представляют.

Изабелла оперлась спиной о щербатые камни. Откуда-то сверху доносились голоса стражников, расхаживающих по парапету. Один из них сказал что-то про леди Одетту, и остальные засмеялись. Изабелла не стала прислушиваться.

От свежевспаханных полей поднимался туман. Главная башня замка казалась островом посреди облака. Над головой ярко сверкали звезды и луна. Изабелла пошла по узкой полосе земли между стеной и крутым спуском в сухой ров – лишь бы не слышать болтовню стражи. Трава была мокрой от росы, и она шла осторожно, чтобы не оступиться. Дул холодный ветер, видимо, все еще находясь в плену у зимы. Изабелла плотнее запахнула плащ и остановилась, чтобы взглянуть в звездное небо.

Звезды исполняли все тот же танец, что она наблюдала каждую ночь на крыше трапезной в аббатстве Святого Иуды. Много ночей она, борясь со сном, смотрела на небо, отмечая путь каждой звезды от горизонта к горизонту. Оказалось, их путь меняется в зависимости от времени года, но рисунок звездного танца неизбежно повторялся из года в год.

– Может, вы слышите музыку, недоступную нашим ушам? – спросила она тихо, обращаясь к звездам. – Может быть, луна играет чудесную мелодию? А вы…

– А вы всегда разговариваете со звездами? Она испуганно обернулась вправо.

– Джордан, что вы здесь делаете?

– Мог бы спросить у вас то же самое.

Он говорил слегка невнятно, словно перебрал вина за ужином.

– Люблю смотреть на звезды.

– И разговаривать с ними?

Он оставался в тени, так что она едва могла его видеть.

– Я разговаривала сама с собой. – Изабелла хотела добавить еще что-то, но замолчала, пораженная. Небо прочертила падающая звезда, сверкнула алмазным блеском и погасла.

– Смотрите туда! – Она показала на небо.

– Что это? Я видел, что-то сверкнуло.

– Это была звезда, она упала и погибла. У каждой звезды свой запас света. Если он сгорает в один миг, звезда гаснет.

– Откуда вам известно?

– Вы только что видели сами. Если хочешь узнать что-то о небе, есть отличный способ. Открыть глаза и наблюдать.

– А если нас волнуют земные вопросы? – Джордан вышел из тени и встал рядом, прислонившись к толстому камню стены. В лунном свете его лицо казалось бесстрастным, словно на нем застыла маска смерти.

– Не знаю. Думаю, смотря какой вопрос.

– Согласен. – Он неподвижно смотрел на посеребренный луной край туманного облака, клубящегося у их ног.

Изабелла вспомнила слова Лью. Лорд ле Куртене никогда не увиливал, когда его призывали на службу, но каждый раз, уходя, он возвращался другим. Он смеется все реже, держит в себе все больше. Она не хуже слуги понимала, что раны на теле Джордана ничто по сравнению с болью, раздирающей ему душу. Она протянула руку и пальцем погладила шрам возле правого виска Джордана.

Он перехватил ее руку и пригнул вниз.

– Раньше вы избегали до меня дотрагиваться.

– Не замечала.

– А я заметил.

У нее пересохло в горле, но она сумела шепнуть:

– Простите.

– Вам не за что извиняться, вы не сделали ничего плохого.

– Так и вы не совершили ничего постыдного. Иногда случается всякое.

– А иногда, – перебил он, – всякое случается намеренно.

– Или из добрых побуждений!

– И какое же добро оправдывает такой шрам?

– Не знаю. Как это случилось?

Его палец погладил ее нежную кожу пониже запястья.

– Ничего необычного. Принц Ричард преисполнился решимости наказать вассала, который дурно о нем отозвался. Мы налетели на замок в Аквитании, точно так, как делали это много раз. Сильный удар рассек мой шлем, и я упал замертво. Меня бросили умирать на поле боя, в то время как другие рыцари мстили за принца. Когда я открыл глаза, безумие уже закончилось. Почти все обитатели замка были мертвы, а те, кто уцелел, завидовали убитым. Честь удалось сохранить лишь тем, кто пал в бою, потому что остальные принялись грабить и насиловать.

Она отняла у него руку, глядя, как его рот сжимается в суровую линию.

– Вы не виноваты в злодействе других.

– Я был одним из них.

– Вы лежали без чувств.

– Во время этого боя – да.

Она не удержалась, чтобы не спросить:

– Значит, раньше вы тоже грабили и насиловали?

– Я ни разу не сделал попытки прекратить грабеж и насилие. Значит, я виновен не меньше всех тех, кто сражался под знаменем принца.

– Пытаться остановить воинов, опьяненных боем? Это самоубийство.

– Разве моя жизнь значит больше, чем жизни убитых нами?

– Я не знаю ответа, – призналась она, снова подходя к нему ближе. Лью был прав. Раны в душе Джордана не зажили. Они все еще истекали кровью, даже смердели. – Зато я знаю, что аббатиса считает вас человеком чести.