Читать книгу "Чистовик - Сергей Лукьяненко"

— Тогда нам будет проще понять друг друга, — сказал я. — Мнеказалось, что у вас все гораздо жестче… Так почему же вы так не любитефункционалов? За то, что они навязывают вам свою волю?

— И это не проблема. — Марко усмехнулся. — Пусть быпопробовали навязать… спор есть непременное условие развития. Нет, Кирилл. Насвозмущает и оскорбляет то, что функционалы извратили свою божественную природу.Отказались от того, что дано Богом, и обратились к тому, что идет от дьявола.Не в буквальном смысле слова, конечно, хотя от появления функционалов явственнопопахивает серой…

Он опять улыбнулся. Ну просто очень прогрессивный священник.Все время дает понять, что его не надо понимать слишком уж буквально.

— Но вы же сами экспериментируете с биотехнологиями. Меняетеживотных…

— Животных, Кирилл. Исключительно животных. Они не несут всебе образа Божьего, и потому человек вправе их улучшать, выполняя волю Творца.

— Ага, — глубокомысленно сказал я. — Так вся суть в том, чтофункционалы стали… сверхлюдьми?

— Нелюдями! — Марко поднял палец. — И это уже небожественная воля. Между дарами Бога и искушениями дьявола всегда есть одноявное различие. Чудеса Господни ничем не ограничены, ибо и силы егобезграничны. Если святой человек может исцелять, то он сможет исцелять в любоймомент. Ну или не сможет — будь на то воля Господа. Искушения дьяволамеханистичны. Есть четкая грань, есть механические запреты и правила: если исцелять,то только пятерых в день, или только в полнолуние, или только совершив жесткооговоренный обряд…

— Поводок, — сказал я. — Поводок функционалов, которыйпривязывает их к функции…

— Правильно! — радостно воскликнул Марко. — Это и естьпризнак дьявола. Нечистый не способен давать без ограничений, его «подарки», —последнее слово было произнесено с нескрываемым презрением, — всегда имеют своирамки, его щедрость исчислена, его возможности отмерены. Дьявол силен, но егосила конечна. Конечно же, функционалы — не нечистая сила, а лишь люди. Бывшиелюди, искаженные нечистой силой.

Я помолчал. Спросил:

— Так вы серьезно верите в дьявола?

— Как я могу верить в Бога и не верить в дьявола? — вопросомответил Марко.

Боевой йоркширский терьер справа от меня звонко тявкнул.Наверное, на свой лад обругал козни дьявола.

А я замолчал.

В чем-то Твердь оказалась не столь пугающа, как я боялся. Нос другой стороны, я окончательно понял, что договориться с ними будет ох какнепросто. Когда помимо двух сторон в переговорах незримо участвуют Бог и дьявол— это очень, очень трудные переговоры…

Для мира, в котором все пришельцы из других планов бытиясчитались вольными или невольными пособниками дьявола (да, да, огромноеспасибо, что не бесами!), со мной обращались просто великолепно. В карете мыехали не больше получаса, выгрузились в закрытом дворике с увитыми виноградомстенами и фонтаном, журчащим в маленьком бассейне. Во дворик выходили окна ибалкончики двухэтажного здания — уютного, солнечного, с пробивающейся из щелеймежду камнями травой. Было тихо, словно город остался вдали, только стрекоталицикады. Мне сообщили, что это здание — моя резиденция на время пребывания вТверди, осведомились, не соблюдаю ли я сейчас пост, а если нет, то чем желаюотобедать. Девушки-охранницы остались на первом этаже, Марко с видимымсожалением откланялся — ему было необходимо продолжить дежурство у таможни. А яподнялся на второй этаж и с любопытством обошел выделенные мне комнаты.

Все окна, как я и подозревал, выходили только во внутреннийдворик. Резиденция все-таки несколько смахивала на комфортабельную тюрьму. Новнутри было очень хорошо — просторные светлые комнаты, старый прохладный паркетна полу, пастельных тонов шпалеры на стенах, несколько картин — натюрморты ибуколические пейзажи. Второй этаж занимали три спальни (можно было разместитьнебольшую делегацию), три ванные комнаты — две маленькие, а одна гигантская, сбольшой мраморной ванной и душем непривычной конструкции: вместо лейки воданизвергалась на голову каскадом из широкого бронзового раструба. Еще былапросторная гостиная с креслами и столиками, курительная комната (я не ожидал,что в Тверди курят, и был приятно удивлен коробкой сигар и несколькими пачкамипапирос без фильтра) и небольшая библиотека.

Вот как раз библиотека меня наиболее потрясла. У менясложилось ощущение, что книги тщательно отобраны, чтобы не давать посетителямлишней информации, но кое-что все-таки прорывалось — и вызывало оторопь.

К примеру, очень уважаемым автором, судя по роскоши изданий,здесь был Вольтер. Многотомное издание в коричневом кожаном переплете, былоукрашено тисненной золотом цитатой «Надо возделывать наш сад» и изображениемобвитого лозой креста на обложках.

На нашей Земле этого остроумного вольнодумца никто бы непричислил к друзьям церкви. Мой отец почему-то очень ценил этого писателя, я жечитал только «Орлеанскую девственницу», да и то в подростковом возрасте,соблазненный словом «девственница» и обилием веселых скабрезностей. Помнится,что кто только в этой книге не мечтал поиметь отважную Жанну д’Арк — отзлобного Гермафродита и до ее собственного осла. Пролистав местный вариант«Орлеанской девственницы», я понял, что держу в руках совершенно другую книгу.Такую, наверное, мог бы написать Толкин. Героический эпос в стихах, ну никак ужне сатира.

Штук пять других книг были знакомы мне только по названию.Но я, к примеру, был твердо уверен, что хоть у нашего Вольтера и есть книга«Мемнон, или Человеческая мудрость», но она никогда не объединялась в дилогию скнигой «Ахилл, или Человеческая глупость».

Нашел я и Диккенса, и Свифта, и Гюго, и Достоевского. Опятьже, я не такой уж любитель классической литературы, но мне кажется, чтоГулливер совершил четыре путешествия, а не семь. Во всяком случае, про«Путешествие в Дагому», «Путешествие в страну Кьенк» и «Путешествие вГаргенлог» я ничего не слышал.

Да и у Достоевского есть «Бесы», но разве это он написалроман «Ангелы и демоны»?

Кстати, вывод, который напрашивался сам собой, былдовольно-таки позитивным: в Тверди писатели сочиняли другие книги, но их былобольше.

Целая полка была занята детскими книгами, словно здесьрассчитывали принимать семьи с детьми. «Пиноккио» мне показался очень похожимна оригинал, а вот «Волшебник страны Оз», похоже, вовсе не воспевал приключенияв волшебной стране. Скорее уж предостерегал от любых контактов с чужаками изиных измерений… Впрочем, чему тут удивляться?

Я поискал «Гарри Поттера», мне было ужасно интересно, какойстала бы история мальчика-волшебника в этом мире. Но, видимо, расхождениеистории зашло слишком далеко. Может быть, здесь Роулинг вообще не родилась,может быть, стала счастливой многодетной домохозяйкой, а может быть, в их кафепросто не в ходу были бумажные салфетки.