Читать книгу "Невроз - Татьяна Воронцова"

– Вам довольно быстро удалось добиться успеха. Что это было? Везение или результат упорного труда?

– Быстро? – переспросил Грэм. – Я бы не сказал. Прежде чем мой первый сборник рассказов увидел свет, я без малого три года обивал пороги различных издательств. И повсюду слышал отказ. Кому-то не нравился слог, кому-то – композиция, словом, обычное дело. Но я не собирался мириться с таким положением вещей. В конце концов мне удалось выйти на одного из признанных классиков жанра, чьи книги издавались многомиллионными тиражами, а имя было известно далеко за пределами родной страны. Не было никакой гарантии, что он согласится разговаривать со мной. Он слыл человеком властным и эксцентричным, отнюдь не филантропом. Тем не менее я попросил его о встрече. Он отказал в довольно резкой форме. Я выждал какое-то время и обратился к нему вторично, из чистого хулиганства. И получил еще более грубый отказ. Тогда я раздобыл его электронный адрес и отправил ему три новеллы из сборника «День зимнего солнцестояния» и один большой рассказ. На следующий день пришел ответ. Мэтр приглашал меня к себе, в старинный, недавно отреставрированный особняк в одном из лондонских предместий.

– Сколько лет вам было в то время?

– Двадцать восемь.

– Чем вы зарабатывали на жизнь?

– Позировал для начинающих художников, давал уроки русского языка, смешивал коктейли в баре, снимался в рекламных роликах, между делом приторговывал легкими наркотиками...

– Понятно, – кивнула Маргарита.

Грэм чуть приподнял брови, будто сомневаясь в том, что такие вещи могут быть ей понятны, удивленно покачал головой и продолжил рассказ:

– Нашу беседу нельзя было назвать дружеской. Он вел себя как вздорный правитель какого-нибудь захудалого провинциального королевства, я – как брошенный к подножию трона бунтовщик. Он орал во все горло, я огрызался. Это было смешно... Наконец мэтр (с вашего позволения, я буду называть его так) схватил со стола мои распечатанные на принтере творения и в бешенстве потряс ими над моей головой: «У тебя есть чертов талант, но ты понятия не имеешь о том, о чем пишешь. Ты хочешь заставить людей бояться? А случалось тебе самому испытывать настоящий страх? Что ты знаешь о боли? Что ты знаешь о страхе? Ты, надушенный клоун, обвешенный цацками!»

Я сказал: «Ничего. Я не знаю ничего. Научите меня».

Он внимательно посмотрел на меня: «Так ты хочешь научиться?»

«Да».

«Что ж, в таком случае предлагаю начать прямо сейчас. Если у тебя назначены встречи на ближайшие два-три дня или имеются какие-то срочные дела, советую их отложить. Позвони родственникам. Предупреди друзей, чтобы тебя не искали».

«А где я проведу эти два-три дня?»

«Не важно. – Он еще раз окинул меня пристальным взглядом, и, признаюсь, мне стало не по себе. – Ты не страдаешь никакими хроническими заболеваниями? Эпилепсия, астма, диабет... какие-то виды аллергии... Нет? Отлично. Если хочешь уйти, лучше сделать это прямо сейчас. Позже такой возможности у тебя уже не будет».

Я сказал, что предпочитаю остаться. Тогда он велел мне снять с себя все, кроме джинсов, в том числе кольца, цепочки и браслеты, а сам вышел на несколько минут, чтобы отдать распоряжения своим людям. Не знаю, кем они числились при нем, может, телохранителями.

– У вас были какие-то предположения относительно того, что может вас ожидать?

– Они появились значительно позже.

– Продолжайте. Вы сняли с себя всю одежду...

– Почти всю, да.

– И затем?..

– Затем мне вкатили какой-то укол, и я отключился.

– Надолго?

– Не знаю. Очнувшись, я обнаружил себя сидящим на стуле в крошечной комнатушке, в которой начисто отсутствовала мебель. Ковров не было. Занавесок тоже. Единственное окно было забрано фигурной решеткой. Дверь плотно закрыта. Освещение – только тусклый дневной свет. За окном я не разглядел ничего, что могло бы навести на мысль о моем возможном местонахождении. Только жухлая травка да безликий бетонный забор. Да, чуть не забыл: я не просто сидел на стуле. Я был привязан к стулу. Лодыжки прикручены к ножкам, а запястья связаны между собой за высокой деревянной спинкой – очень высокой, знаете, как у этих антикварных стульев, которые можно увидеть в музеях. Я прислушался к своим ощущениям. Ни звона в ушах, ни тошноты. Если это и был наркотик, то не очень токсичный.

Пока я сидел и гадал, что все это означает, неужели уважаемый мэтр решил таким образом покарать меня за настырность, дверь отворилась и в комнату вошли двое. Это были совершенно другие люди, не те, которых я видел в доме. Я понял это сразу, хотя их лица прикрывали бархатные полумаски, а с плеч до самого пола свисали черные плащи, заколотые булавками под самое горло. Поначалу этот маскарад вызвал у меня усмешку, но незнакомцы были настроены серьезно, и вскоре мне стало не до смеха. Один из Черных Плащей остановился прямо передо мной, другой позади.

«Я спрошу один раз, – заговорил Первый. – Не хочешь ли ты уйти, пока еще не поздно?»

«Нет».

«Готов ли ты претерпеть до конца?»

«Что именно?»

«Откуда мне знать? – насмешливо отозвался он. – То, что отворит шлюзы твоего подсознания, Гидеон».

Тут до меня начало потихоньку доходить. И от этого, если честно, по моей спине побежали мурашки.

«Отпустите меня. Я хочу уйти».

Первый кивнул Второму, и я почувствовал, что узлы на моих запястьях понемногу ослабевают. Скоро я смогу покинуть эту комнату и этих психов. Вернуться домой, перекусить, выпить стаканчик вина, удобно расположиться перед компьютером... И что дальше? Снова барахтаться в мутной жижице своих мальчишеских фантазий?

«Нет, постойте!»

«Так ты уходишь или остаешься, Гидеон?»

«Я остаюсь. Я готов».

Вот так. Он дважды повторил это имя – Гидеон, – и все мои сомнения рассеялись. Я должен остаться или похоронить все свои амбиции. Надушенный клоун не может быть творцом.

Итак, я сказал, что готов, после чего меня подвели к окну, вывернули руки за спину и уже не веревками, а узкими кожаными ремнями крепко-накрепко привязали к решетке. Бог мой, сколько раз я вынуждал своих героев до скрежета стиснуть зубы, чтобы удержаться от стона! Теперь пришло время сделать это самому. И я сделал, потому что знал: другого выхода нет. Мэтр и его люди втянули меня в крутую игру, но это была и моя игра тоже. Вернее, она была моей даже в большей степени, нежели чьей-то еще, потому что родилась в моей голове. Я придумал правила и наделил душой игроков.

– Как так?

– В начале своей исповеди я, кажется, упомянул, что представил на суд мэтра три новеллы и один рассказ. Герой рассказа, двадцатипятилетний англичанин Гидеон Кларк, по недоразумению, а главным образом благодаря собственному разгильдяйству, становится свидетелем событий, о которых никому не следует знать. Чтобы спасти свою задницу, он вынужден занять место другого человека и под чужим именем пройти инициацию в подземельях средневекового замка, ранее принадлежавшего тамплиерам. По ходу дела я довольно-таки подробно описывал ритуал, родственный тому, что разработал Кроули для своего Телемского братства. Сам ритуал и то, что переживает в связи с этим Гидеон. Разумеется, я понятия не имел, о чем пишу. В этом смысле критика была совершенно справедливой.