Читать книгу "Священная земля - Барбара Вуд"

Тереза размышляла, не здесь ли крылась причина болезней и гибели людей.

После смерти матери Тереза должна была принять на себя обязанность заботиться о пещере в Топаангна, но она так и не прошла церемонию посвящения в тайное знание секретов, мифов и заклинаний, правильных молитв и обрядов. Возможно, ее люди умирали из-за того, что она уже три лета не посещала Первую Мать? Но Тереза боялась совершать ритуал в пещере без наставника. Некоторые табу были настолько сильны, что малейшая ошибка могла привести к катастрофе, вроде землетрясения или наводнения.

А разве гибель ее народа не катастрофа?

— Мы должны все делать аккуратно, чтобы не поранить листок, — говорил брат Фелипе своим сладкозвучным голосом.

Тереза старалась внимательно слушать. Ее выбрали для работы в лекарственном саду Фелипе, где он выращивал целебные травы, потому что она тоже в них разбиралась. К сожалению, ни она, ни брат Фелипе не могли найти лекарство от болезни, забиравшей все больше жизней народа топаа.

— Вот так, — сказал брат Фелипе, нежно срывая листки наперстянки.

Он говорил на своем языке, кастильском. Тереза выучила язык отцов, потому что этого требовали от всех топаа, тонгва и чумаш. Язык был новым для нее, как и цветок, содержавший в себе дух, облегчавший болезни сердца, который Фелипе показывал ей. В саду росло множество новых цветов, привезенных из места под названием Европа, — гвоздики, чемерица, пионы. А за оградой бродили новые животные — коровы, лошади, овцы, — пасшиеся на траве, также завезенной из-за моря. Поля, где теперь ее люди и члены других племен занимались тяжким трудом, разрыхляя и пропалывая землю, были засеяны странными новыми растениями — пшеницей, ячменем, кукурузой. Вся эта новизна, привитая на старое место, зарождала в Терезе смутное беспокойство. Она не видела, чтобы отцы просили у земли разрешения на вспашку, хождение по ней тяжелых зверей, на то, чтобы изменить течение рек, когда прокладывали каналы там, где раньше не было. Неужели порядку пришел конец и вместо него воцарится хаос?

Тереза вспомнила день, когда появились чужестранцы. Ей было одиннадцать лет, и по деревням пронесся слух, что путешественники с юга вошли на землю предков и не выказывают ей должного почтения. Незваные гости брали воду, не испросив разрешения у реки, срывали фрукты, не получив дозволения у дерева, они срезали ветки и жгли костры без предварительного ритуала в дань уважения. Племена согласились между собой, что чужаков следовало проучить.

Но когда толпа пришла к приезжим и показала им копья и стрелы, демонстрируя решимость людей защищать духов своей земли, иноземцы внезапно подняли в воздух женщину и держали так, чтобы все могли ее увидеть. Думая, что она была шаманкой, люди притихли, ожидая услышать ее речь. Но она молчала. И не шевелилась. Была ли она мертва? Но глаза у нее были открыты, и она улыбалась. Решив, что чужаки показывают святую женщину, вожди сложили луки и стрелы в знак почтения, а их матери и сестры вышли вперед, чтобы предложить ей бусы и семена. И, когда чужестранцы построили жилище для нее и положили цветы к ее ногам, топаа, тонгва и все остальные пришли и оставили подношения для нее. Тереза тогда гадала, как женщина могла оставаться неподвижной так долго, но позже она узнала о картинах и что это была не настоящая женщина, а только ее образ на чем-то, называемом «холст». Однако и чужаки, и топаа согласились в одном: они называли ее — Прародительница[6].

Спустя шесть лет Тереза и топаа все еще недоумевали, почему иноземцы оставались здесь? Наверняка это не могло продолжаться дольше, говорили вожди и шаманы племен: ни один человек не вынес бы такой долгой разлуки с родиной своих предков. А по словам отцов, они проделали очень долгий путь. Однако что-то в их новых знакомых, несмотря на их щедрость, тревожило Терезу. Весной с визитом приезжал вождь отцов. Совсем невысокий человек — топаа возвышались над ним, подобно гигантам. Его звали Хуниперо, так же, как и куст можжевельника. Тереза подслушала, как этот отец Серра рассказывал о людях, которых называл индейцами, устроившими бунт в миссии под названием Сан-Диего, и о том, что это очень скверно. Потом Тереза услышала, как Хуниперо сказал:

— Духовные отцы должны наказывать своих сыновей, индейцев, ударами.

Очень многое в образе мыслей отцов сбивало ее с толку. Например, если священники узнавали, что женщина принимала отвар из трав, чтобы предотвратить зачатие, то ее жестоко наказывали. Но всем было известно, что контролировать зачатие жизненно необходимо для здоровья племени, потому что иначе племя разрастется настолько, что его не сможет прокормить земля, на которой оно живет. Этому топаа обучили боги много поколений назад: большое количество людей означало нехватку еды и, следовательно, голод. На что отцы возразили, что следует выращивать больше еды. Они показали топаа, как сажать семена, поливать их и ухаживать за ними, а потом собирать кукурузу, бобы и кабачки, которые они привезли из своего далекого мира. Поскольку теперь пищи было достаточно, женщины более не должны были предотвращать зачатие. Но Тереза видела в этом хаос, уничтожение узора, который боги сплетали с начала мироздания. Пища и население будут расти, пока на земле не останется даже свободного клочка.

Но, как бы то ни было, план отцов не сработал, потому что они выращивали еду в количестве, неспособном удовлетворить потребности солдат из форта, и сейчас в деревнях люди умирали голодной смертью. Каждый день все больше топаа, тонгва и чумаш приходило в миссию с пустыми корзинами в поисках пищи. Отцы выдавали еду, если индейцы оставались и принимали христианство. Так люди из племени Терезы наполняли свои животы Иисусом и пшеном, и позволяли менять свои имена на Хуана, Педро и Марию.

Ее мысли вернулись к брату Фелипе и болезни, пожиравшей его дух.

Если бы Тереза могла заглянуть в душу молодого человека, то увидела бы невероятные страдания, поглощавшее его, словно огонь. Фелипе приехал в Новый Свет с одной целью: познать экстаз. Однако до сих пор он ускользал от него.

Точно как блаженный брат Бернар из Квинтавалле пятьсот лет назад, подумал Фелипе, заглядевшись на цветы в форме колокольчика в своей руке, и на мгновение позабыв, что собирался с ними делать. Став монахом-францисканцем, Бернар часто возносился мыслями к Богу через созерцание божественных вещей. О, Господня Благодать — познать этот величайший дар! Фелипе часто о нем мечтал, пытаясь представить себе, что чувствовал брат Бернар, когда однажды на мессе его разум так высоко вознесся к Богу, что он остолбенел и пришел в восторг, оставаясь неподвижным, а его глаза видели все от заутрени до девятого часа службы! Брат Бернар был награжден божественным сокровищем, и позже, в течение пятнадцати лет, его душа ежедневно возносилась в горние выси. Разум его настолько отстранился от всего мирского, что Бернар парил над землей, словно голубь, и иногда целых тридцать дней оставался на вершине самой высокой горы, где созерцал небесные чудеса.

Фелипе хотелось получить ту же милость, что и брату Массео, спутнику святого Франциска, который, запершись в келье, измучил свое тело постом, самобичеванием и молитвами, а потом пошел в лес и плачем и слезами испросил Господа даровать ему божественную добродетель. После чего с небес раздался голос Христа: