Читать книгу "Элитное подземелье - Марина Туровская"

– Замечательно. До вечера, мам.

Люда и Паша нашли в холодильнике мартини. Они решили, что под овощной супчик это самое оно.

Я вручила им сто евро и деньги на такси. Радость их была искренна и глубока.

После обеда они распрощались со мной, от души благодарили и позвали в гости, когда оклемаюсь.

Закрыв за ними дверь, я добралась до ванной и долго лежала в воде, пристроив ногу на деревянную подставку и пытаясь понять, что со мной произошло. Ничего в голове не выстраивалось. Я-то думала, вся московская милиция поднята мамой на уши. И с какого боку прислонился здесь Андрей?

Конструкция на ноге разболталась окончательно, я осторожно развинтила и сняла железки, сложив их в пакет.

Коленка выглядела не так, как двадцать лет до этого. Она стала похожа на коленку полноценной ноги, только белые шрамы линиями и точками намекали на недавнюю операцию.

После ванны, перерыв бумажки на телефонном столике, я нашла нужный номер:

– Алло. Можно Костю Ладочникова?

Женский голос вздохнул:

– Зачем?

– Поговорить.

– Девушка, он еще спит после дежурства.

– Тогда передайте, что беспокоила Настя. И, если можно, пусть он сначала мне позвонит, а не начальству.

– Але, але, Настя, я проснулся. – Ладочников зашептал в сторону: – Эльвира, это по делу. Насть, ты где? Ты в порядке?

– Я дома и чувствую себя прекрасно.

– Буду у тебя через двадцать минут.

Через двадцать минут старлей стоял в моей прихожей, раздевался.

– Костя, не знаешь, где Стерва и Зорька?

Костя переоделся в тапочки, прошел в комнату:

– Зорька – не знаю, а Стервочка у Татьяны Степановны. Ты уже ходишь?

– Пытаюсь. Давай поговорим?

– Давай. Давно пора. Пошли на российский переговорный пункт, на кухню.

Костя налил себе студенческого супчика и принялся наворачивать его с большим удовольствием.

Я нарезала хлеба.

– Ладочников, надежда нашей милиции, объясни, пожалуйста. Два месяца назад я становлюсь богатой наследницей, богатой в масштабах России, конечно. Через пятнадцать дней после смерти Кати в моей квартире чуть не убили парня, причем даже его подельники не знают, какого хрена он в эту квартиру полез. Неделю назад Алексей чуть не прирезал Григория, который почему-то оказался в его жилище. Меня похищают, и стоит похищение лично для меня пятьсот евро… А Леша, говорят, за это мероприятие миллион заплатил.

Слушая меня, Костя очистил зубчик чеснока, покрошил в суп:

– Он за себя заплатил. Фальшивыми.

Говорил он сегодня спокойно, устало. Вот такая работка у человека – то маскарад, то с инвалидами разговаривай в свое личное свободное время.

Ладочников заглянул в холодильник, плеснул в рюмку анисовой водки.

– Насть, – попросил он, – отвернись, мне пить нельзя, и ты ничего не видела.

– Не видела, хотя зря ты с утра… Кость, а как раненые ребята? Виталик и другой, милиционер ваш?

– Нормально, – кивнул Ладочников. – Виталик очухался только в больнице. Мы с ним подробно поговорили, но он мало что знал. Он сейчас дома. А парень не наш – и не знаю, из каких спецслужб. Он отделался легким испугом и шишкой на черепе.

– И слава богу, – с облегчением вздохнула я. – Я так переживаю, что вокруг меня сплошной мордобой и телесные повреждения…

– Они не вокруг тебя. – Ладочников снова потянулся к холодильнику, не вставая, достал бутылку с водочкой. – Телесные повреждения, Настя, не вокруг тебя, а вокруг денег.

– Костя, я ничего не понимаю.

Ладочников открутил пробку:

– Я пока тоже. Кем твой брат служит?

– Аналитиком в МВД, – неуверенно ответила я.

– Не знаю, что он там анализирует, но оружие всегда при нем. Заметила?

– Не-а.

– Приглядись. Точно анисовую не будешь? – Костя выпил следующую рюмку. – Прекрасная водка. А аналитикам, между прочим, табельное оружие на каждый день не положено, им положено схемки чертить и по клавиатуре компьютера пальцами тюкать.

Ладочников достал пачку «Явы» и смачно закурил. Я не люблю запах табака – у нас в семье не курят. Но тут я попросила налить мне водки и выделить сигарету. Ладочников водки налил, но сигарету не дал.

– Травись пассивным курильщиком, с тебя и этого хватит. Я сегодня у тебя переночую, на всякий случай, и выпить хочется, устал. Дома Эльвирка генеральную уборку затеяла, так что ты вовремя объявилась, я под хорошим предлогом из дома сбежал, – улыбнулся старлей.

– Ночуй, Костя, не жалко. – Я залпом выпила свою рюмку. – И расскажешь мне о вашем шоу с Татьяной Степановной.

Разговор прервал трезвон мобильного телефон. Я поднесла трубку к уху:

– Алло.

– Настя! – Голос Милы выбивался из мембраны на волю и рыдал. – Я не могу! Ты по пансионатам отдыхаешь, а я вся в трансе! С Шуркой поругалась. Навсегда! Он такой гад! – В трубке слышался гул проезжающих рядом автомобилей. – Ужас! Он просил твой телефон!

– Действительно, ужас. Мила, подожди, не кричи. Поругалась, и фиг с ним, не самое большое сокровище потеряла.

– Да-а, а мне плохо второй день. Мне нужно дружеское участие! Я сейчас к тебе приеду!

Мила зарыдала. Ладочников с преувеличенным сочувствием покачал головой:

– Красивая?

– Да. Только громкая очень.

– Пусть приезжает, отвлечемся.

Нетрезвый взгляд Ладочникова засверкал мужским интересом – я подумала: а ведь он отличный парень, и подруге совсем не повредит его общество.

– Мил, ты через сколько будешь?

– Через полчасика. А кто у тебя?

– Приедешь, увидишь. Бери такси, я оплачу.

Мила тут же отключилась. Я представила, как она после звонка полезла за косметичкой приводить себя в порядок и одновременно стала ловить машину. Ловит она их прямо там, где стоит. Не знаю, как ее водители видят, но останавливаются и разговаривают иногда через улицу.

Тем временем я обратилась к Ладочникову:

– Кость, пока Мила не приехала, объясни, так каким образом вы с Татьяной Степановной в квартире на Коровинском шоссе появились?

– Очень просто, – затягиваясь сигаретой, ответил он. – Ты помнишь тот день? Тебя увезли. Мне пришлось отодвинуть тумбочку, которую они к двери ванной придвинули, и вылезать на волю через щель в десять сантиметров. Я человек не худой, коренастый, весь ободрался. Чего я себе ободрал, прямо сказать стыдно.

– Представляю, – посочувствовала я.