Читать книгу "Выбор Клеопатры - Марина Серова"

Я еще немного порасспрашивала Ольгу об их семейной жизни и ушла. Почему-то у меня было чувство, что медсестра от меня что-то скрыла. Я заметила, что ее радовало, что мои вопросы были мимо истины. Наверное, Ольга тоже кого-то боялась, а потому не спешила делиться своими соображениями. Увы, мне не удалось ее разговорить. Сологубова упорно повторяла одно и то же: ее Женя — тихий, мирный, положительный во всех отношениях, а то, что их дача стала местом преступления, так это просто роковая случайность.

Выйдя на улицу, я закурила и вдруг увидела свою однокурсницу Веру Панютину. Вера вела за руку своего отпрыска. Она тоже меня заметила и выразила искреннее удивление:

— Танька, неужели ты? Какими судьбами в нашем районе?

— По делам.

— Я слышала, что ты частным детективом работаешь?

— Да, так и есть.

— А я в Кировской прокуратуре, правда, сейчас в декретном отпуске сижу. Это мой младший, Коленька. Через два месяца нам три годика будет, придется на работу выходить. — Малыш засмущался и спрятался за Веркины ноги. А ноги у нее, надо сказать, были длиннющие-предлиннющие. Недаром Панютина играла в баскетбол за институтскую сборную, а между соревнованиями ходила по подиуму. Сама юриспруденция была ей по барабану, Верка поступила в Академию права лишь потому, что дядя был проректором. А теперь вот прокуратура, семья, дети…

— Хороший мальчик. Очень похож на тебя, — заметила я, когда чадо выглянуло из-за ног и показало мне язык.

— Что есть, то есть, — согласилась со мной Верка. — А ты…

— А я вот хочу у тебя спросить, ты с Сологубовыми из одиннадцатой квартиры случайно не общаешься?

— Бывает. Летними вечерами у песочницы вместе с Ольгой и ее детишками иногда сидим. А что случилось?

— Евгений в очень нехорошую ситуацию вляпался. Есть у меня подозрение, что кому-то он перешел дорогу.

— Слушай, Женька вроде порядочный мужик, не пьющий, не гулящий, не то что мой идиот…

— Мам, — захныкал мальчик.

— Сейчас, Коленька, сейчас. Слушай, Таня, пойдем я тебя с Васильевной познакомлю. Она с детишками Сологубовых сидела. Я вот Коленьку тоже думаю с ней первое время оставлять. Мал он еще для садика — ест плохо, пуговицы не хочет застегивать…

— Ну пойдем к Васильевне, — согласилась я и бросила окурок на асфальт.

— Слушай, только ей заплатить придется. Она просто так ничего делать не будет.

— Не вопрос.

Васильевна, как и Верка, жила во втором подъезде, на четвертом этаже. Но моя однокурсница не успела меня толком представить своей предприимчивой соседке, потому что мальчику вздумалось именно в этот ответственный момент попроситься на горшок. Короче, мне пришлось отрекомендоваться самой:

— Здравствуйте! Я — частный детектив, Татьяна Иванова. Хочу побеседовать с вами о Сологубовых.

— Ну, что ж, заходи, — сказала аккуратная старушка лет шестидесяти, этакая Мэри Поппинс на пенсии. — Правда, мне даже угостить тебя нечем.

Это был явный намек на кошелек.

— Не беспокойтесь, угощать меня не надо. Мне нужна только информация, если вы, конечно, ею располагаете…

— Может быть, я что-нибудь да припомню по твоему делу, — не без лукавства заметила Васильевна. — Только память, конечно, не та, что прежде. Надо таблетки от склероза купить, а денег на них не хватает.

Второй намек был уже таким толстым, что не обратить на него внимания было просто невозможно.

— Не беспокойтесь, частные детективы платят за информацию.

— Сколько? — тут же осведомилась пенсионерка.

— Надеюсь, вас не обидит мой скромный аванс, — сказала я и вынула из кошелька пятьсот рублей.

Бабулю, естественно, не обидело мое коммерческое предложение, она взяла новенькую купюру, потрогала ее пальцами, посмотрела на свет, убедилась в ее подлинности и сказала:

— Чего в коридоре стоишь? Проходи в зал, устраивайся, где тебе удобно будет.

Я с удовольствием приняла это предложение и устроилась на диване.

— Ты за Олю или против нее? — вдруг спросила Васильевна так, будто речь шла о спортивных пристрастиях, типа за «Спартак» я болею или за «Динамо». Бабушкина непосредственность начинала мне нравиться. Люблю неординарных людей!

— Конечно, за Олю и за ее мужа.

— Какого мужа?

— То есть что значит — «какого»? За Евгения Викторовича. Или у нее еще мужья есть?

— Слушай сюда. — Старушка села за стол, погладила рукой кипенно-белую скатерть и сказала: — Сейчас я тебе все по порядку расскажу. Конечно, Олюшка просила держать язык за зубами, но я думаю, что молчать не надо. Не знаю, что сейчас у Сологубовых произошло, но ясно же, что не зря милиция к ним приезжала. А все это из-за Валерки…

— Какого Валерки? — спросила я, начиная подозревать, что поторопилась улучшить финансовое состояние бабушки. За деньги Васильевна может столько басен понаплести, что самого дедушку Крылова переплюнет.

— Валерка — это первый муж Ольги. Примерно год назад из чеченского плена его освободили. Он там, горемычный, почти пять лет промаялся. От него все это время ни слуху ни духу не было.

— А как он туда попал?

— Поехал к деду на похороны на Кавказ и пропал. Правда, один раз позвонил, сказал, что миллион за него требуют, но откуда у Олечки этот самый миллион? Нет, она суетиться начала, какую-то сумму раздобыла, только больше никто с ней не созванивался. Год прошел, два прошло, три, а от Валерки ни весточки… Ольга тут с Женей познакомилась, сошлись они, а потом признали Валерку погибшим, и Оля с Женей расписалась, вскоре и Гришенька родился. Они свои квартирки малогабаритные на двухкомнатную в этом доме выменяли, и тут я с ними и познакомилась.

— То есть вы сами с этим Валеркой знакомы не были?

— Не перебивай! — строго сказала Васильевна. — Иначе собьюсь. Значится, так, сначала я Машку нянчила и ведать не ведала, что она не Женькина дочь. Он ведь ее удочерил. Потом Оля на работу вышла, я и с Гришей сидеть стала. И вот однажды гуляю я с детьми во дворе, а напротив нас на скамейке мужик пристроился и все пялится на Машку и пялится. Я подумала, что это охальник какой, и от греха подальше увела детей домой. Оля вечером с работы пришла, на ней лица нет, плачет… Она уже несколько дней была такая расстроенная, но молчала. Короче, нашла я к ней подходы и все разузнала. Вот тогда-то она мне про первого мужа и рассказала… Освободили его, значит, из плена… Вернулся он в Тарасов, домой сунулся, а там другие люди живут. Он — к родителям, те померли. Тогда бедолага в больницу отправился, в которой Оля работала, там они и встретились… Короче, стал первый муженек про дочь спрашивать, про новый адрес… Ольга и так крутила, и эдак, а потом сказала, что снова замужем, что Маша другого человека своим отцом считает… Тот как взбрыкнет! Ребенка отдай, жилплощадь отдай! Месяца два такая катавасия длилась, страшно вспоминать. Короче, дело кончилось тем, что Женя с Олей купили Валерке небольшой домик в деревне, жить-то ему где-то надо! А на квартиру, даже однокомнатную, денег у Сологубовых не было…