Читать книгу "Узорчатая парча - Тэру Миямото"

Госпожа Аки Кацунума!

Прошлое, настоящее, будущее… Ваши слова, «похожие на проповедь», исполнены невероятной духовной силы. Это слова матери, которая растит сына, родившегося инвалидом, женщины, готовой к преодолению невероятных, бесчисленных трудностей, которые встретятся на ее пути… И я подумал: мне скоро стукнет тридцать восемь, но насколько же я инфантилен как мужчина, до чего же я незрелая личность! Тут Вы совершенно правы. В самом деле, зачем меня понесло в тот самый номер в гостинице «Киёнокэ»? Именно из-за этих черт моего характера я все эти десять лет катился вниз, пока не докатился до самого дна. На что я похож? Я уподобился старым рваным ботинкам, которые за ненадобностью выбросили в сточную канаву. Но сейчас я все же работаю. Правда, работа заключается в том, что я таскаюсь пешком по Осаке. В девять часов утра я беру портфель с образцами листовки, брошюркой, а также бланками контракта, и мы вместе с Рэйко направляемся к станции. Там мы расстаемся и на электричке едем в намеченный на данный день район – каждый в свой. Осаку Рэйко взяла на себя, я же занимаюсь прилегающими мелкими городками – Хираката, Нэягава, Сакаи. Ездить на машине стало неудобно, потому что с недавнего времени почти на всех дорогах запрещена парковка. Пока ты в салоне договариваешься о контракте, тебе, того и гляди, прилепят на стекло квитанцию штрафа за нарушение правил парковки. К тому же салоны красоты, как правило, расположены в оживленных торговых кварталах, перед станциями, где все забито народом и транспортом, или же в узеньких переулках, куда не проходит машина. В итоге мы с Рэйко пришли к выводу, что салоны удобнее обходить пешком.

Я хожу по улицам, держа в руках карту. При этом я рыскаю взглядом по окрестным домам – в поисках вывески салона красоты. Обнаружив салон, сначала оцениваешь его внешний вид. Если окна грязные, и видно, что никто здесь палец о палец не ударит, чтобы завлечь клиентов, то ясно, что ничего не выйдет, даже если салон достаточно большой. Но порой даже маленький салон, где трудится в одиночку сам хозяин, пытается держать марку: у входа или на стене висят фотографии моделей модных причесок, объявления о 10-процентной скидке в выходные дни, ну и так далее. Значит, можно попытать счастья. После моего пылкого монолога о пользе листовки хозяин начинает проявлять интерес, в итоге склоняется к тому, чтобы взять листовку на пробу, скажем, на месяц, – и ставит личную печать на бланке заказа.

Но бывают дни, когда мотаешься целый день без всякого проку, хоть двадцать салонов обойдешь, а ни одного контракта. Тогда просто ног не чуешь от усталости. Однажды в каком-то захудалом салоне на окраине города толстая, похожая на поросенка хозяйка слушала-слушала меня, а потом вдруг разозлилась и обиняком, но настойчиво дала понять, что я должен называть ее «сэнсэй»[11]. Я не понял, почему я должен так обращаться к хозяйке какого-то крошечного салона. Но она все твердила, что к хозяевам заведений принято обращаться именно так. Она трещала без умолку, а потом как завопит, что не станет совать клиентом какой-то паршивый листок бумаги, да еще за двадцать иен – и отказалась подписать контракт. После этого случая я стал умнее: придя в салон, я первым делом осведомляюсь: «Вы – сэнсэй?» – даже если ясно с первого взгляда, что перед тобой простой работник. Не раз бывало и так, что после часа переговоров с хозяйкой салона, когда казалось, что дело уже на мази, вдруг встревал молодой ученик и заявлял: «Сэнсэй, такой бюллетень не нужен нашим клиентам! Не подписывайте контракт!» И все шло псу под хвост. А бывало, что до обеда удавалось подцепить на крючок хозяев всех трех намеченных на утро салонов. После трех недель таких «путешествий» по городу мои кожаные ботинки приказали долго жить. Подошва на пальцах стерлась до дыр, от каблуков вообще ничего не осталось. А ведь это была совершенно новая пара, которую я приобрел специально для подобных вылазок. Зато мои ноги, до этого дряблые, словно щупальца у медузы, стали мускулистыми и крепкими, как у альпиниста. За три недели Рэйко смогла подписать контракт с двенадцатью, а я – с шестнадцатью заведениями. Если приплюсовать двадцать шесть салонов, которые нам удалось обработать в прошлом месяце, то получится пятьдесят четыре. Кроме того, мы получили заявки еще от двенадцати салонов красоты. Это результат рассылки почтовой рекламы в пятьсот заведений района Кинки. Таким образом, у нас стачо шестьдесят шесть клиентов.

Иногда мне кажется, что эти хождения по салонам похожи на саму жизнь человеческую, хотя, наверное, это звучит несколько пафосно. Например, стоишь ты на перекрестке и размышляешь, куда же пойти. В итоге свернешь направо – и вдруг замечаешь, что прохожих все меньше и меньше, и вообще тебя занесло в заводской район, где просто не может быть никаких салонов. Но ты уже отшагал приличное расстояние и возвращаться назад поздно, так что остается только брести и брести, как последнему дураку, мимо заводов и фабрик. Потом, когда выберешься из промышленной зоны в нормальный жилой квартал, уже и день на исходе, да и не знаешь, куда тебя занесло, как домой возвращаться – впору сесть, да так и остаться на том самом месте. Потом притащишься, едва жив, домой, так и не побывав ни в одном салоне. А бывает наоборот: постоишь на перекрестке, подумаешь – и только сделаешь пару шагов, как попадаешь в район новостроек, и сразу натыкаешься на только-только открывшийся салон красоты, где без особых трудов подпишешь контракт. Налево пойти или направо пойти?… Все, как в жизни. Даже интересно. И так каждый день…

С доставкой листовок в шестьдесят шесть салонов можно справиться только на машине. В прошлом месяце мы успели развезти всю продукцию за один день, а в этом месяце потребовалось уже три дня. Покончив с доставкой, решил денька три отдохнуть.

Первым делом зашел в книжный магазин, подкупить литературы для листовок. Нагрузившись покупками, пришел домой – и вижу, Рэйко сидит, потупившись, у стола, и выражение лица такое серьезное-пресерьезное. Я спрашиваю, что случилось, а она молчит.

Мне захотелось прилечь, и я включил телевизор. Тогда она не выдержала и спросила: «А кто такая Аки Кацунума?» Я в изумлении взглянул на нее. Все Ваши письма я храню в нижнем ящике своего стола. Когда Рэйко работала в супермаркете, я без дела болтался дома и незаметно для Рэйко доставал из почтового ящика Ваши послания. Потом, когда два месяца назад Рэйко, окунувшись в бизнес, уволилась из магазина, я попросил жену управляющего потихоньку вынимать адресованные мне письма и передавать их мне. Я дал ей пять тысяч иен, и она с радостью взяла бумажку. Поэтому мне было непонятно, каким образом Рэйко узнала про Вас. Пока я молчат, Рэйко извлекла из ящика моего стола пачку писем и положила ее перед моим носом. На штемпеле верхнего письма стояло 19 января, всего же писем было семь, и конверты казались на удивление толстыми. Рэйко пристала ко мне с вопросом, что за женщина такая – Аки Кацунума? Конверты надорваны, при желании Рэйко могла прочесть письма, но я закаючил, что она не сделала этого, раз задает вопросы. Вероятно, ждала моего возвращения, борясь с желанием прочесть письма. «Первое письмо от Аки Хосидзимы, а остальные – от Аки Кацунумы, – проговорила она. – Вообще, кто это? Кто она тебе?» «Ревнуешь?» – засмеялся я. «Вовсе нет!» – Рэйко исподлобья посмотрела на меня. Тогда я спросил, что же это она не прочитала тайком. Ведь конверты не запечатаны. Рэйко, потупившись, пробормотала, что, мол, нехорошо читать без позволения чужие письма. Я никогда не рассказывал ей о своем прошлом. Помнится, только раз, когда мы поехали на машине искать заказчиков, я сказал, что когда-то жил в районе Икуно. Просмотрев штемпели на конвертах, я разложил письма по порядку и сказал Рэйко, что разрешаю их почитать. Я приношу свои извинения за то, что без Вашего согласия предложил прочесть Ваши письма постороннему человеку. Я рассчитывал, что, прочитав несколько писем, она все поймет сама без моих объяснений.